Юрий Тарарев - Блюз среди звезд
– Разберёмся, Эдик, повезло вам всем в тот вечер, сразу несколько уголовных статей пронеслось мимо вас, благодарить тебе этого парня надо при встрече.
– Не дай бог, начальник.
– Ладно, иди, лечись.
Путов задумчиво опустил голову на руки. «Не человек, – вспомнились недавние слова Эдика, – а дело разворачивается серьёзное, ставить высшее руководство в известность рано: скажут, что у меня паранойя, на пенсию отправят, да и фактов нет, только косвенные доказательства, встал и вышел из здания больницы. Поблагодарил персонал и отправился домой. – Утро вечера мудренее – там будет видно, что предпринять».
Вей сидел, не шевелясь. Теплота и спокойные эмоции вводили все уровни сознания в какую-то эйфорию, даже центральный кристаллический процессор не мог адекватно определить, что это – сбой или нормальная реакция на внешние раздражители. Но разве можно было Надежду отнести к внешним раздражителям?
«Я её воспринимаю почти как своего сородича, не замечая разницы в строении. Воспринимаю её сознание как часть себя, включая его в часть своих логических цепей. И вот тут-то и начинается непонятное: логические процессоры не могут обработать потоки информации, проходящие в биологическом мозгу Надежды, и начинают зависать. Скопировать её сознание и обособить его в замкнутый контур», – подумал он.
Центральный процессор просчитал такую возможность и освободил часть информационного поля. Надежда во сне повернулась, обняла его одной рукой и положила свою головку на его грудь.
«Более подходящего момента не будет», – подумал Вей и решился на копирование. Вокруг головки Надежды заплясали солнечные зайчики различной интенсивности, весь процесс длился секунд десять.
– Контур человеческого сознания замкнут, процедура записи завершена, констатировал центральный процессор его многоуровневого сознания.
Надежда плыла в тёплом море, волны ласково подхватывали и несли её всё дальше и дальше, голова слегка шумела, будто бы от массажа, который проводился прямо в голове, каждая клеточка её мозга чувствовала поглаживания. От таких приятных ощущений мурашки побежали от затылка к пяткам, губы прошептали: «Вей». Теперь она была на пляже, навстречу ей шёл Вей, стройный и атлетически сложенный, и улыбался. Она раскинула руки и побежала к нему, подпрыгнула, обвила шею руками и повисла, целуя.
– Ты где так долго был?
Он молчал, её охватило непреодолимое желание, как в той пещере, только сильнее. Вей ощутил беспокойство Надежды и какое-то сильное желание, связанное с ним, а Надежда шептала его имя, прижимаясь к нему всем телом. Во сне её сжигала непреодолимая тяга обладания Веем, низ живота пронзила резкая боль желания – она вскрикнула и проснулась. Судорожно вздохнула, обвела комнату мутным взглядом и ощутила себя почти лежащей на Вее, низ живота сладостно ныл, она почувствовала там влагу. «Что это? – испугалась она. – Критические дни только прошли».
– Вей, что случилось?
– Да ничего, ты просто уснула, и тебе приснился какой-то сон. Ты беспокойно стонала и звала меня, а будить тебя я не решился.
«Ах, сон, это всего лишь сон», – облегчённо подумала она, а вслух сказала:
– Что-то я стала засыпать в самое неподходящее время.
– Наверное, это реакция организма на вакцину.
– Какую вакцину, Вей?
– Я тебе рассказывал, что лечил вас с Артёмом на корабле. Там я ввёл вам вакцину – это такой раствор, состоящий из специальных кристаллов, которые могут размножаться в организме и поддерживать его в рабочем, здоровом состоянии. Видимо, твой организм адаптируется к их присутствию, а они приспосабливаются к твоему организму.
– Понятно, Вей.
Влаги становилось всё больше. «Нужно срочно в ванную комнату», подумала Надежда и поднялась с дивана.
– Я скоро, – сказала она Вею, скрываясь в ванной.
Там быстро разделась и осмотрела себя – весь низ был мокрый, но это была не кровь, а бесцветная жидкость. «Что со мной?» – испугалась Надежда, потом вспомнила свой сон и рассказы подруг, а ещё литературу про секс и поняла – у неё во сне случился оргазм. «Это что ж, получается, я нимфоманка и получаю удовольствие бесконтактно, а может, я гиперсексуальна? – однако, эта ясность её успокоила. – С людьми так бывает, ничего такого иноземного», – переоделась и вышла к Вею, который всё так же сидел на диване, ожидая её.
– Вей, скажи, а эта вакцина, которую ты ввёл нам, на Артёма будет действовать так же, как и на меня?
– Да, образуется небольшой кристаллический процессор и текучие периферийные системы. Вы станете сильнее, сможете видеть и слышать в различных диапазонах, мышечный скелет и костная ткань укрепятся и станут крепче стали, жить вы будете очень долго, мыслительные процессы ускорятся в несколько раз.
– Мы что, станем такими же, как ты?
– Да нет, Надежда, внешне вы останетесь прежними людьми, как были, а внутренне изменитесь, как я сказал, впрочем, процесс можно остановить и вернуть вас в прежнее состояние.
– Нет, не надо, пусть остаётся всё как есть, многие об этом мечтают, вот только Артём не знает о вакцине и будет шокирован происходящими с ним переменами. Вей, а когда начнутся видимые перемены?
– Видимых перемен не будет, всё на подсознательном уровне. Если не знать о наличии вакцины в организме, то обнаружить её невозможно. Сформированные информационные кластеры будут поддерживать организм в рабочем состоянии, а все остальные возможности – находиться в режиме ожидания или востребованности.
– Ничего себе я поспала, уже утро.
– Надежда, – подошёл к ней Вей, – ты не передумала везти Веру Ивановну ко мне на Звездолёт?
Надежда обвила его шею руками, положила голову на грудь и ответила:
– Я не знаю, для неё всё это будет стрессом такой силы, что организм может не выдержать.
Вей стоял, не шелохнувшись, опустив руки вниз.
– Вей, я понимаю, что это скафандр, но я обнимаю тебя, а в ответ ты осторожно должен обнять меня: у людей это выражение самой большой близости, как духовной, так и плотской.
Вей осторожно её обнял.
– Надежда, духовной понимаю, но телесной! Невозможно!
– Дурачок, ты хоть и инопланетянин, но физический контакт тоже был, только во сне.
Всё многоуровневое сознание Вея бешено работало, пытаясь выяснить, когда и где был этот контакт.
– Расслабься, потом расскажу, вижу, ты не понимаешь.
Вей как будто вздрогнул.
– Я многое стал понимать по-другому, но ты ставишь передо мной одну загадку за другой, я не успеваю их разгадывать, а ты мне уже новые задачи ставишь.
– Привыкай, Вей, такие мы, земные женщины. Маму мы с собой не повезём на корабль, а сделаем вот что, ведь это вакцина?
– Да, вот она, – на его бедре открылся контейнер, и выдвинулось небольшое устройство, напоминающее шприц.
– Ну ты даёшь, а зачем вакцину возишь с собой?
– Так, на всякий случай, пока ты проходишь адаптацию, всякое может случиться, а корабль далеко, вот и ношу лекарство с собой.
– Ты заботишься обо мне, зачем?
– Сам пока не знаю, но мне нравится это делать.
Надежда почувствовала, что может управлять этим инопланетным существом.
– Вей, а я знаю, что с тобой. Мы, люди, называем это любовью, но сами себе такой диагноз поставить не можем.
– Диагноз? Это что, болезнь? – встрепенулся Вей.
– В некотором смысле да, самая приятная болезнь души и тела.
– Надежда, извини, поступил сигнал с моего проходческого комплекса, пласт руды закончился, мне нужно в шахту, чтобы обнаружить новый. Как только налажу добычу, сразу вернусь. Контейнер возьми. Если надумаешь, можешь ввести Вере Ивановне вакцину сама: прикладываешь к открытому участку тела и нажимаешь вот этот сенсор. Автоматику я настроил на тебя, процедура безболезненна.
– Спасибо, Вей, я буду тебя ждать.
– Мы можем поддерживать с тобой связь, – ответил он, – у тебя уже почти сформировался центральный процессор, и скоро ты адаптируешься настолько, что будешь спать меньше, чем обычно.
– Издеваешься?
– Да нет, на самом деле.
Она обняла его по-человечески и открыла дверь.
– Иди и не забывай, что я тебя жду.
Артём не понимал, что с ним происходит. Да, Надежда ему нравилась, но как объект вожделения, как девушка, которой он хотел обладать, не более того. Всё, чего он хотел – это покорить её, сделать зависимой, доминировать в отношениях. Ни о какой любви речи не шло, просто страсть. И вот теперь, когда близость достигнута, ему казалось, что Надежда повиснет у него на шее и будет смотреть ему в рот. Но всё изменилось. Изменилось до такой степени, что Артём был не готов к такому развитию событий: Надежда от него отказалась, несмотря на произошедшее. Такого с ним ещё не было. Он бросал девушек, но они его нет. Самолюбие было уязвлено. Артём взглянул на ситуацию по-другому: «Надежду придётся завоёвывать вновь». Пробудилось чувство, до сих пор неведомое – ревность. Откуда взялся этот Михаил? Хотя, не появись он так вовремя, Артём не знал бы, что делал. «Да, я совершил ошибку, оставив Надежду с ним, теперь нет сомнений, он мой соперник. Но Надежда какова! Какая страсть, какая глубина, какая необузданность! Я даже испугался. И всё, дальше ничего не помню», – думал Артём, подходя к институту.
