Андрэ Нортон - Планета колдовства
– И это лишено теперь силы, человек из тьмы.
Дэйн открыл глаза. Толпившиеся вокруг них призраки постепенно угасали и таяли, теряя вещественность. Ламбрило согнулся и закусил губу. На его лице легко читалась обуревающая его ненависть.
– Я не глина, чтобы твои руки лепили из меня, Ламбрило. А теперь, думаю, настало время действовать мне.
Тау вновь поднял руки, держа их поодаль от тела, ладонями к земле. И одновременно по обе стороны от космонавта начали собираться две черные тени. Они росли, вытягивались, как могут подниматься растения из садовой почвы. Вскоре с двух сторон от врача стояли два черно-белых льва. Высоко воздев руки и напряженно распрямившись, Тау стоял перед Ламбрило, в ужасе опознающем в этих львах собственную разновидность магии.
«Лев» Ламбрило, виденный ими раньше, был крупнее живого, разумнее и опаснее настоящего зверя, которому подражал. Таковы же были и эти. И оба, задрав головы, уставились в лицо врача.
– Доброй охоты вам, пушистые братья, – проговорил Тау неторопливо, почти небрежно. – Пусть тот, за кем вы станете охотиться, посоревнуется с вами в беге.
– Прекратите это! – Из темноты выпрыгнул человек и встал позади колдуна. В свете костра обрисовалась его инопланетная одежда и бластер, направленный на ближайшего из львов Тау.
Луч бластера ударил точно, но не убил льва и даже не опалил шерсти чудесного животного. Тогда прицел бластера перекочевал с чудовища на врача, но Дэйн успел выстрелить первым. Раздался стон инопланетянина и бластер выпал из его сильно обожженной руки. Раненный, ругаясь от боли, завертелся на месте.
Тау плавно повел руками. Крупные головы животных послушно повернулись и красные глаза уставились на Ламбрило. Колдун напрягся и, глядя в эти глаза, ненавидяще закричал врачу:
– Я не буду беглецом, преследуемым охотниками, дьявол!
– По-моему, будешь, Ламбрило. Теперь ты должен изведать страх, такой страх, что он переполнит тебя и затмит твой разум, сделав тебя животным.
Раньше ты насылал такой страх на других людей, на стоящих поперек твоего пути, усомнившихся в твоем могуществе. Ты охотился на них, чтобы убрать со своей дороги. Не кажется ли тебе, что теперь они ожидают в темноте, готовые поприветствовать тебя, колдун? Ведь то, что они пережили когда-то, тебе вскоре тоже придется пережить. Этой ночью ты извлек из моей памяти и показал мне то, что было в моем прошлом, мои слабости, то, о чем я сожалею или печалюсь... А теперь твой черед, ты оставшиеся тебе часы будешь вспоминать свое прошлое, и я не завидую тебе. Беги же теперь, Ламбрило!
С этими словами Тау в сопровождении двух черно-белых львов почти вплотную приблизился к колдуну, нагнулся и схватил горсть земли. Плюнув на нее трижды, он бросил ей в Ламбрило, попав как раз чуть повыше сердца.
Колдун зашатался, словно этот небольшой земляной комок нанес ему смертельный удар. Затем хаткианин сломался окончательно. С причитаниями он повернулся и побежал, продираясь сквозь кусты, как человек, бегущий без надежды на спасение, ничего не видя перед собой. Два чудовища бесшумно запрыгали следом и вскоре все трое исчезли.
Тау зашатался и прижал руки к голове. Дэйн отшвырнул барабан и вскочил, готовый прийти на помощь, но врач еще не закончил. Он повернулся к распростертым на земле туземцам и резко хлопнул в ладоши.
– Вы люди, а значит, должны и вести себя как люди. Того, что было, больше не будет. Встаньте свободными, ибо темная сила, столь долго властвующая над вами, перешла туда, откуда нет возврата. Страх не будет больше есть с вами из одной плошки, пить из одной чашки, не ляжет с вами спать на одной циновке.
– Тау! – закричал Джелико, перекрывая крики поднимающихся с земли хаткиан.
Но Дэйн все же успел подбежать и подхватить врача, прежде чем тот ударился о землю. Тело врача всей тяжестью навалилось на Дэйна и он осторожно сел, держа голову Тау на своем плече. Одну ужасную минуту Дэйну казалось, что он держит уже мертвеца, что кто-то из хаткианских преступников, мстя за своего предводителя, успел все же нанести врачу смертельный удар. Но тут Тау вздохнул, а затем его дыхание сделалось ровным и спокойным.
– Он спит! – Дэйн радостно взглянул на капитана.
Джелико встал на колени и его рука опустилась на грудь врача, проверяя, как бьется сердце. Затем он осторожно коснулся утомленного и грязного лица Тау.
– Сейчас это для него самое лучшее, – живо сказал он. – Он сделал свое дело.
Потребовалось некоторое время, чтобы подвести итоги их победы. Двое инопланетян были мертвы. Еще один, вместе с космонавтом, был захвачен в плен, а Нумани прибавил к ним человека, раненного Дэйном для спасения Тау.
Когда младший космонавт, устроив спящего врача отдыхать, присоединился к остальным, он увидел, что Тау и Джелико уже ведут импровизированное следствие. Ошеломленных туземцев умело связал между собой Нумани, а неподалеку от них допрашивали инопланетян.
– Человек из «Интерсолара», так? – обратился Джелико к раненому инопланетянину, поглаживая покрытый грязью подбородок. – Пытались втереться сюда и перехватить договор у «Комбайна»? Ведь так? Лучше бы вы сами все рассказали, все равно ведь ваше центральное правление откажется от вас, сами должны это понимать. Они не поддерживают тех, кто потерпел неудачу в таких делах.
– Я хочу получить врачебную помощь, – огрызнулся тот, баюкая у груди обожженную руку. – Или вы думаете потом отделаться от меня, передав этим дикарям?
– Наш врач может и не захотеть латать ваши пальцы, – заметил капитан с улыбкой, похожей на акулью гримасу, – зная, что вы хотели его застрелить. Ведь естественно, что легко обжечься, хватая ими то, что не надо. Уж во всяком случае, наш врач не займется вами, пока не отдохнет.
Так что я сам окажу вам первую помощь, а пока я буду это делать, мы поговорим. Итак, «Интерсолар» занялся браконьерским промыслом? Видимо, эта новость понравится «Комбайну» и они сумеют использовать вас и ваши сведения надлежащим образом.
Ответ инопланетянина был возбужденным и невразумительным, но форменная одежда, которую он носил, сама по себе была достаточным объяснением. Дэйн, совершенно измотанный, вытянул измученное тело на груде винтовок и потерял интерес к происходящему.
***Два дня спустя они вновь стояли на той же террасе, где Ламбрило демонстрировал свое волшебство и где он потерпел первое поражение. Но на сей раз дело было не утром, а днем и солнце светило так празднично и ярко, что трудно было поверить в фантастические приключения на болотистых просторах, где люди сражались с оружием в руках против людей и разнообразных чудовищ.
Трое с «Королевы» отошли от парапета, чтобы встретить спускавшегося по ступенькам главного лесничего.
– Только что вернулся мой посланец. Ламбрило действительно бежал, как преследуемый, и по пути его видели многие, хотя и не видели, кто за ним охотится. Он нашел свой конец возле большой реки и теперь он мертв.
– Но это почти в пятидесяти милях от болот, на этой стороне гор! удивился Джелико.
– Его преследовали, и он бежал, как вы и пообещали, – обратился Азаки к Тау. – Вы явили нам по-настоящему сильное колдовство, человек с иной планеты!
Врач медленно покачал головой.
– Я только обернул его методы против него самого. Поскольку сам он верил в свою силу, то эта сила, отраженная мной, и сломала его. Если бы я вступил в борьбу с тем, кто не верит сам... – Тау пожал плечами. – Наша первая встреча во многом предрешила дальнейшее. После нее он стал бояться, что я сравняюсь с ним, и эта неуверенность проделала брешь в его броне.
– Земли ради, зачем вам понадобилось, чтобы я выбивал на барабане именно «Границу Земли»? – спросил врача Дэйн.
– Во-первых, – рассмеялся Тау, – эта проклятая мелодия, благодаря вам, так долго преследовала меня, что я знал ее в совершенстве. Ее ритм, вероятно, единственный, который вы можете отбивать, даже не сознавая этого. И во-вторых, ее чужеземный мотив входил составной частью в нашу задачу – противостоять туземной хаткианской музыке Ламбрило, несомненно, являвшейся важным элементом его колдовства. Он, должно быть, продолжал верить, что нам неизвестна правда об отравленной воде, в которую был добавлен наркотик и не знал, что мы подготовлены к любой фантазии, которую он захочет создать. Когда нас увидели на болоте, то сочли, что лучше нас захватить. Ламбрило всегда имел дело только с хаткианами, знал их реакции, знал, как все это использовать. Но мы не хаткиане и поэтому он потерпел поражение...
Азаки улыбнулся.
– То, что хорошо для Хатки, было плохо для Ламбрило и тех, кто его использовал, чтобы творить зло. Оставшийся в живых браконьер и хаткианские преступники предстанут перед нашим правосудием и не думаю, чтобы они получили удовольствие от этой встречи. А другие двое – космонавт и агент «Интерсолара» – будут переправлены на Ксечо, администрации «Комбайна».
