Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения
Она висела у них за спиной. Она подобралась нечеловечески бесшумно — ни Клавейн, ни Скорпио не услышали даже дыхания. Ее бронированное тело перегораживало коридор, черное как ночь, оттеняя бледный овал лица.
— Привет, Клавейн. Привет… Скорпио, как я понимаю? — Скейд посмотрела на человека-свинью. — Получается, поросенок, ты и не собирался умирать?
— Клавейн уже объяснил: мне чертовски повезло, что я встретил Конджойнеров.
— Ах, как трогательно.
Клавейн смотрел на нее, поневоле ощущая благоговейный ужас. Ремонтуа говорил о несчастном случае, но к такому Клавейн был не готов. Металлическое тело Скейд напоминало средневековые доспехи, которым для чего-то придали очертания женского тела — с роскошными бедрами и небольшими выпуклостями на груди, имитирующими бюст. Но Клавейн уже понял, что это не доспехи, а система жизнеобеспечения, которая одновременно заменяет недостающую часть тела. В данном случае тело отсутствовало как таковое. Шея жестко крепилась в отверстии, похожем на воротник. В этом грубом соединении живой плоти с механизмами было что-то кричащее неправильное. Омерзительное чувство диссонанса усилилось, когда Скейд начинала улыбаться.
— Полюбуйся, что ты со мной сделал, — она говорила вслух, чтобы Скорпио тоже мог слышать. — Чувствуешь гордость?
— Это сделал не я, Скейд. Я очень хорошо знаю, как все произошло. Я ранил тебя — это правда. Мне очень жаль, что так получилось. Но ты прекрасно знаешь, что я сделал это ненамеренно.
— Ненамеренно стал перебежчиком? Как у тебя все просто!
— Я не отрезал тебе голову, Скейд, — сказал Клавейн. — Сейчас Дельмар уже залечил бы все ранения, которые ты получила по моей вине. Даже следа бы не осталось. Но у тебя были другие планы.
— Мои планы определял ты. И моя верность Материнскому Гнезду.
— Я не сомневаюсь в твоей верности, Скейд. Только интересно, чему ты в на самом деле служишь.
— Тринадцать минут, — прошипел Скорпио. — А потом сматываемся.
Скейд резко повернулась к нему.
— Спешите, верно?
— А ты будто не спешишь? — парировал человек-свинья.
— Вы пришли не просто так. Не сомневаюсь, ваши орудия могли давно уничтожить «Ночную Тень», если бы Клавейну это было нужно.
— Отдай мне Фелку, — произнес Клавейн. — И я оставлю тебя в покое.
— Неужели она для тебя так много значит? Ты даже готов уничтожить меня чуть попозже, хотя сейчас у тебя все шансы?
— Да, она очень много для меня значит, но…
По гребню Скейд побежали бирюзовые и оранжевые переливы.
— Я отдам тебе Фелку, если после этого ты уйдешь. Но сначала я тебе кое-что покажу.
Она подняла руки и обхватила свою шею, словно хотела сама себя задушить. Но металлические пальцы, очевидно, могли совершать очень тонкие манипуляции. Клавейн услышал, как в груди у Скейд что-то щелкнуло, а затем металлическая стойка, которая крепилась к ее шее, начала подниматься. Скейд снимала собственную голову. Клавейн смотрел с испугом и отвращением. Над «воротником» появилась нижняя часть опоры, с которой свешивались болтающиеся отростки. С кончиков капала розовая жидкость — то ли кровь, то ли какой-то заменитель.
— Скейд… — пробормотал Клавейн. — В этом не было необходимости.
— О нет! Я хочу, чтобы ты всецело осознал, что со мной сделал. И почувствовал ужас.
— Думаю, до него дошло, — произнес Скорпио.
— Просто отдай Фелку, и я уйду.
Скейд по-прежнему держала голову в руке, словно взвешивая ее. Губы шевелились, как ни в чем не бывало.
— Ты ненавидишь меня, Клавейн?
— Ничего личного, Скейд. Просто мне кажется, что тебя ввели в заблуждение.
— Ввели в заблуждение, и поэтому я забочусь о выживании Объединившихся?
— С тобой что-то произошло, — сказал Клавейн. — Когда-то ты была одной из лучших Объединившихся. И по-настоящему преданно служила Материнскому Гнезду — как и я. А потом была та операция в Замке Воронья.
Он увидел, как глаза Скейд непроизвольно расширились.
— Шато де Карбо? Какое он имеет к этому отношение?
— Куда большее, чем ты думаешь, — ответил Клавейн. — Ты была единственной, кто выжил и вернулся. Но ты вернулась не одна. Возможно, ты почти не помнишь, что там произошло на самом деле. Это не важно. Я уверен: в тебя что-то вселилось. И оно ответственно за все, что ты сейчас делала, — он попытался улыбнуться. — Поэтому я не могу тебя ненавидеть или даже винить в чем-то. Ты не Скейд. Не та Скейд, которую я знал. Тебе кажется, что ты служишь чему-то высшему…
— Чушь какая!
— Но такое возможно, правда? Я знаю, я сам побывал в Замке. Скажи, как мне до сих пор удавалось висеть у тебя на хвосте? Мы оба используем одну технологию, и ее источник находился там. Инопланетной технологии, которая позволяет манипулировать инерцией. Установка прекрасно работала, пока ты не захотела выжать из нее нечто большее, верно?
— Я просто хотела использовать все ее возможности.
— Ты пыталась двигаться быстрее света, тем же способом, что и Галиана.
Он заметил, как при имени Галианы глаза Скейд сверкнули.
— Зачем, Скейд? Неужели что-то оказалось настолько важным, что ты пошла на подобный риск? Это же просто орудия.
— Ты тоже очень хочешь их получить.
Клавейн кивнул.
— Только глядя на тебя. А еще флот, который ты показала мне в комете. Я понял, что ты решила как можно скорее убраться из этого сектора пространства. Что случилось, Скейд? Что ты видела в своем кристальном шаре?
— Тебе показать?
— Показать… мне?
— Дай мне доступ к твоему сознанию. Ты увидишь именно то, что видела я. Тогда ты поймешь. И, возможно, посмотришь на вещи моими глазами.
— Не надо… — начал Скорпио.
Клавейн убрал ментальную защиту. Сознание Скейд вошло в него так внезапно и бесцеремонно, что он заморгал. Но Объединившаяся просто показывала образы, как и обещала. Ничего больше
Это был конец всего.
Цепочки человеческих анклавов вспыхивали яркими искрами и превращались в ничто. Пепельные венки ядерных взрывов ложились на поверхности планет, слишком незначительных, чтобы уничтожать их полностью. Кометы и астероиды сгоняли в кучу, точно отару овец, и сталкивали между собой — волна на волну. Их было слишком много, чтобы столкновения угасали сами собой. С поверхности звезд вырывались потоки раскаленной плазмы, собирались плотными пучками и лизали лица планет, превращая их в бесплодные куски материи. Каменистые планеты дробились, и пространство наполнялось мелким крошевом. Газовые гиганты вертелись волчками, разбрасывая клочья атмосферы, как капризный ребенок разбрасывает игрушки. Звезды умирали; одни из них, зараженные неизвестным недугом, начинали гореть слишком жарко, другие остывали. Их уничтожали множеством способов. Клавейн смотрел, как взрываются корабли в межзвездном пространстве, когда их экипажи даже не подозревали об опасности. Он слышал панический хор радио и лазерных передач; сначала их было бессчетное множество, потом то один, то другой голос смолкал, пока не остались единицы. Но в конце концов стихли и они. Эфир наполняло лишь бессознательное пение транслирующих передатчиков. Но даже они замолчали, когда пали последние оплоты человечества.
Зачистка охватила огромное пространство — несколько десятков световых лет в поперечнике. На проведение операции потребовалось примерно семьдесят лет… мгновенная вспышка в плавном течении галактической истории.
И всюду, где проходила зачистка, он ощущал присутствие тусклой, безжалостной древности: Ансамбль машинных разумов, многие из которых едва достигали на порога самосознания. Они были древними, как звезды… нет, древнее любых звезд. Все, что они умели, все, что их интересовало — это подавление жизни. Но в этом они были экспертами.
— Когда это начнется? — спросил Клавейн.
— Уже началось. Просто мы еще не знаем. Но за последние полвека Волки уже достигли колоний, которые ближе всего к Первой Системе. Уже примерно сто лет человечество состоит из нескольких разобщенных групп, слишком напуганных, чтобы путешествовать или принимать попытки общаться друг с другом.
— А Объединившиеся?
— Мы тоже. Мы тоже в опасности, и тоже уязвимы. В некоторых системах наши поселения разрушены полностью. Материнских Гнезд не осталось. Но они успели послать сообщение.
Клавейн впитал информацию и сдержанно кивнул. Сейчас он был готов принять все.
— Как им это удалось?
— Благодаря Введению. Эксперименты, которые начала Галиана, — ответила Скейд, по-прежнему держа голову на весу. — Она исследовала связь человеческих сознаний с последовательными квантовыми состояниями. Но материя в состоянии квантовой суперпозиции взаимодействовала, на нематериальном уровне, с каждой частицей, которая когда-либо существовала или будет существовать. Галиана преследовала только одну цель — изучить новые состояния параллельного сознания. Но она открыла окно в будущее. Канал оказался несовершенным, Марса достигали только слабые отголоски. И каждое послание, проходящее через «трубопровод», увеличивало уровень «шума». Понимаешь, канал имел ограниченную пропускную способность. Введение оказалось ценным ресурсом, но его можно было использовать лишь в крайней ситуации.
![Андре-Марсель Адамек - [Самая большая подводная лодка в мире]](/uploads/posts/books/127633/127633.jpg)