Jamique - Дарт Вейдер ученик Дарта Сидиуса
-Ты сдурела?
-Очень хочется думать именно так.
Оби-Ван в молчании покрутил рукоять меча.
-Мне почему-то не нравится ни одно моё имя, - неожиданно сказал он.
-Да?
-Оби-Ван. Кеноби. И даже Бен.
-Ну, назовись Дарт Обиванус.
-Тьфу на тебя.
-Тогда Обиванус Лайт.
-Ещё раз тьфу.
-Тогда объясни, чего хочет твоя тонкая натура.
-Моё настоящее имя.
-А Бен – это что?
-Это издевательство, а не имя.
Рина стала хохотать.
-Ну, придумай себе новое! Тоже, мучения какие!
-А ты просто Рина? Без Дарт?
-Ага. Я – Дарт Ринус. Есть ещё Дарт Марус, Дарт Тийенус и Дарт Рикус, но об этом не принято говорить вслух…
Она посмотрела на свалившегося от хохота в кресло пилота Оби-Вана и весело пожала плечами.
-Ты… - сказал тот, выходя из смехового припадка, - ситх с плоским юмором… Оби-Ван Кеноби, - сказал он неожиданно с совершенно иной интонацией и даже другим голосом. Более глубоким, звучным, официальным. – Рыцарь Кеноби.
-А…
-Что – а?
-Бэ.
-Пошла ты, зараза.
-А ты нормально говорить умеешь.
-Да?
-Да.
Он хмыкнул и посмотрел на свои руки, лежащие на коленях.
-Татуин, - сказал он.
-Мм?
-Татуин. Тебе не понять.
-Я попытаюсь.
-Татуин, - повторил он, будто краденную драгоценность. - Вечная жара, воздух, который колышется, как пламя. Пламя песка, пламя двух солнц. Воздух горит. И спёртая, настолько, что можно резать ломтями, тяжёлая духота в помещении. Потом наступают сумерки. По очереди касается горизонта каждое из двух солнц. Наступает прохлада. Потом, сразу – холод. Тоже – как пламя. Чистое, ясное, ледяное. Звёзды острыми точками продавливают взгляд. И впереди – вся жизнь. Которой уже не будет…
-Ага…
-Что – ага?
-Ага.
Он долго смотрел на неё.
-Странная ты.
-Ага.
-Твой мастер от тебя никогда не бесился?
Она улыбнулась:
-Бывало…
-Двадцать лет – как вздох. Однажды понимаешь, как плотно сжато время. И как оно становится ничем. Сыплется песком… Песком или…
Пеплом.
-Бен.
-Что?
-У тебя была уникальная возможность.
-Какая? Где?
-Там. На Татуине. Ты остался наедине с собой. Казалось бы – только думай… Ты бы мог стать наёмником. Мог бы создать семью. Сделать любую глупость. Ты, в конце концов, мог улететь хрен знает куда, и жить так, как хочется тебе. Но ты…
-Я хотел жить на Татуине! И – какая же ты дура. В галактике гонялись за мной. И прощупывали на применение Силы.
Матовые тёмные глаза.
-Жизнь была кончена, неужели не понимаешь? Мой мир был разрушен. Мне осталась только месть. Как вам, - он усмехнулся, - тысячу лет до этого дня.
-Может быть, - сказала она. – Может быть.
-А что?
-Я думаю. Представляю себя на твоём месте. И, честно говоря, не знаю. Мне б, наверно, хотелось жить самой по себе. Но, наверно, если б убили тех, кого я считаю своими, я тоже мстила. И, наверно, не успокоилась бы, пока… И наверно…
-Что?
-Ничего, - ответила она.
Он почему-то не стал настаивать на ответе. Ему показалось: он понял. Вместо этого он провёл ладонью по лбу:
-Дело не в том…
-Да?
-Месть – это важно, но…
-Да?
-Дело было не в мести.
-Серьёзно?
-А ты? Думаешь, я не понял? Ты сейчас думала про поколения своих. Знаешь, о чём ты ещё думала?
-Да. О программе.
-Да, - повторил Бен. – О программе… Они – вы – ситхи – были буквально запрограммированы своими учителями – а те своими – не только на то, чтобы выжить. Они были сознательно выращены в непримиримости к любой другой точке зрения на мир, нежели своя.
-Да.
-Это было воспитание, направленное на создание определённого рода личности.
-Да.
-А где свобода?
-Какая свобода?
-Свобода!
-Ты ищешь свободы?
-Да!
-И нашёл?
Он засмеялся.
-Я нашёл Татуин… Так у ситхов тоже нет свободы?
-Постой, - терпеливо сказала Рина, - а есть ли она вообще?
-Я бы мог стать наёмником, - издевательски бросил Кеноби, - мог бы создать семью, мог бы улететь хрен знает куда – но вместо этого я сидел на Татуине и ждал, ждал, ждал – когда вырастет Люк, когда сын Вейдера сможет отомстить за нас отцу. Какого чёрта ты тыкаешь мне в выбор, которого не может быть?
-Ты хотел отомстить?
-Я хотел добить. У меня не получилось.
Она так внимательно смотрела на него.
-Я не понимаю, - вдруг сказала она, - зачем тебе это было нужно?
-А вам? Вам, тысячу лет жившим ради мести?
-Нам нужна была власть.
-Вот как.
-А месть… Не только. Просто месть концентрирует и не даёт расслабляться. На протяжении тысячи лет жизнь каждого из ситхов определялась целью. Тем, что было вложено в него в детстве. Определённый внутренний каркас мировоззрения, который заставлял их действовать так, а не иначе. Не растворяться, а противостоять. Было необходимо сохранить определённый тип личности. Который был уничтожен.
-Значит, детей не спрашивали, а вставляли им каркас?
-Да.
-Каркас или клетку?
-Зависело от того, насколько их собственная природа была к этому близка.
-А как это определяется? Как вы вообще определяете природу?
-Интуитивно, - сказала Рина. – С помощью Силы. Но выбора часто не было, и брали то, что есть. Иногда ребёнок умирал. Если оказывался совсем не годен. Но по возможности искали близких по природе. Легче учить. Больше можно вложить. И больше уверенность в том, что, став самостоятельным, он передаст уже своему ученику не суррогат, а то, что нужно.
-Вы передавали тип личности из поколения в поколение?
-Да. Именно это было главным, что надо было хранить.
-Фанатики.
-Доля фанатизма в этом была. Иногда и не доля.
-А у тебя?
-А я просто люблю убивать.
-Ясно…
-А как это делалось в Храме?
-Что?
-Определялось, подходит ли ребёнок?
-Никак, - ответил Оби-Ван. – Зачем, если всё равно…
-У тебя был каркас или клетка?
-У меня был Татуин, - ответил джедай. – Планета песка и рабов. Проклятая планета.
-Расскажи мне про Мустафар.
Он вздрогнул:
-А твой учитель…
-Расскажи мне про свой Мустафар.
Оби-Ван смотрел в глухую тьму панорамного экрана.
-Зачем тебе всё это?
-Затем, что ты хочешь рассказать.
-Не тебе.
-Именно мне. Я ведь обрубила твои ниточки, марионетка.
Девчонка не достала меч, не скрестила его с джедайским – пламя ровно гудело в миллиметре от её лица.
-Расскажи мне про Мустафар, - сказала Рина. Глаза её смеялись. – Расскажи мне про Татуин. Ты кое-что не понял. Ты можешь стать наёмником. Можешь завести семью. Можешь улететь хрен знает куда и бродить по планетам. Ты можешь плюнуть на форсу, а можешь в неё углубиться. Ты свободен, джедай. Пока – свободен. Только нам придётся воевать. Скоро. С кем ты. И за кого ты. Скажи сейчас. Чтобы мне не пришлось тебя убить снова. Перестань ныть. Ты свободен. А теперь выбирай. Сам. Здесь нет твоих учителей. И нет твоей Силы.
Оби-Ван сел. Выключил меч.
-Мне надо подумать, - сказал он очень спокойно.
-Думай. У нас есть несколько часов.
-Мустафар, значит?.. Ты винишь меня за то, что я твоего учителя – не добил.
-Нет.
Он вскинул голову.
-Что? Разве не… - ядовитым хохотом: - Он же горел, я должен был его добить, это достойно презрения, что я оставил его медленно умирать, мучиться, жить…
-Жить.
-Что?
-Жить.
…Ты должен был его добить, а оставил мучиться и жить. Мастер говорил мне, что у тебя была истерика. Сильная истерика.
-И это, конечно, смешно крутому ситху.
