Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения
Медленный вздох напоминал сход далекой лавины, шелест гальки.
— Это не ради уничтожения разумной жизни, — сказал Волк
— Нет?
— С точностью до наоборот, Фелка. Для ее сохранения. Мы ее хранители, мы не позволяем разуму познать настоящий кошмар.
— Но вы убиваете его. Вы полностью уничтожаете цивилизации.
Волк исчез и снова появился. И Фелке показалось, что она слышит голос Галианы:
— Иногда надо стать жестоким, чтобы быть добрым, Фелка.
После гибели Галианы Клавейна почти никто не видел. Каждый на борту, вплоть до рядовых армии Скорпио, понимал без слов, что его не стоит беспокоить, разве что в крайних случаях, когда речь шла о принятии стратегических решений. Неизвестно, было ли это просьбой самого Клавейна или кого-то из его ближайших помощников. Вполне возможно, что он являлся комбинацией обоих источников. Клавейн стал чем-то вроде корабельного призрака, его почти никогда не видели и лишь изредка слышали; призраком, который иногда проходил по коридорам «Зодиакального Света», когда почти весь экипаж спал. Порой, когда корабль разгонялся, можно было уловить ритмичное «тук… тук… тук…» — шаги его экзоскелета. Клавейн становился чем-то неосязаемым.
По слухам, он часами не выходил из наблюдательного купола, уставившись в черноту беззвездного кильватерного пространства. Те, кто его видел, замечали, как он постарел за эти несколько недель. Казалось, релятивистские эффекты больше не имели над ним власти, и его субъективное время текло вместе с объективным, вне корабля. Он стал похож на человека, чья жизнь окончена — осталось лишь обременительное выполнение обязанностей, необходимых для завершения миссии.
Подробности были мало кому известны, но все признавали: это решение далось Клавейну очень тяжело. Кто-то считал, что на самом деле Галиана давно умерла, а уничтожение ее тела лишь подвело последнюю черту. Но остальные придерживались иного мнения. До сих пор смерть Галианы была чем-то временным. Объединившиеся сохраняли ее тело, надеясь когда-нибудь освободить ее от Волка. Вероятность оставалась ничтожно малой, но в глубине души Клавейн по-прежнему надеялся: Галиана, которую он любил еще со времен войны на Марсе, однажды вернется к нему, выздоровевшая и обновленная. Но надежда погибла в обломках «Ночной Тени». Он сам уничтожил ее. По слухам, его уговорила Фелка; но никто не мог отрицать, что последнее слово оставалось за Клавейном. И именно его руки окрасил кровью этот акт милосердия.
Как бы то ни было, но состояние Клавейна отразилось на общей ситуации не столь болезненно, как могло показаться сначала. Казалось, он готовился к этому шагу заранее, распределив обязанности между своими соратниками. Подготовка к сражению продолжалась полным ходом даже без какого-либо участия с его стороны. «Фабрика» работала на полную мощность, выпуская оружие и средства защиты. Почти вся поверхность корпуса «Зодиакального Света» была усеяна щетинистыми пучками противокорабельного вооружения. Тренировки превращали армию Скорпио в грозный монолит. По мере того, как рос уровень их подготовки, экипаж начинал понимать, как велика была роль счастливого случая в предыдущих успехах. В будущем такое было недопустимо. Они по-прежнему могли потерпеть поражение, но это не должно было произойти из-за недостаточности тактической подготовки или отсутствия дисциплины.
«Ночная тень» была уничтожена, и угроза нападения по пути следования существенно снизилась. Сканеры дальнего действия подтверждали, что за ними следуют другие корабли Объединившихся, но разрыв между ними и «Зодиакальным Светом» не сокращался. После того, что произошло с кораблем Скейд, никто уже пытался попытать судьбу и войти в «состояние четыре».
На полпути к Ресургему «Зодиакальный свет» вошел в режим торможения, опасаясь сбиться с курса. До сих пор ориентиром служило пламя двигателей «Ночной тени», хорошо заметное благодаря релятивистским эффектам. Однако теперь, когда кораблю не грозило нападение, мысли экипажа занимала главная цель их миссии. По мере приближения к системе данные становились все более определенными, позволяя погрузиться в проработку деталей предстоящей операции.
В системе Дельты Павлина происходило что-то непонятное. Судя по снимкам, в системе стало тремя лунами меньше. Они исчезли без следа, словно их и не было. Что еще более странно, исчез газовый гигант. На его месте находилось металлическое ядро, окутанное чем-то наподобие туманности, по размерам в десятки раз превосходящей саму планету. Возникало впечатление, что газовый гигант разрушили, увеличив скорость его вращения при помощи какого-то огромного механизма, который сейчас уже был наполовину демонтирован. В облаках материи плавали арки, остроконечные параболы и змеевики, из которых уже собирали что-то новое. А в центре туманности находилось что-то невероятно огромное — машина длиной в две тысячи километров, которая не могла быть создана людьми.
Ремонтуа помог Клавейну разместить сенсоры, которые улавливали специфический поток нейтрино, испускаемый орудиями класса «ад». По мере приближения удалось установить, что тридцать три находятся в прежней точке, а еще шесть — на широкой орбите вокруг Гадеса, в «спящем» состоянии. Одного орудия не досчитались, но Клавейн знал об этом еще до того, как покинул Материнское Гнездо. Более точные данные удалось получить с расстояния в четверть светового года, когда корабль сбросил скорость. Теперь стало ясно, что группа из тридцати трех орудий, судя по всему, находится на борту корабля. Сам корабль — субсветовик, того же типа, что и «Зодиакальный Свет», — вероятно, и был судном Триумвира, «Ностальгией по Бесконечности». Он дрейфовал во внутрисистемном пространстве, на орбите Дельты Павлина, в точке Лагранжа[58] звезды и Ресургема.
С противником все было относительно ясно. Что же касается Ресургема… Со стороны главной обитаемой планеты не поступало ни радиосигналов, ни других передач в коротковолновом диапазоне. Однако колония явно продолжала существовать. Результаты спектрального анализа атмосферы указывали на активное продолжение терраформирования со значительным расширением водяного покрова, который уже можно наблюдать на поверхности. В районах полюсов начали появляться ледяные шапки. Воздух стал более теплым и влажным, чем миллион лет назад. Инфракрасное исследование поверхностной флоры показало наличие генетически измененных растений, приспособленных к холодной, сухой, бедной кислородом атмосфере. «Пятна» с высокой температурой указывали на зоны, где атмосфера подвергалась принудительной переработке, присутствие очищенных металлов — на интенсивную индустриализацию. На предельном увеличении уже просматривались дороги и трубопроводы, а также крупные объекты явно искусственного происхождения, которые перемещались в атмосфере — скорее всего, дирижабли. Ресургем был по-прежнему населен. Однако, кто бы ни населял поверхность планеты, общение с внешним миром их не интересовало.
— Неважно, — сказал Скорпио. — Ты прилетел сюда забрать орудия? Вот и все. И не осложняй себе жизнь.
Он был первым, кто нарушил уединение Клавейна.
— Хочешь сказать, ограничимся звездолетом? Так, Скорпио?
— Переговоры можно начать немедленно. Пока забросим им «бету». Возможно, когда мы войдем в систему, орудия будут уже готовы и перевязаны ленточкой. Говорим «спасибо», делаем разворот — и нас уже след простыл. Остальные к этому времени еще будут добираться.
— Не все так просто, Скорпио, — отозвался Клавейн, по-прежнему глядя куда-то в пространство.
— Думаешь, на переговоры можно забить? Отлично. Тогда заявляемся к ним и демонстрируем наш арсенал.
— В таком случае — надеюсь, что они еще не научились пользоваться орудиями. Иначе бой будет недолгим.
— Я не думаю, что Вольевой развернуть их против нас — как раз плюнуть.
Клавейн отвернулся от окна.
— Ремонтуа не может гарантировать, что наши «смирительные коды» сработают. Если мы воспользуемся ими слишком рано, Вольева успеет найти лазейку. Можешь не сомневаться: она найдет что угодно, лишь бы оно существовало.
— Ладно, попробуем с ними договориться, — кивнул человек-свинья. — Отправляй «бету». Купит нам немного времени, а сам ничего не будет стоить.
Клавейн не ответил.
— Как думаешь, Скорпио, они понимают, что у них происходит?
Свин заморгал. Порой он не успевал следить за переменами в настроении Клавейна. Этот человек был самым противоречивым и сложным из всех, кого Скорпио встречал после того, как попал на яхту Перепела.
— Не понял?
— Машины уже здесь. Они уже что-то делают. Людям достаточно посмотреть в небо, чтобы увидеть: что-то происходит. Уверен, они даже поняли: это что-то скверное.
— А что они могут сделать? Ты же видел компьютерные прогнозы. Будь я проклят, если у них есть хоть один шаттл. И что им остается? Сунуть голову в песок и делать вид, что все в порядке.
![Андре-Марсель Адамек - [Самая большая подводная лодка в мире]](/uploads/posts/books/127633/127633.jpg)