Сады Дьявола (СИ) - Гагарин Павел Александрович
С Эридой дела обстояли еще сложнее. Неизвестны были даже истинные физические характеристики этого небесного тела: за последние триста лет размер и масса Эриды менялась несколько раз, в зависимости от того, насколько успешно шли боевые действия. В настоящее время Эрида, сумевшая с помощью Мезальянса отбиться от домогательств Альянса, считалась полноценной планетой размером чуть меньше Земли, но больше Марса.
Эрида — форпост человеческой цивилизации в Солнечной системе и длиные руки земных законов сюда не дотягиваются. Здесь процветают бизнесы, которые в остальных уголках Солнечной считаются противозаконными. Вся планета представляет собой особоую экономическую зону, где разрешены азартные игры, а проституция и наемничество считаются солидным и уважаемым бизнесом.
Городок Мангазея когда-то был золотоносной шахтой и одновременно шахтерским городком, со всей сопутствующей золотой лихорадке инфраструктурой развлечений. Когда жила иссякла, шахтеры разъехались, а оставшийся персонал быстренько перепрофилировался на обслуживание наемников.
Дело постепенно приобрело такой размах, что в наше время на Мангазее вам быстро, квалифицированно и не задавая ненужных вопросов окажут любые услуги, связанные с теневыми военными операциями. Здесь можно залечь на дно, сбыть награбленное, получить выкуп за пленных, обучить новобранцев, пристрелять оружие. Врачи в госпиталях не спросив имени пациента вылечат любые ранения, поменяют внешность или пол. Подлечившись, удачливые наемники могут растрясти деньги, заработанные трудами праведными, в многочисленных казино, барах, борделях и центрах психологической реабилитации.
Глобальная известность пришла в Мангазею после того, как здесь сняли несколько эпизодов популярного травести-шоу «Доктор Джекил и миссис Хайд». В кратчайшие сроки Мангазея ко всем своим достоинствам стала еще и популярным центром секс-туризма. Неофициальный девиз Мангазеи гласил «здесь можно все», а понятие «половое извращение» отстутствовало. То, за что на Земле могли посадить пожизненно, а на Марсе — линчевать, здесь почиталось как уважаемый местный обычай. В любом Дакдональдсе за весьма скромную плату разрешалось на часок-другой одолжить понравившуюся официантку, или официанта, причем не всегда было возможно с наскока отличить одно от другого.
При всем этом городок был на удивление безопасен, здесь царило что-то вроде водяного перемирия. Немало этому способствовало обилие туристической и военной полиции, жестко пресекавших любое насилие.
Судя по аэропорту, дела в Мангазее шли неплохо. Несмотря на ранний час, зал вылета — он же зал прилета — был забит наемниками и их багажом. Капитан взял с собой второго помощника Томпсона и боцмана Олсен. У Томпсона в Мангазее имелся дядя-авторитет, который мог быть (и пару раз таки был) полезен, а Олсен в принципе обладала удивительным даром вызывать уважение нижних чинов.
По прилете они без проблем прошли контрольно-пропускной пункт: ничего не досматривали, — это ж Мангазея! — только влепили каждому какую-то местную прививку и вручили памятку, куда звонить, если вдруг начнется кровавый понос. Проводивший досмотр таможенный офицер, пользуясь случаем, всем прибывающим норовил всучить рекламный буклет фирмы по прокату оружия, в которой работал его брат, и обещал нечеловеческие скидки. Томпсона оставили в баре дожидаться связного лемуриан, доктора Далилу Стерн. Пульхр с Олсен отправились в город.
В аэропорту они сели в двухэтажный пассажирский лифт и полчаса спускались вниз, к автовокзалу, откуда в Мангазею уходил широкий тоннель с ответвлениями в населеные пункты помельче. Внизу было жарковато, градусов под тридцать. До города взяли такси. Водитель попался из той разновидности таксисткого племени, которая знает все на свете, и, что хуже всего, стремится этим знанием поделиться с миром. Вообще-то, если верить его словам, он был директором фабрики по производству химоружия, а такси водил в качестве хобби, чтобы отдохнуть от скучной бумажной работы. Неудивительно, что конце пути он предложил купить дури собственного производства и очень обиделся на отказ. Высадив их возле центральной пешеходной улицы, таксист двумя пальцами брезгливо принял купюру и умчал, подняв облако желтой пыли и огромные чаевые.
Несмотря на все непотребства и процветающие неуставные отношения, капитану Мангазея нравилась. Это было одно из немногих мест за пределами Земли, где офицерская форма Альянса (как, впрочем, и любая другая) вызывала любовь и уважение. Пьяные, укуренные, обдолбанные, пузырящиеся наемники уважительно расступались, завидев капитанскую форму. Некоторые, путаясь в руках, даже пытались отдать честь.
В одном месте они натолкнулись на драку: человек десять наемников, выкатившись из какого-то злачного заведения, мутузили друг друга почем зря. Пульхр в нерешительности сбавил шаг, но тут один из участников драки закричал по-русски:
— Мужики, мужики, посторонись! Командиров не заденьте!
Драчуны тут же прекратили свое занятие и дали офицерам пройти. При этом некоторые, путая руки, пытались отдать честь. Ну и как после такого можно не полюбить Мангазею? Пульхр понимал, что их уважение меркантильно, в нем видят не старшего по званию, не командира корабля, а потенциального работодателя, но все равно такое отношение было приятно.
Капитан с боцманом прогулочным шагом шли вдоль улицы, высматривая нужную вывеску: нумерация зданий в Мангазее носила выборочный и нерегулярный характер. Пройдя пару кварталов, они обнаружили то, что искали, — анемичную табличку «Юридические и оккультные услуги Ицци Кваркштейна». Ее с двух сторон подпирали большие и сочные вывески: интригующе-мигающая «Стриптиз и анархиз» и анимированная складывающимися в поцелуй губами «Оральные автоматы нового поколения». «Автоматы» вдобавок бегущей неоновой строкой обещали искусственный интеллект, натуральность ощущений, оплату по результату и скидки в формате «три по цене двух».
Как выяснил Томпсон по своим каналам, Кваркштейн пользовался известностью в узких кругах. Обычно к нему обращались, когда все шло совсем плохо, и дело могло спасти только вмешательство потусторонних сил. На счету магических способностей Кваркштейна было немало свидетелей, в последний момент отказавшихся от своих показаний, таинственным образом пропавших улик и внезапно заболевших присяжных. Не брезговал, впрочем, Кваркштейн и мирскими делами, например, как посредничество по найму силового контингента. По законам Эриды наемники не могли заключать договор напрямую с заказчиком — милая юридическая щепетильность, призваная защитить заказчика от судебного преследования или досудебной мести потерпевших.
Вход был общий для всех трех заведений, и вначале им пришлось миновать узкий проход между стеной и барной стойкой, являвшейся одновременно сценой, на которой флегматично покручивалось несколько заспанных поп. Чтобы хоть как-то оживить шоу, проектор щедро разбрасывал по потолку и стенам разноцветные лазерные пятнышки в виде буквы А. В чем заключался обещанный «анархиз», Пульхр не понял. Видимо, эта услуга, что бы она из себя не представляла, предоставлялась в индивидуальном порядке. Клиент был один на все заведение, побитый и поюзаный коспех, который так напряженно вглядывался в дно своего стакана, что с первого взгляда было понятно — не до поп ему. Пульхр оглядел помещение и заметил сбоку сцены широкоформатного охранника, который пялился на вошедших поверх свежего номера «The Morning Mangazeya».
— Кваркштейн? — спросил его капитан.
Охранник показал на лестницу в конце зала и почему-то ухмыльнулся:
— Майна.
Заплеванные ступени вывели их на этаж ниже, в такое же узкое помещение, что и зал наверху. На стене при входе имелось несколько табличек: меню с расценками, призыв на трех языках уважать труд уборщиц и использовать голову только по прямому назначению, и совсем незаметная, которая извещала, что офис Кваркштейна находится в конце зала. Вообще у Пульхра начало складываться впечатление, что юрист-оккультист был не очень-то заинтересован в новых клиентах. В зале было темно, но едва они пересекли порог, датчик засек движение, и загорелся свет.
