Питер Гамильтон - Обнажённый Бог: Феномен
Единственное, чем он не мог пренебречь: движение поездов снова открыли. Хотя, с другой стороны, это могло оказаться ловушкой, главной причиной всей этой шарады. Быть может, они хотели поймать его и скинуть на дно океана где-то на полпути между материками. Даже он не смог бы этого избежать. Но откуда им знать, в каком поезде он окажется и в каком вагоне?
Он пошел вслед за группой, спустился по ступеням. Мозг рассматривал разные возможности. «Если бы они обнаружили меня в мире теней, обязательно бы уничтожили. Следовательно, этого они не могут. Раз так, постараются сделать все, чтобы выманить меня отсюда. Им известно, что мне нужна Беннет, поэтому они используют ее как приманку. Поезд приманкой не является, а вот место, где она поселится в Лондоне, будет под их наблюдением. Там они и будут оборонять Землю от его Ночи».
Квинн плотоядно улыбнулся и прибавил шаг, скользя по миру теней. Нельзя упускать из виду Луизу и сопровождающую ее группу. После нескольких фальшивых стартов наконец-то замаячил Армагеддон.
15
Работа была не из приятных, и все же это лучше, чем хождение по звездоскребам. Толтон и Дариат медленно ехали на грузовике по травянистым равнинам Валиска в поиске тел служебных животных. Еда в ослабленном обиталище стала главной заботой. Во время правления Киры одержимые поедали существующие запасы, нимало не беспокоясь об их пополнении. После того, как Валиск очутился в темном пространстве, выжившие его обитатели стали уничтожать диких животных, впавших в обморочное состояние. За пещерами в северной оконечности обиталища вырыли большие ямы, поставили в них длинные шесты и, закрепив на них туши животных, жарили их на кострах, как в каком-нибудь там средневековье. Питание было однообразное: козы, овцы, кролики, хотя и довольное сытное.
Теперь надо было торопиться. Животные, так и не вышедшие из своей странной комы, стали умирать. Их надо было подбирать и жарить, пока они не успели разложиться. Если их подвешивали в холодных пещерах, то правильно обработанное мясо могло храниться в течение нескольких недель и годилось в пищу. В военные времена всегда готовили запасы еды. Потомки Рубры знали о страшном пришельце и на всякий случай готовили оружие. Остальным жителям об этом эпизоде не рассказали.
Толтон подозревал, что именно потому ему и Дариату и дали такое задание — потомки не хотели, чтобы у них было поменьше контактов с жителями: не следует волновать людей.
— Отчего личность тебе не доверяет? — спросил Дариат. Уличный поэт сидел за рулем грузовика. Они ехали по неглубокой извилистой долине в южной части обиталища. — Ты выжил во время нашествия одержимых. И показал себя при этом с лучшей стороны.
— Потому что я то, чем являюсь. Ты же знаешь, что я на стороне угнетенных. Это моя натура. Я могу их предупредить.
— А ты считаешь, что, предупредив их, ты тем самым им поможешь? Они ослаблены и не могут оказать никакого сопротивления, если это чудовище вернется. Разве тебе не известно, что мои разлюбезные родственники — единственные, кто могут его остановить? И что же, после этого ты пойдешь и скажешь больным людям, что у нас тут ходит ледяной дракон-убийца? Поднимешь ты тем самым их дух? Я не хочу читать проповеди, но о классовых различиях уже давно забыли. Нас, скорее, можно разделить на лидеров и ведомых. Вот и все.
— Ну ладно. Черт с ним. Однако не можешь ты их вечно держать в неведении?
Они узнают. Если это чудище явится, все о нем узнают.
Толтон взялся за руль обеими руками и понизил скорость, чтобы услышать ответ Дариата.
— Ты думаешь, оно вернется?
— Да, и еще раз да. Ему чего-то хотелось в прошлый раз, а все, что мы сделали, — это разозлили его. Даже если иметь в виду, что у него зачаточная психология, оно вернется. Вопрос только: когда? И придет ли оно одно?
— Черт возьми! — Толтон опять взялся за руль, и грузовик пошел по мелководью. — А как насчет подачи сигнала СОС? Можем мы вызвать Конфедерацию?
— Нет. Несколько человек работают над этим, но по большей части мои родственники занимаются подготовкой к обороне.
— У нас пока есть, чем обороняться?
— Не слишком много, — признался Дариат.
Толтон заметил подозрительный бугорок цвета авокадо среди тонких стеблей розовой травы и остановил грузовик.
На земле лежало тело большой служебной ящерицы. Она была выведена для агрономических надобностей. Длина ее составляла полтора метра от носа до хвоста, на лапах — длинные, словно грабли, пальцы. На Валиске таких ящериц были сотни. Они очищали реки от сгнившей травы, сучков и топляков.
Дариат смотрел, как его приятель склонился над животным и осторожно потрогал его бока.
— Не пойму, живая она или нет, — пожаловался Толтон.
— Мертва, — сказал ему Дариат. — Жизненной энергии в теле больше нет.
— Ты можешь это сказать?
— Да. Она похожа на небольшое внутреннее свечение. Все живые существа его имеют.
— Черт. Неужели ты это видишь?
— Да, это похоже на зрение. Мой мозг определяет это как свет.
— Да ведь у тебя нет мозга. Ты ведь привидение. У тебя просто пучок соединенных друг с другом мыслей.
— И не только это. Я — обнаженная душа.
— Ну ладно, не надо быть таким чувствительным, — Толтон улыбнулся. — Чувствительным. Чувствительное привидение.
— Надеюсь, что твоя поэзия лучше, чем чувство юмора. В конце концов поднимать ее придется тебе, — он тронул прозрачной ногой мертвую ящерицу.
Толтон уже не улыбался. Он обошел грузовик и опустил задний борт. Там уже лежали тела трех служебных животных.
— Козы еще туда-сюда, а это мне кажется каким-то каннибализмом, — проворчал он.
— Обезьяны считались деликатесом у некоторых народов Земли в доиндустриальную эпоху.
— Неудивительно, что они все вымерли, а дети их сбежали в город и жили счастливо.
Он подставил руки под тело ящерицы. Ощущение не из приятных: скользкая чешуя легко сваливалась с выступавших костей животного.
— И лебедки нет, — ворчал он, таща тело к машине.
Ящерица была тяжелой. Потребовалось несколько приемов, прежде чем он втащил ее по крутому аппарелю. Толтон даже раскраснелся, когда закинул ее на туши других животных. Спрыгнул вниз, поднял борт и закрыл задвижки.
— Хорошая работа, — похвалил Дариат.
— Да ладно, хорошо еще, что мне не надо их убивать.
— Нам пора возвращаться. Груз большой.
Толтон согласился. С грузовиков было снято все, что можно: не было ни процессоров, ни радаров, предупреждавших о возможном столкновении. Их даже не всегда удавалось заводить. А если груз был слишком большим, они и вовсе останавливались.
— Дариат, — позвала личность. — Пришелец вернулся. И не один.
— О Господи. И сколько их?
— Дюжины две. А то и больше.
Дариат лишний раз убедился, какого труда стоит личности каждое простое действие, в данном случае — разглядеть приближавшиеся пятна. Причем он даже не был уверен, что Рубра рассмотрел их все. Среди прядей темной туманности скользили, как и прежде, бледные полосы бирюзового и рыжеватого цвета. Рассекая рваные пряди и резко изгибаясь на каждом повороте, к обиталищу неуклонно приближалось скопление светло-серых точек. В движении этом не было порядка, но личность должна была проследить их траекторию.
Дариат посмотрел сквозь закопченое ветровое стекло грузовика. До северной оконечности обиталища оставалось тридцать километров, и дорога эта через кустарниковую пустошь внезапно показалась ему чрезмерно долгой. Доберутся они туда, по меньшей мере, минут через сорок, да и то если по пути к твердому дорожному покрытию им не встретится участок, слишком сильно поросший розовой травой. Одинокое и длительное пребывание в темпом пространстве весьма опасно, да и пещеры — не слишком надежное укрытие.
Смешно, подумал Дариат: и это он, кто на протяжении тридцати лет старался изолировать себя от людей, сейчас страстно хотел затеряться в толпе. Он не забыл страшного, ослабляющего холода, которым в прошлый раз поразил его пришелец. Душа его в этом странном мире была абсолютно беззащитна. И если сейчас пришло время окончательно умереть, то он предпочел бы, чтобы это произошло в компании ему подобных. Он повернулся к Толтону, стараясь четко произносить слова, так, чтобы по движению губ Толтон понял его правильно:
— Эта каракатица может ехать быстрее?
Уличный поэт испуганно на него посмотрел:
— А в чем дело?
— Настал удобный момент, когда мы можем это выяснить.
— Что, вернулось чудище?
— И не одно.
Толтон схватился за рычаг и поднял скорость до сорока с лишним километра в час. Двигатель лихорадочно зажужжал. Обычно его вообще слышно не было. Дариат подключил родственную связь для наблюдения за приближением пришельцев. Личность привела в действие семь лазеров и два мазера, находившихся на краю космопорта. Как и в прошлый раз, никакого ответа от пришельцев не поступило.
