Вернор Виндж - Дети неба
Сегодня — в этот вечер — только одного человека ей хотелось вспомнить. Камень Фама, большой валун неправильной формы, лежал на дальнем конце поля. И можно было посидеть на Северной Стороне, прислонившись спиной к нагретому камню.
Она обошла камень — и ее встретили восемь голов стаи, глядящей прямо на нее.
— А, здравствуй, Амди.
— Привет, Равна! Какое совпадение!
Стая заняла почти все плоские места на Северной Стороне камня. Амди снова набрал прежний вес и носил на двух головах щегольские наглазные повязки. Ее появление не было для него неожиданным. Наверняка он еще за сорок метров услышал ее приближение.
Амди сдвинулся, освобождая ровное место, как раз достаточное для человека. Когда Равна села, он спросил:
— Пришла поговорить с Фамом?
Иронии в голосе не было.
Равна кивнула.
Собиралась.
Она посмотрела на ближайшую голову Амди. Он уже подвинулся к ней, прижался, устраиваясь поудобнее.
— А ты что тут делаешь, Амди?
— А я сюда сейчас часто прихожу. Знаешь, так… посидеть и подумать.
Амди полюбил одиночество и созерцание?
Мог ли он настолько измениться?
Он положил одну голову ей на колени и посмотрел на нее.
— Нет, правда. Ну, впрочем, сегодня причина другая. Я тут кое-кого жду.
Она потрепала рукой плюшевую шерсть:
— Я настолько предсказуема?
Значит, не совпадение.
Амди пожал плечами:
— Ты — та, кто стоит того, чтобы к ней подстраиваться.
— Так зачем ты меня ждал?
— Ну, — сказал он с некоторой хитрецой в голосе, — я же не сказал, что ждал именно тебя.
Но отрицать этого он тоже не стал.
Они какое-то время посидели, греясь на солнышке, глядя, как сверкает оно на волнах проливов. Здесь был мир, хотя он ощущался не совсем обычным, когда Амди был сверху, снизу и по бокам.
Амди потянулся к ней другой головой. Погладив ее, Равна почувствовала под шерстью глубокий шрам, от горла почти до переднего края мембраны. Тоже, значит, работа Хранителя.
— Ничего страшного, — сказал Амди. — Все зажило, лучше нового.
— Это хорошо.
Но не два глаза. Это так легко не вылечишь, как другие его раны или сломанные лицевые кости Равны.
На море не было ни суденышка, земля дальше к северу терялась в солнечном свете. Как будто Равна и Амди — единственный человек и единственная стая в мире.
Не совсем так. С юга выплыл планер, поймал отличный воздушный поток и поднялся в самое небо, огибая Холм Звездолета. Поворачивая обратно, он будто недвижно застыл в небе.
Амди показал мордой в ту сторону:
— Кстати, еще одна причина, по которой нам нужны радиоплащи. Одиночный элемент стаи куда меньше человека и может отлично летать, оставив прочих на земле — или на других планерах!
Выведенная из созерцательного настроения, Равна улыбнулась стае:
— Я помню свое обещание, Амди. Ты получишь свои радиоплащи. Тщательник работает сейчас над вторым комплектом, но ты же знаешь, какие там проблемы. Хранитель очень жестокие вещи делал, создавая стаю, способную носить эти плащи.
— А вот Свежеватель их прямо так надевал, — возразил Амди. Это было одиннадцать лет назад, в Битве на Холме Звездолета. С самых своих щенячьих лет, когда Равна еще его не знала, Амди с ума сходил по радиоплащам. Она помнила его бесконечное нытье, чтобы ему разрешили их надеть. Сейчас он стал спокойнее. — Мы научимся. Ты только подожди, Равна, радиоплащи сделают нас, стаи, подобным богам!
— Хм…
Проблема у Амди была в том, что опыт общения с настоящими богами был у него ограничен.
А он продолжал бурчать:
— И если мы этого не сделаем, то сделает Магнат. Ты же знаешь, что Радист у него ближайший советник? После Джоанны.
— Слушай, но Джоанна на нашей стороне.
— Советник, друг, называй как хочешь. Я веду к тому, что из стай его ближайший советник — Радист. А он по поводу плащей еще больший энтузиаст, чем я. Он считает, что хорошим псарничеством можно вывести десятку — если не дюжину, — которая будет иметь когерентный интеллект.
Двенадцать. Как Стая Стай на логотипе Магната.
— Здесь, в Медленной Зоне, есть иные ограничения на разум. Поднять интеллект до уровня намного более высокого, чем у самых выдающихся гениев человечества, можно только в Переходе.
— Ну ладно, пусть так. Но способ, которым радиостаи смогут использовать свои умы, — это потрясающе. Вот Радист уже здорово умен. И снова восьмерной. Знаешь, что он нашел Уту замену?
Вопрос был задан застенчиво, почти смущенно, со взглядами в сторону.
— Ритл? — спросила Равна. — Смогла надеть плащ Ута?
Амди кивнул, неуверенно улыбаясь.
— Ну, это хорошо! Я помню, Амди, она тебе создавала проблемы. Но она была в отчаянии и не желала тебе вреда.
— Ничего себе — не желала вреда! Она меня пыталась разбить на части, я был в ужасе. Но — да, она была в отчаянном положении. Часть моей личности по ней скучает, но в целом стало куда легче, когда она ушла. Она, знаешь, оказалась ключевым элементом Радиста; от нее он стал умнее и мыслит куда отчетливее. Я с ним общаюсь, когда он сюда достает. Теперь, когда Ритл не рвется найти партнеров… отличный парень получился этот Радист. История его и Ритл могла бы лечь в основу любовного романа… если бы я писал любовные романы, чего я, естественно, не делаю.
Равна медленно оглядела его, сделав полный оборот. Может быть, он и в самом деле теперь в мире сам с собой.
— А как твои проблемы, Амди?
— Ну… прогресс есть. Состоя из одних щенков, я был слишком человеком. Не знаю, как вы, двуногие, можете принимать смерть. Тот ее вариант, который приключается со стаями, достаточно неприятен. — Амди помолчал, глядя в основном вниз. — И от Хранителя я тоже кое-что узнал. Узнал, что смерть может быть наименьшей из твоих проблем. Его одурачить было не так уж трудно, но когда он начал выковыривать мне глаза… вот тогда найти в себе мужество и дальше действовать по своему плану оказалось труднее, чем я мог себе даже представить.
Он говорил тихо и мрачно. Равна заметила, что весь он глядит на нее. Как будто занавес отдернули. Амди побывал в аду и вернулся. Это может случиться с каждым, кому сперва не повезет, а потом повезет, но Амди свое возвращение организовал. За страшные дни, проведенные во власти Хранителя, его детская душа стала глубже, спокойнее — и сильнее.
Равна кивнула, погладила его.
— Так что же у тебя дальше задумано, Амдиранифани?
Амди отвернулся, и она почувствовала, что момент абсолютной открытости миновал. Он задвигался, меняя позы, потом спросил:
— Вот ты, я и Джефри — в общем, хорошо нам было?
Ага, Амди.
И она ответила в том же тоне:
— В смысле когда не надо было спасать шкуру и когда мы с Джефри не играли во взаимную вражду?
— Да. Я-то никогда не был бы твоим врагом, а Джефри… ну, ты же знаешь, что Джефри тебя любит?
— Вы оба меня любили, когда были маленькими, Амди.
— Равна, я про сейчас.
Вот этого я и боялась, что ты про сейчас.
Пришла ее очередь смущенно смотреть вниз:
— Амди, я…
Амди вокруг нее напрягся, ближайший к ее лицу легонько коснулся щеки.
— Тсс! — прошептал он. — Сюда кто-то идет.
Равна, естественно, ничего не слышала. И на холме внизу тоже никого не было видно. Даже планер скрылся из виду, оставив небо птицам и низкому солнцу. Равна потрепала Амди по холке ближайшего элемента и прислонилась спиной к скале.
Да, кто-то поднимался по южной тропе, отсюда не видный. Судя по хрусту камешков под ногами, шел один человек.
Равна и Амди сидели полминуты молча. Шаги обошли западную сторону надгробия Фама — но пришедший направлялся не туда.
Это был Джефри Олсндот. Он направился к двум надгробиям, ближайшим к оконечности выступа. Здесь они с Джоанной выбрали место для своих родителей. Не меньше, чем Фам Ню-вен, сражались с Погибелью Сьяна и Арне Олсндоты.
Так во что же ты веришь, Джефри, и что ты отрицаешь?
Джефри опустился на землю между камнями, положил руку на каждый из них, глядя на сверкающую морскую рябь. Долго так сидел, потом встряхнулся, будто проснувшись или вспомнив о делах. Встал, обернулся — и увидел Амди и Равну, глядящих на него от скалы Фама.
— Привет, Джефри! — сказал Амди и осторожно помахал парой голов.
Джефри подошел размеренным шагом, остановился в трех метрах от камня, глядя недобрыми глазами на человека и стаю.
— Что она здесь делает, Амди?
Голос звучал ровно и зло.
— Просто совпадение.
Стая посмотрела на Равну, прося подтверждения.
— Так ты мне сказал, Амди.
Она посмотрела на эти головы, глядящие куда угодно, только не на нее. Сейчас Амди напомнил ей не по годам разумного подростка. Впрочем, он фактически и был им.
