Денис Самородов - Главный ресурс Империи
Мартин беззвучно выругался. Он же только что был там, внутри! Разве что кто из офицеров, потревоженный его попытками открыть дверь, выбрался наружу и теперь ходит, ищет источник беспокойства? Может, все-таки была эвакуация, точнее, она еще в процессе? И какой-нибудь патруль оставлен для пригляду за неупакованным еще имуществом?
Мысль была дикой, имперцы никогда так не поступали, но по крайней мере хоть какое-то рациональное зерно в ней присутствовало. Мартин почувствовал струящийся по ресницам пот и наконец-то сморгнул. Почему-то вспомнилась кровь в кабинете Гнусмана и давящее ощущение чего-то неправильного в здании штаба.
Возвращаться туда решительно не хотелось.* * *Внутри, как и ожидалось, было пусто. Мартин, осторожно просочившись в здание, сразу же двинулся в то крыло, где видел (или все-таки, тьма их всех накрой, показалось?) что-то в окне. Ни людей, ни теней, ни каких тебе огоньков. «Пусто, как в кармане у пропойцы», – некстати вспомнил Мартин поговорку Старого Сэмми.
Какое-то шестое чувство, присущее всем опытным пилотам и позволявшее им удачно избегать неприятностей в воздухе, прямо-таки надрывалось, предупреждая о непонятной опасности. Вот только откуда она исходила, понять было решительно невозможно.
«Нет, все, – подумал Мартин, – немедленно в город». Он отчаянно нуждался в информации.
И тут этажом выше отчетливо раздался резкий скрежет, как будто бы кто-то провел железным прутом по стене. И уж это-то точно была не галлюцинация.
Мартин застыл на секунду, сосредоточенно прислушиваясь, и, проклиная все на свете, с лазерником на изготовку стал медленно продвигаться к лестнице, ведущей наверх. Буквально на каждой ступеньке он замирал, чутко прислушиваясь, но вокруг было по-прежнему тихо.
Второй этаж встретил его пустым коридором. И лишь вдали, едва заметные на фоне светлого окна, пробегали синеватые всполохи.
Тишину нарушил резкий хлопок разрываемого воздуха. Всполохи участились, и в следующую секунду Мартин понял, что на него, проявившаяся в прямом смысле слова из ниоткуда и едва фиксируемая глазом из-за своей стремительности, беззвучно несется темная фигура карателя из группы зачистки. «Каратель с невидимым экраном энергов? Здесь? Да еще и в боевом режиме?» – эти мысли только и успели промелькнуть в голове Мартина, отчаянно пытавшегося прицелиться из табельного лазерника в размытые очертания, неуловимо перемещающиеся по какой-то рваной траектории прямо к нему. Впрочем, Мартин прекрасно понимал, что его лазерник бронированному монстру никакого урона не нанесет. Каратели были почти неуязвимы и не различали в активном состоянии своих и чужих, полностью охваченные лишь одним желанием – уничтожать всех без разбора. Тем не менее Мартин даже успел один раз выстрелить до того, как армированная рука врезалась в живот и буквально пригвоздила его к стене в полуметре от пола. Удар был так силен, что Мартин на несколько секунд просто отключился, а придя в себя, увидел свое перекошенное лицо, отраженное в матовом шлеме карателя. Рядом раздался звук, такой же, какой Мартин слышал тогда, раньше, только войдя в штаб. Он скосил глаза и увидел, что каратель, свободной рукой активировав лазерный резак, провел им по бетонному полу, как будто чего-то ожидая. Скрежет повторился.
«Ну что же ты, тьма тебя накрой, тянешь!» – Мартин знал, что теперь он точно обречен, и это знание, как ни странно, принесло ему какое-то облегчение. Один удар резака – и все кончится. И он, Мартин Клэй, бывший флай-капитан, а ныне старший пилот имперских вооруженных сил, будет растерзан карателем имперского же отряда зачистки из-за чьей-то ошибки. Аминь.
Каратель ударил. Лазерный резак противно прошелестел рядом с лицом Мартина и до половины вошел в стену с не менее противным скрежетом, обдав щеку бетонной крошкой.
Мартин открыл зажмуренные глаза. Каратель застыл в неподвижности зверя перед броском, словно к чему-то принюхиваясь. Мартин услышал звук падающих капель и только сейчас посмотрел вниз. Рука карателя торчала чуть наклонно, пробив живот ровно посередине и прочно удерживая тело на весу, и по ней бойкими ручейками текла кровь, скапливаясь в районе локтя и уже оттуда устремляясь к полу. Боли Мартин не чувствовал, как, впрочем, и ног. «Достал до позвоночника», – диагностировал он автоматически.
Каратель мягким, но быстрым движением отпустил воткнувшийся резак и поднес руку к своему шлему. Мартин увидел на ней следы старой запекшейся крови и опять вспомнил кабинет Гнусмана. «Что здесь вообще делает зачистка?» – пришло ему в голову.
Каратель тем временем нажал на что-то пальцем, и непрозрачное забрало его шлема с тихим звуком уехало вверх, открывая лицо.
Точнее, то, что когда-то было лицом.
Мартин увидел гладкий череп, туго обтянутый бледной кожей. И вперившийся прямо в него глаз. Второго не было, и из пустой глазницы торчал пучок тонких оптоволоконных кабелей, уходящих в глубь бронекостюма. Нижняя челюсть была ампутирована, видимо, за ненадобностью, и через ее место проходили две прозрачные трубки с розоватой жидкостью, скрывающиеся в носовых отверстиях. Трубки были плотно прижаты к коже и заворачивали единственную губу, открывая оскал верхних зубов.
Зачем каратель открыл шлем, так и осталось для Мартина неясным. Чувствуя, что сознание его мутнеет от обильной потери крови, он извернулся и выстрелил из все еще зажатого в руке лазерника прямо в уставившийся глаз.
И, ощутив напоследок, как резко дернулось что-то большое и чужеродное внутри его живота, опять вырубился.
Почему-то это больше напоминало сон. Мартину вспомнился один из вечеров на Изумрудном Раю, когда они с Ольгой лежали на пляже и смотрели на звезды. Она сказала тогда ему:
– Знаешь, у нашего народа есть странная легенда, даже не легенда, а поверье, что ли. Только не вздумай смеяться! – Она приподнялась на локте и пытливо заглянула ему в глаза.
– А вдруг она смешная?
– Нет, она не смешная. Я же говорю, странная... – Ольга немного помолчала, переведя взгляд на море. А потом начала, говоря слова как бы нараспев, словно подчеркивая их значимость. – Однажды, сразу после Темного Исхода, когда мы только осознали себя людьми, к Праматери Ларге пришло видение. Она собрала рядом с собой всех женщин клана и поделилась с ними мудростью. «Каждая из вас, – говорила она, касаясь их по очереди своим пальцем со странным узким наперстком, оставлявшим маленькую метку, – несет теперь в себе частицу света, вырвавшего всех нас из Тьмы Исхода. Эта часть будет с вами до самой смерти, и, храня ее, вы приведете наш народ к благоденствию и процветанию. Наши поля будут давать обильные урожаи, наши люди не будут знать болезней и горестей, а женщины нашего клана будут почитаемы и уважаемы всеми. Но бойтесь лживых и коварных мужчин! Полюбив кого-то, любая из вас сама отдаст своему избраннику частичку нашего благополучия. Пусть даже многие из них будут достойными и отважными, но только мы можем сохранить в себе этот свет. И когда последняя из вас отдаст свою часть или умрет, наш народ будет обречен и погибнет. Помните об этом! Ваша любовь – это самое ценное, что есть теперь у наших людей. Вы будете рожать детей, но это будут лишь девочки, и после вашей смерти они также унаследуют ваше бремя. Если же у кого-то родится мальчик – что ж, это будет верным знаком, что одна из вас не справилась со своими чувствами и отдала свою часть света мужчине». После того, как Великая Ларга коснулась всех, она закрыла глаза и умерла. И все с той поры было именно так, как она сказала. Клан Ларги стал самым почитаемым кланом, а мудрость и знания его женщин были известны по всем землям. Многие мужчины боролись за честь стать их мужьями, ибо каждому из них было доподлинно известно – если женщина Ларги родит кому-то сына, то всю оставшуюся жизнь того не оставит удача. Но женщины клана Ларги всегда были холодны и неприступны.
Ольга опять помолчала.
– Странно, правда? – спросила она тихим голосом. – Немногие сейчас помнят эту легенду. Просто я, ты же знаешь, всегда интересовалась историей. И кстати, ваша имперская ресерч-канцелярия ведет сейчас переговоры с нашей королевой о вскрытии усыпальницы Праматери Ларги. Вряд ли у них получится – это наша святыня уже много веков, не говоря уже об исторической ценности.
– У каждого народа свои сказки. Слышала бы ты, что рассказывала мне на ночь моя мать! – Мартин, хоть и пытался сохранить серьезность, не удержался от улыбки. – Самое странное то, что в них во всех прослеживается упоминание о Темном Исходе, Пришедшей Тьме и тому подобных вещах. Но это пусть у ученых голова болит!Он откинулся на спину и опять лениво уставился в звездное небо. Ольга легла рядом и положила голову на его грудь.
– А знаешь, Март, – она всегда называла его почему-то сокращенно, – знаешь, у нас будет ребенок.
– Расслабьтесь, Тадеуш. Мы не причиним вам вреда, – голос, как всегда, просачивался прямо в голову, заставляя все тело напрягаться вопреки услышанному приказу.
И все же это был не Безликий. То есть Безликий, но Безликий другой и все так же скрывающий лицо в тени. Голос был практически идентичен, но в интонациях, несомненно, чувствовалось что-то непривычное.
![Денис Самородов - Главный ресурс Империи [сборник]](/uploads/posts/books/112234/112234.jpg)
