Билл Болдуин - Приз
За следующие несколько циклов Брим проверил все переключатели, клапаны и тумблеры, настроил панели и выглянул наружу — Таунсенда по-прежнему не было. Он проверил энергодроссель: закрыт. Инверторы отключены. Он встал на сиденье и снова посмотрел в сторону раздевалки, заслоняя глаза от блеска Гадора. Таунсенд не показывался. Брим, пожав плечами, снова сел, махнул рукой и сказал Молдингу:
— Я запускаю движок!
Молдинг отошел от гравиподушки.
— Валяй запускай, старина!
Брим убрал стопор гравигенератора, передвинул рубильник вперед до отметки «активация», отсчитал три клика и вернул его на позицию «подача энергии». Индикатор зажигания осветился. Брим поставил регулятор тяги между «выкл.» и «мин.» и нажал сразу две клавиши: «запуск» и «форсаж». Р-1820 взвыл и завертелся. Почти сразу же стал пульсировать прерыватель — кораблик что надо, подумал Брим, расплывшись в восторженной ухмылке.
Восемь вспышек… девять… десять. Брим нажал «старт», и генератор взревел, ритмично сотрясая катер, а Брим настроил тягу и подачу энергии так, чтобы все восемнадцать ионных камер после начальных выхлопов заработали в унисон. Прерыватель перестал мигать, а шум и вибрация сменились бархатным рокотом.
— Похоже, мы к старту готовы! — прокричал Брим.
— Я тоже! — крикнул в ответ Молдинг. — Вернусь, прежде чем ты закончишь предстартовую подготовку. — Молдинг побежал к зданию, но тут на поле появился Таунсенд в открытом глайдере, весь красный от злости.
— Кто тебе разрешил стартовать? — заорал он на Брима. — Или подняться на борт? Ты, карескрийский придурок, я тебя научу…
Молдинг сгреб его за руку у самой лестницы. Он был ниже Таунсенда, но его взгляд давал понять, что шутки с ним плохи.
— Это я дал разрешение, — рявкнул Молдинг. Таунсенд попятился:
— А-а. Ну ладно.
— Вот и порядок. — Молдинг нарочито медленно разжал пальцы, но его стальной взгляд не смягчился. — Я рассчитываю на твою объективность, старина. Смотри не подведи. Таунсенд хмуро потер руку.
— О, я буду объективен, Молдинг. Этого полета он никогда не забудет.
— Очень может быть. — Молдинг посмотрел на Брима, подмигнул и с улыбкой перевел взгляд на Таунсенда. — Но либо я очень ошибаюсь, Таунсенд, либо ты его не забудешь тоже.
Через пятнадцать циклов Брим закончил предстартовую подготовку. Таунсенд все это время сидел в задней кабине, как злобный дух. Электромоторы заныли, закрывая колпак. Молдинг, заложив руки за спину, стоял у носовой части правого борта, и ветер трепал его плащ.
— Готов к включению внутренней гравитации, коммандер, — доложил Брим по интеркому.
— Ну так включай — нечего зря бухтеть. А потом можешь выруливать на старт. Я уже внес в компьютер план полета. Да поосторожнее. Эти катера требуют деликатного обхождения.
— Есть, коммандер, — процедил Брим сквозь зубы. Он надел шлем, запросил у диспетчерской разрешение на взлет и включил внутреннюю гравитацию. Когда катер снялся с гравиподушки и повис в воздухе, Брим испытал краткий приступ тошноты. Получив разрешение, он перевел маневровый двигатель на режим рулежки и прибавил тягу. После его отмашки старший механик в ярко-желтом комбинезоне отдал оптический трос, и Т-29 отошел от подушки. Молдинг усмехнулся, когда катер прошел мимо, и поднял вверх большой палец универсальным жестом «желаю удачи».
— Удача тебе понадобится, карескриец, — засмеялся Таунсенд по селектору.
Брим промолчал. Пока корабль следовал на старт, он закончил проверку и включил функцию «прокладка курса» на штурманской панели. Через несколько кликов на селекторе режима зажглась белая звезда — это означало, что курс проложен и корабль настроен по меньшей мере на три звезды из своего программного каталога. Если Таунсенд такой небрежный пилот, каким кажется, эта система может спасти жизнь им обоим. На предстартовой площадке у залива Брим дождался разрешения на старт и прогрел генератор на полных оборотах. Затем он вырулил над водой к взлетному бакену. Впереди мерцал яркий рубиновый огонек.
— Корабль в вашем распоряжении, — объявил Брим Таунсенду. За последние несколько циклов жизнь стала казаться ему куда приятнее, несмотря на болвана, сидящего в задней кабине.
Таунсенд открыл энергодроссель на полную мощность, отпустил гравитормоза, и Т-29 понесся над водой, набирая скорость.
Кликов через пятнадцать Брим начал хмуриться. Они давно достигли стартовой скорости — почему же они не взлетают? Он проверил показания спидометра — все вроде бы в норме. Он уже искал неполадки на системной панели, когда Таунсенд потянул штурвал на себя и катер, резко задрав нос, пошел вверх, как старая химическая ракета, которую Бриму показывали в школе. Еще доля клика — и Т-29 закрутился вокруг собственной оси, словно стремясь провертеть дыру в небе. Брим закусил губу и вцепился в поручни, чтобы не схватиться за пульт управления. Вскоре они поднялись на пятьдесят иралов, продолжая вращаться. Что это — корабль вышел из строя или просто Таунсенд выпендривается? Брим решил подождать еще несколько кликов и приготовился ко всему.
Мгновение спустя Т-29 вильнул, отклонившись от курса, и устремился назад к поверхности воды. Резкое падение энергии сказало Бриму все, что нужно, об этом безумном маневре. Таунсенд сохраняет контроль над кораблем, но, похоже, этот высокомерный болван думает, что может напугать боевого пилота демонстрацией своих боевых штучек. Брим поудобнее устроился в кресле. Корпус корабля скрипел и стонал. Если курс проложен заранее, даже законченный недоумок не способен причинить катеру особого вреда. Правда, в Таунсенде хватило бы мерзости на целую выгребную яму, но Брим терпеливо ждал. В этом матче два периода, и второй будет за ним.
Его час настал после нарочито корявой посадки, чуть не стоившей им наружной антенны. Брим чувствовал, как отчаянно Таунсенд боролся с управлением половину посадочного вектора.
Когда они наконец зависли над самой водой, Брим был прямо-таки польщен. Этот дурачок так старался напугать его, что дело едва не кончилось аварией.
— Корабль твой, — процедил Таунсенд, но его голосу недоставало твердости. Он знал, что был на волоске.
— Хорошо, — спокойно ответил Брим. Он не спеша проверил все, что полагается, включил ускорение для нормального разбега и легко поднял корабль. Он поднимал медленно, проверяя теперь себя самого. Как-никак прошли месяцы с тех пор, как он управлял космическим кораблем. Но когда они поднялись на тридцать тысяч иралов, Брим уже знал все и о себе, и о корабле. Он был удовлетворен и ожидал. Дальнейшее зависело только от Таунсенда.
— Ладно, Брим, — брюзгливо промолвил тот, — взлететь и набрать высоту всякий может. Ты, наверное, убедил кого-то наверху, что умеешь летать. Но пока что ты проявил себя как типичный карескрийский жулик. Покажи мне что-нибудь выдающееся, если снова хочешь летать на кораблях Флота.
— Вы уверены, что хотите этого? — спросил Брим.
— Я не привык попусту тратить слова со всякими подонками! — рявкнул Таунсенд. — Показывай, на что способен, иначе мы сейчас же поворачиваем на базу. У меня в отличие от тебя есть чем заняться.
— Ну, как угодно, — процедил Брим сквозь зубы. Он спокойно отключил внешнюю связь и все четыре схемы, гарантирующие автоматическую прокладку курса, — этого требовали задуманные им маневры.
— Эй, придурок! — тут же отреагировал Таунсенд, — ты только что отключил СОС, хочешь, чтобы мы убились?
— Возможно, — спокойно сказал Брим в интерком. — Вы как, готовы умереть? — С этими словами он развернул корабль вверх дном и отключил генератор. Т-29 камнем пошел вниз.
— Гребаная Вселенная! — заорал Таунсенд. — Ты что делаешь, жукид?
— Отключаю вас от системы управления, — пояснил Брим, нажимая соответствующие клавиши, — и от катапульты. Вы сказали, что хотите чего-то выдающегося. Клянусь бородой Вута, вы это получите. — Перевернутый корабль между тем продолжал падать, как метеор, и до земли оставалось меньше тысячи иралов.
Таунсенд, визжа, замолотил по колпаку кабины кулаками. Примерно на тридцати иралах высоты Брим наконец запустил генератор и понесся над водой к базе — по-прежнему вверх ногами. Окатив ветровое стекло пеной, он миновал посадочную площадку на высоте не более двадцати иралов и заложил крутую петлю, закончив ее точно на тех же двадцати иралах высоты. Через несколько кликов он вернул кораблю правильное положение и помчался на высокой скорости в глубину суши, к Аталантскому холму, обходя ангары и деревья с искусством, приобретенным еще в юности, когда он водил рудовозы по забитым астероидами окрестностям Карескрии. Наигравшись вдоволь, он круто повернул корабль, положил его набок и провел сквозь одну из каменных арок, поддерживающих портовой виадук. На этот раз он услышал, как Таунсенд блюет в скафандр, и подумал: ничего не поделаешь, пора возвращаться домой.
