Альфред Ван Вогт - Оружейные лавки империи Ишер
— Я согласен. Ваш проект заключить договор со сланами является предательством, да, чистой воды предательством по отношению к чер… ну, к населению. Эту тему лучше не затрагивать. Мы должны сделать усилие, чтобы уничтожить сланов. Быть может, повести более активную борьбу под руководством более активного человека…
Кир Грей горько усмехнулся; Кэтлин по-прежнему ощущала на поверхности его мыслей какую-то неуверенность: что делать, что делать? Она смутно ощущала и другое — напряжение, все более и более четкую решимость рискнуть. Но ничего яснее прочесть так и не смогла.
— Итак, — по-прежнему спокойным голосом заговорил Кир Грей, — вы доверите председательское место в Совете человеку, который всего несколько дней назад упустил мальчишку Джомми Кросса, девятилетнего мальчишку, самого опасного на данный момент слана. Более того, тому удалось удрать на автомобиле начальника полиции.
— Во всяком случае, — возразил Джон Петти, — мне известен слан, которого я не упущу.
Он зло глянул на Кэтлин, потом с торжествующим видом повернулся к остальным.
— Вот что мы можем сделать: казнить эту девочку завтра и тут же опубликовать коммюнике об отставке Кира Грея в связи с тем, что он заключил тайный договор со сланами, о чем свидетельствует его нежелание казнить Кэтлин Лейтон.
Было очень странно сидеть здесь, слушать смертный приговор самой себе и при этом не испытывать никаких эмоций, словно говорили о ком-то другом. Ее мысли гуляли далеко, и шепот согласия, всколыхнувший присутствующих, также донесся до нее как бы издалека.
Улыбка на лице Кира Грея угасла.
— Кэтлин, — резко произнес он, — пора кончать комедию. Сколько против меня?
Она устремила на него рассеянный взгляд и услышала свой ответ. Голос ее дрожал:
— Все против вас. Они вас всегда ненавидели, поскольку вы превосходили их умом. Они убеждены, что вы их сознательно притесняете, что их заслоняет ваша тень, что вы превратили их в незначительных людей.
— Итак, он пользуется ею, чтобы шпионить за нами! — с кривой усмешкой и нескрываемым триумфом воскликнул Петти. — Слава богу, утешением будет знать, что в одном мы едины — диктатуре Кира Грея пришел конец.
— Вовсе нет! — Голос правителя был почти сладок. — Я настолько не согласен с вами, что через десять минут все вы окажетесь у стенки перед взводом стрелков. Я колебался, принимать ли столь радикальные меры, но у меня нет иного выхода. Я даже не могу вернуться назад, ибо совершил необратимый поступок. Я включил звонок, который предупредил одиннадцать офицеров охраны, командующих вашей личной охраной, ваших верных заместителей и ваших наследников, что час пробил.
Они смотрели на него, ничего не понимая. Он продолжил:
— Видите ли, господа, вы не учли опасного инстинкта человеческой натуры — жажда власти обуревает ваших подчиненных не меньше, чем вас самих. Идея принять такое решение пришла мне в голову некоторое время назад, когда ко мне явился заместитель Петти и сообщил, что готов его заменить. Я должным образом, с особой тщательностью изучил вопрос. Результаты оказались обнадеживающими. Я решил, что эти люди должны находиться во дворце в день одиннадцатилетия Кэ… Кстати, вот и новые советники!
Двери распахнулись, и в комнату ворвались одиннадцать молодых людей с револьверами в руках.
— К оружию! — закричал Джон Петти.
— А я не захватил своего, — простонал кто-то.
Комнату наполнил грохот выстрелов.
Люди корчились на полу в лужах крови. Кэтлин словно в тумане увидела человека, который стоял посреди зала, сжимая в руке дымящееся оружие. Она узнала Джона Петти. Человек, который должен занять его место, безжизненной куклой лежал на ковре. Начальник тайной полиции держал под прицелом Кира Грея.
— Я убью вас раньше, чем они пристрелят меня, — произнес он, — если вы не согласитесь заключить со мной договор. Теперь, после того как вы столь блестяще изменили ситуацию в свою пользу, можете рассчитывать на мою поддержку.
Старший офицер бросил на Кира Грея вопросительный взгляд.
— Убить его? — спросил он.
Это был худой брюнет с орлиным профилем и низким голосом. Кэтлин иногда встречала его во дворце. Его звали Джем Лорри. Она еще ни разу не пыталась прочесть его мысли, но сегодня поняла, что он полностью контролирует их, не позволяя проникнуть в свое сознание. Однако она все же сумела мысленно ощутить поверхность его разума — это был человек тщеславный, полный амбиций, никогда не испытывающий упреков совести.
— Нет… — задумчиво произнес Кир Грей. — Джон Петти будет нам весьма полезен. Он сможет объявить, что остальных казнили после полицейского расследования по тайному сговору со сланами. Объяснение будет именно таким, — продолжал диктатор, — подобное проходит лучше всего. Кстати, это была идея Петти, хотя мы и сами до нее додумались. Однако его свидетельство в подтверждение версии происшедшего будет особенно ценным. Думаю даже, — цинично добавил он, — пусть слава за расстрел принадлежит Петти. Якобы он был так поражен злокозненностью своих коллег, что решил действовать сам, а затем явился во дворец вымаливать у меня прошение, которое и было ему даровано после того, как он предъявил все доказательства заговора. Что вы скажете на это?
— Великолепно, — согласился Джем Лорри, — Только хотелось бы уточнить один момент — я говорю от имени всех новых советников. Мы нуждаемся в вас, в вашем авторитете, в вашем уме и готовы превратить вас в глазах народа в бога. Иными словами, упрочить ваше положение и сделать его неколебимым. Но это не значит, что мы допустим ваш сговор с нашими заместителями. Во второй раз ваша хитрость не пройдет.
— Не стоило подчеркивать столь очевидную истину, — сухо ответил Кир Грей. — Освободите кабинет от этой падали, затем нам надо будет принять ряд мер. А ты, Кэтлин, отправляйся спать. Теперь ты нам будешь мешать.
Возвращаясь к себе в спальню, еще не оправившаяся от переживаний, Кэтлин повторяла про себя: «Теперь ты нам будешь мешать». Что он хотел этим сказать? Что… Или это означало… После всех убийств, происшедших у нее на глазах, она уже не могла быть уверенной ни в нем, ни в чем остальном. И долго-долго не могла заснуть.
На следующий день она все еше оставалась в живых. И на следующий день. На третий день, проходя по коридору, она осознала, что за ней следует Дени Динсмор. Она почувствовала какое-то мысленное отвращение к себе и остановилась.
Он подбежал к ней и, сдерживая дыхание, произнес:
— Все в порядке. Мы снова можем быть друзьями.
Кэтлин взглянула на него, но ничего не сказала.
— Ты должна меня простить, — продолжал Деви после легкой заминки, — Когда я услышал о том, что должно произойти после твоего дня рождения — отец предупредил меня, — я испугался. Он сказал, чтобы я сделал вид, будто настроен против тебя. Я пытался что-то придумать, как-нибудь тебя предостеречь. Но ты не стала бы читать мои мысли. Я видел, что не стала бы.
Его рассказ и поведение сделали происшедшее три дня назад настолько очевидным, что Кэтлин воскликнула:
— Ох!
После этого она сделала шаг в его сторону, порывисто обняла и со слезами поцеловала в щеку.
— Ты спас мне жизнь, — прошептала она. — Если бы я не знала заранее, не представляю, что бы тогда было.
Глава 4
Джомми Кросс все еще ощущал полную пустоту в голове, затем в сером полумраке замелькали смутные мысли. Он открыл глаза, ощущая невероятную слабость.
Он лежал в крохотной каморке — потолок в грязных потеках с отвалившейся местами штукатуркой. Замшелые стены покрыты слоем многолетней грязи. Через растрескавшееся стекло единственного окна с трудом пробивался свет, который позволял разглядеть походную койку.
Лохмотья на ней служили одеялом. Из матраса торчала солома. В комнатушке пахло затхлостью и прогорклым маслом. Несмотря на недомогание, Джомми отбросил подобие одеяла и попытался встать. Послышался звон, и Джомми вдруг ощутил острую боль в правой щиколотке. В полном отчаянии упал на постель, силы словно покинули тело. Оказывается, его цепью приковали к этому грязному ложу!
Тяжелые шаги вывели Джомми из забытья. Открыв глаза, он увидел на пороге высокую худую женщину, одетую в серый бесформенный балахон. Ее черные гагатовые глаза в упор смотрели на него.
— А, — хмыкнула она, — новый пансионер Бабуси излечился от лихорадки: теперь можно и познакомиться. Вот так-то! Хорошо! — Она потерла ладонью о ладонь, послышался сухой шорох. — Мы договоримся, не так ли? Но тебе придется зарабатывать на хлеб. Бабуся лентяев не держит. Нет, сэр! Мы обо всем этом поговорим по душам! Да-да, — добавила она, бросив на него ироничный взгляд, — по душам.
