Ольга Чигиринская - Спасенный
— Нет, не летит, — сказал Сагара. — Мы забираем его и передаем в приют михаилитов для последующего усыновления.
— А чем хуже приют на Аркадии? — удивился чиновник. — Вы меня в гроб хотите загнать, ей-богу…
— Приют на Аркадии ничем не хуже, — терпеливо пояснил Сагара. — Но этот мальчик уже испытал достаточно страданий, физических и психических. Так сложилось, что он приял наш экипаж, и мы его полюбили. Разрыв сейчас будет слишком болезнен для него. Наш врач сказал, что могут быть рецидивы — он только начал разговаривать и может снова утратить речь. Наш психиатр начал терапию и для мальчика лучше не прерывать ее.
— Но все дети отсюда летят на Аркадию. Разве не лучше ему будет среди своих?
— Нет, — сказал господин Ито. — Поверьте мне. Посмотрите сами. Свои для него теперь — экипаж «Льва».
Точно, малыш взобрался на стол, а с него — на плечи брату Сео.
— Что мы снова делаем что-то такое, требующее пересмотра законов? — спросил центурион.
— Нет. Но существует некоторое общественное мнение… Понимаете меня?
— Представьте себе, нет.
— Хорошо. Вот сейчас госпожа Анна напишет историю про то, как маленького мальчика усыновила рота сохэев. Очень трогательно на первый взгляд. А на второй — у сохэев существует уверенная репутация… Простите, я не хотел поднимать эту тему… но вы сами настояли.
— Такого рода общественное мнение называется сплетнями, — сказала сестра Елена.
— Называйте как хотите, но не бывает дыма без огня. Если мужчины годами избегают женского общества…
— То они, само собой, педерасты, — кивнула сестра Елена. — Все монахи и священники. А у всех монахинь известно, сексуальный психоз.
— Кроме тех, с которыми развратничают священники, — вставила госпожа Тосидзуки. — А если мужской и женский монастыри стоят рядом — то между ними обязательно пророют подземный ход…
— К монахам-педерастам, — завершила сестра Елена. — Хватит. Если у вас нет иных оснований для передачи мальчика под временную опеку господина Сагары…
— Знаете, я ж могу просто взять и не позволить.
Повисла тишина. Первым её нарушил Сагара.
— Хорошенькая у вас яхта, господин советник…
— Что? При чём тут яхта? Что вы имеете в виду?
— Наверное, вы хорошо делаете свою работу, если вам платят деньги, которых хватает на такой корабль.
— Вы на что-то намекаете?
— Нет, — сказала сестра Елена, глядя на священника почему-то очень неприязненно. — Господин Сагара ни на что не намекает.
— Да бога ради, — пожал плечами Пегю. — Мне всё равно. Хотите его забрать — забирайте. Господин Ито сейчас скомпонует какую-нибудь бумажку…
— А что с братом Хаасом?
— На него гражданская форма была готова ещё позавчера, — снова влез Синта. Видно было, что юноше не терпится избавиться от взрослых и вернуться к гравиполо.
— Я не могу принимать такие решения единолично…
— Опять двадцать пять…
— Черт с ним, печатайте, — махнул рукой Пегю и вышел из палатки.
Через несколько минут все формальности завершились. Госпожа Анна пожала сохэям руки и попрощалась. Потом все попрощались с Синтой и господином Ито. В палатке снова стало шумно. Выходя в двери, Сагара заметил, что Синта вернулся к гравиполо.
С виду всё было нормально — кроме того, что сестра Елена смотрела волком.
— Что такое? — спросил Сагара. — Я что-то не так сказал?
— Само собой, — сестра вздохнула. — Я понимаю, что на вас нельзя сердиться… Простите, отче, но в определенных вопросах вы просто — большой ребёнок.
— Премного вам благодарен. Вам не хотелось портить с ним отношения?
— Отче, я в ближайшее время испорчу с ним отношения, и испорчу так, что он будет хотеть мне самой скорой смерти — но ему придется беречь меня как зеницу ока, потому что ансибль-пакет с информацией, которую пустят в ход в случае моей смерти, уже передан, и это необратимо.
— Тогда в чем дело?
— В том, что я хорошо знаю, от кого он получил эту яхту и на что закрыл глаза, чтоб её получить. А вы ляпнули об этом при Тошидзуки, которая сунет свой острый носик в эту аферу — и непременно выкопает все дерьмо и вывалит его перед обществом.
— А разве это плохо? — удивился брат Сео.
— Дети! — Сестра с отчаянием встряхнула головой.
— Сестра имела в виду, — пояснил Сагара, — что она держала советника на крючке. В своё время он — или те, кто уполномочил ее — пристали бы к советнику с этой яхтой как с ножом к горлу. И он танцевал бы под их дудку.
— Именно так, — невозмутимо ответила сестра. — Вы мыслите слегка схематично — за яхту советника можно надолго отправить на Сунагиси в оранжевом комбо, но нельзя повесить. Но за ним есть и ещё кое-что, достойное веревки. Если госпожа Тосидзуки найдет и выкопает это — придется-таки тащить мезравца в имперский суд и примерять на него верёвочный галстук. А он полезный мерзавец. Поймите, господин Сагара, я могу сейчас, держа этого негодяя за нежное место, заставить его и его клиентуру на Ходэри красть втрое меньше, чем они хотели бы. Госпожа Анна может сделать так, что всю это славную лавочку на Ходэри прикроют. Очень радостно для народа: воры наказаны, публика рукоплещет. А дальше? На это место сажают нового мерзавца — и он крадет уже не втрое, а вдесятеро против теперешнего. Чтобы компенсировать себе риск.
— А можно сделать так, чтоб эту должность занимал не мерзавец?
— Можно. Назначить на неё имперского инквизитора. Но это временный способ — а нам нужно, чтобы система работала постоянно.
Сагара вспомнил, как выгребал из водозабора останки людей, что сварились заживо — и проговорил:
— Похоже, сестра, я делал более чистую работу, чем вы. Простите, что я превратил вашу пулю в петарду.
Сестра кивнула, принимая извинения. Потом сказала:
— Я вам завидую. Глядите, он засыпает.
Действительно, малыш, обхватив руками голову центуриона, дремал, убаюканный размеренной походкой брата.
— Да, — брат Сео спустил ребенка с плеча и понёс на руках. — До свидания, сестра.
— До свидания, — женщина махнула рукой.
* * *Отлетали ночью, без лишних прощаний и проводов. Тут была работа, и они делали ее до тех пор, пока не явились те, кто сделает её лучше. Сагара и Сео пригласили на прощальную чарку сакэ лишь господина Ито, сестер-инквизиторш и капитана Твиддл.
— Дай вам Бог счастья, — сказал мэр.
— Лучше вам, — пожелал Сагара. — Вы заслужили.
— Нет, — серьёзно сказал старик. — Мы заслужили его не больше, чем тех мук, что мы пережили. Счастье нельзя заслужить, но в последнее время я понимаю, что способность быть счастливым вернулась ко мне. Благодаря вам, коммандер. Когда вы сказали мне те слова… Помните — если мы сдадимся, это значит, что Рива победили окончательно? Сперва я подумал — какая бессмыслица. Они ведь победили. Они убили столько нас, сколько смогли — разве это не победа? А потом… я увидел, какое у вас было лицо, когда вы достали этого мальчика из подземелья… И понял — нет. Пока кто-то из нас живёт так, будто у него есть будущее — они не выиграли. Не лишили нас будущего.
— Да, — согласился Сагара.
…Перед самым стартом он нашёл Дика в дормитории — братья после объявления минутной готовности пристегнулись к койкам.
— Я хочу взять его в рубку, — сказал священник. — Дик, пойдёшь со мной?
Мальчик кивнул, дал расстегнуть на себе ремни — и пошёл с Сагарой за руку.
— Это только один раз, — сказал малышу Сагара. — Больше я тебя в рубку не возьму. Но ты должен посмотреть на свою родную планету. Вакатта?
— Вакатта йо, — серьёзно ответил мальчик.
Минато не удалось увидеть, остров был затянут густым туманом.
— А где небо? — спросил Дик, когда они вышли из атмосферы.
— Вот, — навигатор Жакинта показал на потолок-экран, гигантскую полусферу. — Это и есть настоящее небо, сынок. Просто страх берёт, какое большое.
— Где земля? — спросил мальчик.
— Вот это синее, — Сагара показал на горбушку планетного шара, что занимала нижний сектор экрана.
— Это море, — возразил мальчишка. — Где земля?
И именно тут туман слегка расступился…
— Вот, — сказал Сагара, показывая в просвет. — Вот это жёлтое.
— Песок, — догадался мальчик. — Так мало…
— Мало, — согласился Сагара. — Но эту землю кто-то очень любит. И даже если ты никогда сюда не вернёшься… Она всё равно будет с тобой. Понимаешь?
— Да, — сказал мальчик. — Вакатта йо.
