Эдмонд Гамильтон - Хранители звезд
Файрли оглядел свою комнату-скорлупу и вспомнил обидные насмешливые слова Кристенсена: «маленький книжный червячок».
«Крепко же я ухватился за перья жар-птицы! А птица-то взлетает в облака, и уже поздно прыгать вниз. Поздно!»
Файрли вдруг издал боевой индейский клич и, широко расставив ноги, схватил со стола недопитую банку с пивом, словно кольт выхватил из-за пояса.
– Черт побери, я все-таки полечу! Во славу науки и Де Витта, чтоб ему провалиться! Трепещи, Альтаир, «червячок» летит в космос!
Глава 10
Альтаир сиял в бархатной пустоте словно золотистый бриллиант, сверкающий тысячами невидимых граней. Файрли завороженно смотрел на него, стоя на обзорной палубе около большого экрана.
Космолет мчался по направлению к звезде, которая уже стала для него солнцем. Вскоре на экране появился Рин, его третья планета. Сначала эта была лишь крошечная голубая искорка, но она быстро превратилась в шарик, затем в сферу, росла, наливаясь белым цветом облаков и коричнево-зелеными пятнами материков, очертания которых прояснялись с каждой минутой.
«Рин, мир моих предков, – подумал с волнением Файрли. – Твои блудные сыны возвращаются после трехсотвекового отсутствия, Чем-то ты их встретишь?…»
Через час планета заполнила весь экран, и надоевшая за полгода чернота космоса исчезла.
– Мы все-таки сделали это, – тихо сказал Кристенсен, слабо улыбнувшись.
Он сидел в кресле-каталке и непрерывно смотрел на Рин, которого так боялся и вместе с тем так жаждал.
Шесть месяцев пути, из которых более половины прошли в гиперпространстве, неузнаваемо изменили Кристенсена. Тройная перегрузка сделала свое дело: могучий матерый мужчина превратился в худого, изможденного старика с трясущимися руками и сгорбленной спиной. Ноги уже плохо слушались его, и поэтому Кристенсен большую часть времени проводил, сидя в кресле. Но сидел он в командной рубке, поскольку был и оставался командиром корабля и начальником экспедиции.
Файрли вспомнил, как после завершения испытаний звездолета в Морроу прошло очередное техническое совещание, на котором присутствовал госсекретарь Ранделл. Де Витт деловито сообщил результаты тестовых испытаний и закончил словами:
– …таким образом, я не вижу оснований откладывать полет к Альтаиру.
– Согласен, – улыбнулся Ранделл. – Сегодня же вечером я обсужу этот вопрос с президентом.
Де Витт просиял:
– Тогда, как инициатор «звездного проекта», я предлагаю назначить главой экспедиции…
– Да, я понимаю вас, – кивнул Ранделл. – Вы хотите, конечно, предложить кандидатуру всеми уважаемого господина Кристенсена. Должен вам сказать, что этот вопрос уже решен положительно.
Лицо Де Витта вспыхнуло от ярости. Сжав кулаки, он шагнул к Ранделлу:
– Я протестую! Эта идея принадлежала мне с самого начала!
Каждый день я боролся с Кристенсеном, который открыто ставил нам палки в колеса, саботировал проект, сеял слухи о ненужности полета к Альтаиру, а теперь… Это несправедливо, это нелепо!
– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с вами, – холодно отрезал Ранделл. – Решение принял Белый дом.
– Вы неплохо поинтриговали за моей спиной, пока я строил звездолет! – бушевал Де Витт.
– Гленн, успокойтесь, – мягко сказал Ранделл. – Никто не собирается отрицать ваши заслуги, но вы должны понимать и всю сложность политической ситуации! Русские так и трещат на весь мир, что мы создали на Гассенди военную базу. Мы, естественно, отрицаем это. Но представьте, какой поднимется шум, если со временем выяснится, что мы не только тайно построили звездолет и послали его к Альтаиру, но и поставили во главе экспедиции полковника ВВС, пусть и в отставке. Да нас тогда все, кому не лень, будут обвинять в милитаризме! Нет, Де Витт, на это мы пойти не можем. Вам предлагается пост заместителя Кристенсена.
– Я понял, вы там в Белом доме все просто струсили, – зло процедил Де Витт, не сводя колючих глаз с Кристенсена. – Я предлагаю вам ключ к Галактике, к невиданному процветанию нашей державы… А вы отказываетесь от него из-за своих грязных и мелочных политических расчетов! Но ничего… Крис, не радуйтесь раньше времени. Не знаю уж, как медики допустили вас к полету, но поверьте моему слову – вы умрете, не долетев до Альтаира. Вы уже насквозь прогнили, несмотря на бравую внешность.
– Посмотрим, – хладнокровно ответил Кристенсен.
…И вот теперь на подлокотниках лежали дрожащие руки Кристенсена, обтянутые полупрозрачной кожей, под которой резко выделялись набухшие вены. Руки глубокого старика…
– Да, Боб, мы все-таки сделали это, – повторил он. – Надеюсь, хоть теперь прекратятся ночные кошмары, которые мучили всех в гиперпространстве. Я так устал от них…
Файрли кивнул. Три месяца они пробыли в наглухо закрытом мешке – без звезд, без космической пыли и даже без пустоты.
Их окружало ничто, в котором абсолютно ничего не происходило, не чувствовалось даже малейших признаков движения корабля.
Поначалу филолог изнывал от скуки. Книги вызывали у него отвращение, а помочь техническому составу, состоящему из пятнадцати опытных космонавтов, он просто не мог. Остальные члены экспедиции, в которую, кроме начальника и его заместителя, также входили Рааб, Томасон, Винстед, а также геолог Хэджулин и врач Райхер, были заняты делом и желания поболтать не проявляли. Файрли не оставалось ничего другого, как выполнить свое заветное желание еще со студенческих лет, а именно – выспаться всласть.
И тогда его стали посещать сны. Он видел галактические просторы, освещенные гирляндами незнакомых созвездий, армады звездолетов, вспышки атомных взрывов… Файрли находился на огневой палубе одного из ванрианских крейсеров и управлял огромной лучевой пушкой. Навстречу им мчался корабль противника. С расстояния около миллиона миль он начал стрелять…
Подобные же сны, больше похожие на галлюцинации, мучили и остальных членов экипажа. Райхер объяснял это просто – мол, люди наслышаны о войне между двумя суперрасами, и по приближению к Альтаиру нервы начинают играть с ними злую шутку.
Это звучало правдоподобно, но иногда ночью Файрли казалось, что кто-то тихо входит в его мозг и бесцеремонно хозяйничает там, перелистывая день за днем всю его жизнь.
– Я тоже устал от этих кошмаров, – признался он, с сочувствием глядя на Кристенсена. – Однако сейчас, в обычном пространстве, все вошло в норму… О, корабль начинает торможение!
Действительно, палуба под ногами слегка задрожала, навалилась перегрузка.
Лицо старика сразу же осунулось.
– Я знаю, что посадка ожидается не такой жестокой, как взлет…, но, может быть, вам лучше вернуться в каюту? – тихо спросил Файрли.
– Нет, – ответил хрипло старик, не отрывая глаз от Рина.
– Позвольте мне хотя бы позвать доктора Райхера? Он говорил, что ваше сердце…
– Нет, хватит уколов, – упрямо пробурчал командир корабля. – Хочу видеть все своими глазами. Второй раз это может мне неудасться…
Планета стремительно приближалась. Теперь на экране можно было разглядеть детали ее рельефа. Океаны занимали большую часть поверхности, а суша была морщинистой, как высохшая кожа, с многочисленными горными хребтами, похожими на затупившиеся зубы, с обширными пустынями и редкими зелеными пятнами лесов.
Надсадно загудели двигатели, и Файрли уселся в одно из кресел, ощущая мягкую тяжесть нарастающей перегрузки. Дышать стало труднее, но это было лишь цветочками по сравнению с адским стартом, от которого у него осталось довольно смутное, но очень неприятное впечатление.
Внизу проплыл океан, сверкающий в лучах невидимого солнца. Вскоре корабль оказался на ночной стороне. Он уже перешел на орбитальную траекторию, и потому в углу экрана вновь появилось звездное небо. Его быстро пересекли две луны, окрасив верхние слои облаков в пурпурные тона. Внизу смутно виднелись обширные лесные массивы и горные цепи с вершинами, украшенными снежными шапками.
Через несколько минут корабль вновь вышел на солнечную сторону и стал быстро снижаться. Облака поредели: теперь вполне можно было разглядеть города, сети дорог, аэродромы, морские порты…
Но ничего этого не было.
Те же степи, пустыни, невысокие старые горы, редкие зеленые пятна лесов и рощ. И никаких признаков человеческого присутствия. Не было даже развалин древних городов.
Файрли изумленно взглянул на Кристенсена и увидел в его глазах свет надежды.
Потом вновь настала ночь. Две луны бросали на поверхность планеты кровавые отблески, делая ее еще более безжизненной.
«А может, это на самом деле к лучшему? – внезапно подумал Файрли. – Тогда удастся забыть все страхи, отбросить все проблемы. Де Витт вернется с пустыми руками, без сверхоружия, и Земля не превратится в такой же вымерший, безжизненный мир!»
И все же Файрли чувствовал, что очень хочет найти здесь людей. Нет, ему не нужен был оркестр, толпы народа, приветственно размахивающие руками, и лозунги типа «Привет братьям по разуму из Солнечной системы!». Нет, хотелось просто увидеть человеческое лицо, заглянуть в глаза своего собрата, пожать чью-нибудь крепкую руку.
