Кристиан Бэд - Дурак космического масштаба
какой стороны подойди. Мы подобрали Леса на Аннхелле полгода назад, едва живого. Парнишка, судя по всему, был родом с Граны. То есть — с той стороны границы. У нас он этакий «сын полка». Натуральная трущобная крыска, в общем-то. Но не наша крыска. Я чем больше приглядывался к нему, тем больше замечал разницу. Как в детской игре — найдите шесть отличий… Возьму Джоба-Обезъяну, Келли и его «старичков»… И Леса. Позвал дежурного, велел — Леса ко мне. Пацана привели заспанного. Опять, значит, бродил где-то ночью. И это после того, как практически перед отбоем меня вызвал по связи Мерис и велел срочно высадиться на Аннхелл, где мы сейчас и торчим, и где варится вся эта каша. До
того мы развлекались на соседнем астероиде, вроде почти отдыхали даже. Мальчишке на астероиде понравилось, но почти родной Аннхелл, видно, позвал поздороваться… Совсем на ногах не стоит. Точно: полночи мы перебирались, остальное — он бродил. Ну все, сегодня же проверю: не найду ночью на спальном месте — сам всыплю. Я щенка предупреждал. Нашел, когда шляться по ночам, эпитэ а матэ! Нам что теперь, систему свой-чужой перепрограммировать? Нет уж, брат, своим не доверять — дело последнее… Лесу на вид лет пятнадцать, но на самом деле уже около семнадцати. Люди на Гране мелкие, щуплые. Этот — везде пролезет. Бить жалко. Но, видно, придётся. Я развернул перед мордашкой Леса компьютерную пленку экрана с картой коммуникаций.
— Ну-ка посмотри, соня, что это за место? Район определишь?
— А чё его… Под Гадюшником это, — с ходу, почти не вглядываясь, сказал Лес, выковыривая что-то грязными пальцами из уголка глаза. Я поймал его за руку и, крепко зафиксировав запястье, достал другой рукой антибактериальные салфетки.
— На! Он удивился. Как всегда в подобных случаях, искренне. Да… В семнадцать лет приучать мыть руки поздновато… Но ведь сдохнет же от чего-нибудь вроде аспалы или летучего огня. Да и лихорадка не всякая лечится.
— Лес, я тебя выпорю, — сказал я ему честно. Он вздрогнул. Увлекся распечатыванием салфеток. Яркий пакетик… Забыл про начальство временно. И тут я влез, понимаешь. Глянул искоса. Лицо у меня было серьезное. Задумался. Грехи, наверно, перебирает свои. Пожал плечами.
— За что? — взгляд ясный-ясный.
— Ты где ночью был?
— А… А тут и был, — Лес кивнул на карту. — Под Гадюшником. Почти что… Гадюшник на его сленге — городской центр.
— Ну?
— В одно место хорошее попасть хотел, но там размыло. Не залезть. Роста мало. Твой бы покатил. — Открыл-таки салфетки. Вытащил одну.
— И что ты там искал?
Лес замялся, сделал вид, что изучает салфетки. Что опять за пацанячьи секреты?
— Лес! — сказал я строго. Покосился на меня. Хотел нагрубить, но передумал. Он меня опасался. Умеренно. Один раз у нас почти дошло до рукоприкладства. Я обещал ему рот зашить, если не перестанет ругаться через слово. И всё, в общем-то, для этого приготовил в медотсеке… О чем же он думает? Лес — парень открытый и болтливый. Значит только наркота. Лечили мы его, лечили…
– «Кошки» там, что ли, собираются? Замялся опять. Ну, точно.
— Курят или нюхают?
— Но я же не нашел! Чё сразу бить-то! — взорвался Лес. Он решил, что я его для этого и вызвал.
Ну что ж, осознание в пятой точке у парня возникло, и это уже радость. Правда, заслуга исключительно сержанта Келли, сам я не смог. Ну не поднимается на такую мелочь рука.
— Ладно, — сказал я ему. — Даю тебе шанс реабилитироваться. Показывай по карте, где не залез. Если нам это пригодится — прощу. Зря я так сказал. Лучше бы сразу объяснить мальчишке, что мне в его поведении не нравится. И предупредить, что накажу, если опять по ночам шляться будет.
Лес не понял сути моих размышлений, но лицо у меня было недовольное, и он начал лихорадочно соображать, чем бы меня задобрить. Уткнулся в карту.
— Где же тут собираться? — спросил я. — Чтобы покурить спокойно нужно большое сухое место, а тут…
— Тут большие пещеры есть, — неожиданно для меня выдал Лес.
— Где? — вскинулся я. По карте никаких больших, свободных от воды полостей не просматривалось.
— Вот тут примерно. — Лес ткнул грязным пальцем в затопленную, судя по цвету, область. Одну руку он честно помусолил салфеткой, другая по контрасту стала выглядеть ещё грязнее.
— Тут затоплено, — сказал я, забрал у пацана салфетки, вытащил сразу две и стал его оттирать. Лес не сопротивлялся, но смотрел с недоумением, к салфеткам он уже потерял интерес.
— Там не затоплено, — перебил он уверенно. — Там внизу воды вообще мало. И потолок такой штукой блестящей обит. Изолятом. Сам видел. Вот так так. Экранирует, значит. А мы-то головы ломаем, где они в этом дерьме сидят, да ещё с заложниками… Ай да Лес… Я улыбнулся. Лес, видя, что я повеселел, тоже заулыбался.
— Раз ты там был, подходы знаешь? Сколько их? Пацан задумался.
— Одним ходил. Еще про два слышал. И … Он замялся.
— Что опять?
— Еще историю одну слышал, что в пещеры ход есть прямо из центра Гадюшника. Из этого, Дворца правосудия, что ли. Всё срасталось и становилось просто и красиво. Даже если главный ход заминирован, нам же проще — террористам и бежать будет особо некуда. Чудесно.
— Прощаешь, что ли? — Лес с сомнением разглядывал меня. Волновало его сейчас, похоже, только это.
— Прощаю, — сказал я с облегчением. — Но до первой ночной отлучки. По любому поводу. Поймаю — пеняй на себя.
— Что значит «пинай на себя»? — засомневался Лес.
— Пеняй. То есть сам виноват будешь. Я же тебя предупредил.
— А… И всё — глаза горят, никаких забот на лице. Мне бы так.
Я взял шестерых «старичков» во главе с Келли, Обезьяну, Леса. За Леса я не
боялся, при стрельбе он сразу забивается в самый дальний угол и сидит тихо-тихо. Задумался: может, хватит? Потом решил подстраховаться и послать ещё десяток ребят по другому ходу, намеченному нашим малолетним консультантом. Всё-таки заложников набиралось приличное стадце, и стадце это надо будет выводить…
Прошли мы довольно легко. И даже сошлись обе группы почти одновременно, потому что по времени, благодаря Лесу, смогли рассчитать довольно точно. Когда расстояние позволило, личные маячки моих парней высветились у меня на браслете. Есть такие вшитые маячки у спецоновцев. Используют их в основном для опознания наших трупов — сигнал крайне слабый. Но в данном случае — пригодилось. К пещере, где по нашим предположениям сидели террористы, вышли с разных сторон. С нашей — даже отверстия почти не наблюдалось, так, несколько дырок с кулак и меньше. Но обзор оказался неплохой. А проход расширим в секунды — стена еле живая… Я пересчитал заложников. Дьюпа не увидел. Остальные — вроде в наличии. И премьер-министр, чей сынок, как я понял, заварил всю эту кашу, и министр финансов, вечно измятый и смешной, ну прям как на своих голо. Были эти высокопоставленные заложники потрепанными и невеселыми. Но мне не хотелось
сейчас над ними смеяться. Во что бы они ни играли, кончится это плохо. При любом раскладе. Даже, если я сейчас кану в небытие вместе со своими парнями. Заложников, как и сообщили дэпы, было 22 человека, а «террористов» я насчитал 29. Вооружены с виду достойно. Но только с виду. Светочастотные гэты (рассеиватели) — оружие тяжелое и неудобное. Больше всего такое годится для
полицейских заслонов и сдерживания скученных человеческих масс. В наших условиях
гэту надо ещё правильно выставить оба фокусных расстояния. А потом ухитриться не поджарить в тесноте своих же. Украшало террористов и непривычное мне огнестрельное оружие, забытое уже на многих планетах, эффектное внешне и опять же тяжелое. С их умелыми руками надо бы носить что-нибудь полегче. Иначе даже поднять и прицелиться — история засчитает за подвиг. Мои бойцы были вооружены гораздо проще. В основном импульсниками, как их называют, хотя в этом оружии два режима — магнитный и электромагнитный. А защищены — сильно облегченными, электромагнитными же доспехами. Такой вот вроде бы парадокс. Но вооруженный спецоновец и вооруженный штатский — это вообще две большие разницы. Тем более если спецоновец — бывший пилот-стрелок. До Мериса никто раньше не додумывался делать из пилотов спецон. Тут, к его чести, он изобрел что-то новое, возможно, его даже наградят когда-нибудь. Надеюсь, посмертно.
Дело в том, что в космосе, в принципе, стреляют иначе, чем в наземных войсках.
Особенно по движущимся целям. Потому и оружие в локальных операциях я использую, в основном, сенсорное или импульсное, чтобы это преимущество в стрельбе стало
ещё более очевидным. Например, у 98 моих ребят из 100 хватает скорости отключать
на момент выстрела электромагнитные доспехи. Из-за этих доспехов полисы и спецон не используют импульсное оружие. Наводка возникает. Но мои бойцы успевают
