Елена Силкина - Песня о неземной любви
Она практически забыла об этом.
— Убедилась. Если бы так же легко можно было доказать, что мне не внушены никакие галлюцинации, — пробормотала она.
— Вот это я доказать не смогу. Ты не обучена. И способов обмануть даже эспера есть немало. Это может доказать только время.
— Время! — Ира язвительно хохотнула. — В сказках жёны чародеев так всю жизнь и видели не то, что есть на самом деле. Я не испугаюсь клешней и жвал, честное слово! Если именно в этом дело!
— Никаких клешней и жвал у меня нет. Думаю, всё же найдётся способ доказать тебе это, подожди только, не убегай.
Ира отстранилась, чувствуя неловкость.
— Я не убегаю, я просто пока — к себе в каюту…
5.В каюте она убрала на прежнее место всю одежду, подумала немного и… отправилась обратно. Может, можно подловить маура на чём-нибудь ещё?
Но в рубке Ирруора не было.
Ира даже задрожала от волнения и предвкушения того, что наконец обнаружит что-то определённое, подтверждающее одну из версий.
Она выбежала из рубки и пошла по коридору, осторожно заглядывая во все помещения по пути.
За этой дверью никого, и за этой — тоже, и за этой. А…
Заглублённый пол спортзала-бассейна был покрыт водой, и вода тихо плескалась. Ирруор неторопливо плавал взад-вперёд стилем баттерфляй. Понятно, почему не кролем, ему в таком случае этот бассейн был бы на полтора гребка.
Он остановился — воды по грудь — и помедлил, потом выбрался из бассейна, сел на ступеньку и принялся выжимать воду из волос. Кто сказал, что в этой позе — с руками, поднятыми к причёске — красивы только женщины? Кто сказал, что это вообще женская поза, олицетворение женственности? Ира не сводила глаз с нагого кахурианина, она не моргала, не дышала и не мыслила в эти мгновения. Игра мускулов на мощном и прекрасном золотистом теле её заворожила.
Особых отличий от человека она не наблюдала, тем более что он так сидел — то, что ниже талии, заслонено приподнятым коленом. А предусмотрительность у него, как у разведчика — на теле ни клочка одежды, а фиолетовая коробочка красуется на цепочке у бедра, как всегда. А может, эта цель как раз и есть — разведка? Но Ира — не учёный и не политик, так что не сходится.
Ирруор поднял голову, посмотрел на неё и улыбнулся. У неё возникло впечатление, что он давно знает о её присутствии, но давал ей возможность без помех смотреть на него.
— Хочешь искупаться?
Она отрицательно повертела головой. Во-первых, он обнаружит, что она не умеет плавать, и наверняка вздумает учить, а во-вторых, она не собиралась демонстрировать себя в бикини.
— Тогда я сушу бассейн.
— Зачем?
— Покажу тебе тренажёры.
— Зачем?
— Мне нужно знать, в какой ты форме.
Приблизительно он это уже знал, и то, что он знал, ему очень не нравилось. Впечатанные навыки боевых приёмов бесполезны, если мышцы до такой степени запущены. На скоростное укрепление в медотсеке она не согласится, заподозрив что угодно, кроме истины.
Он поднялся со ступеньки, и она поспешно отвернулась. Он хочет её смутить или, наоборот, убедить бросить подозрения? Так же поспешно она повернулась обратно, вспомнив, что анатомия может быть уликой. И тут же обнаружила, что в данном случае — не может. Правда, ей не с чем было сравнивать. А через секунду она забыла и об уликах, и о сравнительной анатомии.
Герлон делал линии фигуры маура более плавными, скрадывая мощь прекрасного, богатырски сложенного тела. При отсутствии одежды бросались в глаза могучие плечи, широкая грудь с пластинами стальных мышц под гладкой золотистой кожей и сильные руки, бугрящиеся мускулами, плоский живот и крепкие бёдра, гибкая, относительно тонкая талия и прекрасной формы длинные ноги с узкими ступнями.
Ира любовалась его телом, забыв обо всех приличиях, но через некоторое время поймала на себе спокойный взгляд, побагровела и опустила глаза.
— Покажу тебе тренажёры, — негромко повторил он как ни в чём не бывало. — И меню пора привести в порядок, нельзя же питаться только лакомствами.
— Диета? Ещё чего не хватало! Я ем всё полезное — и белки, и жиры, и углеводы, и витамины, и всего в меру, не полнею же, как видишь! Тренажёры терпеть не могу, я бы лучше попрыгала под музыку, танцевать люблю! Где в компе библиотека? Посмотрю музыкальные записи.
— Библиотеки нет. В банке данных только то, что необходимо для полёта.
— Как — нет? Ты даже фильмы собирался мне показывать! Голографические!
— Мне нужно было во что бы то ни стало тебя отвлечь. Я был намерен воспользоваться шлемом-транслятором и своей памятью. Я не брал библиотеку, поскольку не планировал круиза.
— А что же ты планировал?
— Сразу везти тебя на Кахур.
— Почему же передумал?
— А в качестве кого я тебя привезу?
— И решил, что звёздная кругосветка поможет образоваться моему расположению?
— Надеюсь.
— Чем же ты занимался во время полёта?
— Профилактика оборудования, тренажёры, разные мысли и мечты…
И сеансы предвидения, многократные, длительные, путаные, мучительные. Об этом он не рассказал.
— Всё равно с ума сойти можно! Здесь так тихо!
— Я взял с собой синтезатор.
— Синтезатор?! — ахнула Ира. — Ты на нём играешь? А он большой? А можно мне? А он где?
— У меня в каюте. Сейчас принесу, — засмеялся Ирруор. — Иди в рубку, я принесу его туда.
Ира с радостью послушалась.
6.Когда он возвратился, она не к синтезатору бросилась, а — задавать целую кучу новых вопросов.
— А что за Галактический Союз? И что за феодальный Эрнэл? И что за пираты? Расскажи!
— Галактический Союз — союз цивилизаций нашей Галактики, достигших определённого уровня.
— Техники?
— Этики. Технику Тайр может дать, как дал её маурам. Хинн-Тайр — планета и цивилизация, которая является лидером Союза. Цивилизация Тайра — антропоморфная. Пираты — выходцы из разных цивилизаций, среди них есть и мауры, к сожалению. И земляне также.
— А земляне там откуда?
— Их увезли. Так что как повезёт, смотря кто увезёт. Есть сведения, что жители Эрнэла принимают участие в преступных операциях и снабжают техникой незаконные группировки, даже возглавляют их. Эрниане опасны. Ксенофобы, антропоцентристы, расисты, конкистоманы и экспансионисты. К счастью, не они лидируют, но стремятся к этому. На Эрнэле две антропоморфные расы — светловолосые и светлоглазые гарайны и хивы с чёрно-фиолетовыми глазами и волосами и бледной кожей лёгкого сиреневого оттенка. Гарайнов легко спутать с представителями одной из двух рас тайриан, единственное отличие — отношение к окружающим, особенно неантропоморфам. Эрнэл в Союзе не состоит.
— А Кахур?
— Кахур входит в Союз.
Ага, среди пиратов есть и мауры. А этот маур — кто?.. Кто-то пират, кто-то не пират, такие-сякие гарайны ничем не отличаются от замечательных тайриан, а она не видела ни тех, ни других, где уж ей разбираться…
— У меня голова пошла кругом, а в голове — каша, — проворчала расстроенно Ира.
Он засмеялся, она мрачно на него посмотрела, и внезапно он невольно сделал такое движение, словно хотел прикрыть рот ладонью. У него была чудесная по красоте и обаянию улыбка, зубы белые, ровные, но формой отличались от человеческих, не то чтобы очень острые… так, несколько конические.
Иру очень сильно задел этот жест, неожиданный у полного достоинства кахурианина, и его взгляд, словно он ждал морального удара. Что ему напомнило её высказывание?
— Ты… ты что же, боялся улыбаться при мне в полную силу, чтобы я лишнего не рассмотрела? Кто к тебе так дико придирался с этими различиями? Но мне-то они до лампочки! Так даже интереснее! Если бы ты видел себя со стороны, то знал бы, что потрясающе красив! И обаятелен! И это… эээ… привлекателен! На Земле за тобой девчонки толпами бы бегали! Даже те, которые расистки и ксенофобки! Один взгляд на тебя — и любая ксенофобия из головы вон!
Ирруор снова засмеялся, хотя и с оттенком печали.
— Мне не нужны толпы, мне нужна одна.
Случайно она не перестаралась, утешая?
Поскольку Ира промолчала, он понял, что это просто сочувствие, а не что-то большее. И тогда занялся синтезатором, чтобы отвлечься.
7.Она посмотрела на космос на экранах, на склонённое над клавишами музыкального инструмента лицо маура, и неожиданно ей стало очень тоскливо. У неё не биография, а спейс-опера какая-то. А у спейс-оперы должен быть хэппи-энд по закону этого жанра. Тоска сменилась отчаянной яростью. Хочу хэппи-энд, и чтобы обязательно со счастливым продолжением!
Без катавасий жизни не бывает. Но пусть будут катавасии, лишь бы они хорошо заканчивались. За хэппи-энд — что угодно! То есть, что угодно, кроме главного. За счастливое окончание читатели книг и зрители фильмов частенько прощают довольно махровую бездарность опуса…
