Орсон Кард - Игра Эндера
Он молча уставился на две жидкости. Одна пенилась и шипела, в другой плавало что-то наподобие водорослей. Он попытался отгадать, какой вид смерти они таят в себе. Возможно из той, что с водорослями, выплывет огромная рыба и сожрет меня. А шипящая запенится еще больше и удушит меня. Я ненавижу эту игру. Она нечестная, глупая, вздорная.
Вместо того, чтобы окунать лицо в одну из жидкостей, он опрокинул один стакан, затем другой, потом уклонился от огромных рук Гиганта, протянувшихся к нему.
— Жулик! Обманщик! — вопил Гигант. Но Эндеру удалось запрыгнуть прямо на лицо Гиганта, он ловко перебрался через губы, взобрался по носу и начал втискиваться в глаз. Оболочки глаза поддались, подобно сливочному сырку. Гигант заорал, но фигурка Эндера упорно втиралась и буравила глаз, углубляясь и разрывая ткани.
Наконец Гигант упал на спину. Почти тут же сменились декорации. Когда же Гигант, дернувшись, растянулся на земле, вокруг появились сказочные, кружевные заросли деревьев. Подлетела летучая мышь и уселась на носу мертвого Гиганта. Эндер вытащил свою экранную копию из глаза.
— Как тебе это удалось сделать? — спросила летучая мышь. — Ведь это еще никому не удавалось.
Конечно же, Эндер не мог ответить. Поэтому он молча выполз, зачерпнул полную пригоршню глазного вещества Гиганта и предложил летучей мыши.
Мышь взяла презент и взлетела, огласив окрестности визгливым воплем:
— Добро пожаловать в Страну Чудес!
Ему удалось осуществить задуманное. Он мог обследовать новые ситуации. Ему следовало спрыгнуть с лица мертвого Гиганта и воочию увидеть то, к чему он так стремился.
Вместо этого он отключился, спрятал в шкафчике и запер компьютер, снял одежду и укрылся одеялом. Он не предполагал убивать Гиганта. Он предполагал, что добьется настоящей игры, а не выбора между ужасом собственной смерти и кошмарным убийством. Я — убийца, убийца даже во время игры. Питер гордился бы мной.
7. Саламандра
— Ну разве не прекрасно узнать, что Эндер смог осуществить невозможное?
— Смерть Игрока всегда болезненно переживается. Я всегда знал, что Напиток Гиганта — наиболее извращенная из всех интеллектуальных игр, но проникнуть в глаз подобным образом? — и это тот, которого мы прочили на командующего флотом?
— Все дело в том, что он выиграл игру, в которую принципиально невозможно выиграть.
— Я полагаю теперь его можно перевести.
— Мы ведь ждали, как он разрешит ситуацию с Бернардом. Он справился блестяще.
— Значит как только он справляется с одной проблемной ситуацией, вы переводите его туда, где он снова сталкивается с неразрешимой проблемой. Он что, не имеет права на отдых?
— Ну у него еще есть в запасе месяца два, может быть три, которые он пробудет в своем наборе. А это очень длинный период для детской жизни.
— А тебе никогда не казалось, что эти мальчики уже давно не дети? Посмотри, как они себя ведут, как говорят, ведь они совсем не выглядят детьми.
— Они блестящие, самые одаренные дети вселенной, и каждый в своем роде.
— Но разве они ведут себя как дети? Их нельзя назвать нормальными детьми. Они ведут себя и действуют исторически, это сама история, как Наполеон или Цезарь.
— Мы пытаемся спасти мир, а не лить живительный бальзам на раненные сердца. Ты слишком жалостливый.
— Генерал Леви лишен жалости к кому-либо. Все видеозаписи свидетельствуют в пользу этого. Но не обижай напрасно этого ребенка.
— Ты шутишь?
— Я имел в виду не обижай больше того, что уже сделано.
* * *Во время обеда Элай сел напротив Эндера.
— Я наконец выяснил, как ты послал то сообщение. Ну с именем Бернарда.
— Я? — изумленно спросил Эндер.
— Придуриваешься, что ли, кто еще? Определенно не Бернард. И Шен тоже не слишком увлечен компьютером. И я точно знаю, что это не я. Кто еще? Ладно, не важно. Я понял как ты создал каталог с именем Бернард — пустое пространство, Б-Е-Р-Н-А-Р-Д-пробел. Таким образом компьютер не отбрасывает и не отвергает, как повторение того имени, которое уже есть в системе.
— Звучит так, как будто может сработать, — согласился Эндер.
— Да, да. Все работает. Но ты сумел это сделать еще в первый день.
— Или кто-нибудь еще. Возможно Ден, чтобы хоть чуть-чуть подавить влияние Бернарда.
— Я обнаружил еще кое-что. Я не могу проделать эту процедуру с твоим именем.
— Да?
— Везде, где я пытаюсь создать хоть что-нибудь с именем Эндер, ничего не получается. Система сбрасывает все попытки. Я так же не смог прочитать информацию в твоих файлах. Ты создал собственную систему защиты?
— Все может быть.
Элай удовлетворенно хмыкнул.
— Я тут влез и перетряхнул кое-чьи файлы. Он как раз собирался устроить крах моего каталога. Мне нужна защита, Эндер. Нужна твоя система защиты.
— Но если я дам тебе свою систему, ты сможешь войти в мои файлы и организовать крах мне.
— И это ты говоришь обо мне? — спросил Элай с напускной обидой. — Я твой самый надежный и преданный друг.
Эндер рассмеялся.
— Ладно, я сделаю тебе такую систему.
— Сейчас?
— Можно хотя бы доесть?
— Ты никогда не кончишь есть.
И это было правдой. На подносе Эндера всегда оставалась еда после трапезы. Эндер внимательно осмотрел тарелки и решил, что сыт.
— Ладно, пошли.
Войдя в спальню, Эндер сел на койку и сказал:
— Достань свой компьютер и принеси сюда, я покажу, как это делается.
Но когда Элай подошел к кровати Эндера, тот все так же неподвижно сидел на кровати, шкафы были закрыты.
— Что с тобой? — спросил Элай.
Вместо ответа Эндер приложил ладонь к пластиковому индикатору.
«Попытка несанкционированного доступа», — появилось яркое сообщение. Все осталось по-прежнему закрытым.
— Кто-то попрыгал у тебя на голове, — произнес Элай, — съел твое лицо.
— Ты уверен, что все еще хочешь заиметь мою систему защиты? — спросил Эндер, вставая и отходя от кровати.
— Эндер, — позвал Элай.
Он обернулся. Элай держал в руках маленький кусочек бумаги.
— Что это?
Элай внимательно посмотрел на него.
— Разве ты не знаешь? Это было на твоей кровати. Ты сидел на нем.
Эндер взял листок.
Эндер Виггин.
Приписан к Армии Саламандра
Командир Бонзо Мадрид
Приступить к службе немедленно
Код зеленый зеленый коричневый
Имущество выносу не подлежит.
— Ты сообразительный и умный, Эндер, но в комнате баталий ты не лучше меня.
Эндер покачал головой. Господи, как же глупо, думал он, продвигать его именно сейчас. Никто не получает повышения раньше восьми лет. Эндеру не было и семи. Обычно новобранцы передаются армиям все вместе, многие армии пополняются детьми одновременно. Ни на одной кровати больше не было переводных карточек.
Как раз тогда, когда все вошло в свое русло, когда Бернард стал наравне со всеми, даже с Эндером. Тогда, когда Эндер по настоящему подружился с Элаем. Тогда, когда жизнь стала вполне сносной и даже приятной.
Эндер подошел и поднял Элая с кровати.
— Так или иначе от Армии Саламандры все равно никуда не деться, — произнес Элай.
Эндер был так зол и расстроен несправедливостью перемещения, что не в силах был сдержать слезы. Я не должен, не должен плакать, твердил он себе.
Элай увидел слезы, но сделал вид, что ничего не заметил.
— Они бездушные, бессердечные солдафоны, Эндер, они все равно не позволят сделать тебе хоть что-нибудь по собственной воле.
Эндер криво усмехнулся и не заплакал, навернувшиеся слезы исчезли.
— Как ты думаешь, мне стоит раздеться и идти голым?
Элай рассмеялся.
Повинуясь какому-то импульсу, Эндер обнял Элая и сжал в объятьях, но не сильно, будто рядом была Валентина. Он даже подумал о Валентине и снова захотел домой.
— Я не хочу туда идти, — сказал он.
Элай тоже обнял его.
— Я понял их, Эндер. Ты лучший из нас. Может они торопятся быстрее научить тебя всему.
— Они не хотят учить меня всему, — сказал Эндер. — Сейчас я больше всего хочу научиться тому, как дружить и что значит иметь друзей.
Элай печально кивнул.
— Ты всегда будешь моим другом. Лучшим из моих друзей, — сказал он. Затем хмыкнул. — Давай, кроши баггеров!
— Да, — Эндер улыбнулся в ответ.
Элай вдруг подскочил и поцеловал Эндера в щеку, затем прошептал прямо в ухо: «Шалом». Затем, покраснев, он отвернулся и бросился к своей койке в дальнем конце комнаты. Эндер полагал, что поцелуи и слова в некотором роде запрещены. Возможно, сказалось давление религии. Или это слово имеет для Элая очень личностное магическое значение. Чтобы оно не означало для Элая, Эндер знал, что оно было святым; Элай как бы обнажил себя перед ним так же, как когда-то сделала мать Эндера. Тогда она была еще очень молодой и перед тем, как ему поместили на шею монитор, она ночью, думая что он крепко спит, положила ему на голову руки и помолилась, затем благословила его. Эндер никому не рассказывал об этом, даже матери, но память сохранила этот эпизод, как прикосновение к святости, как доказательство огромной материнской любви, заставившей ее благословить его тогда, когда об этом не знает и не видит ни одна душа. Теперь Элай дает ему аналогичное благословение; такой святой дар, что даже Эндеру не дано понять, что означает напутственное слово.
