Константин Хвостополосатов - Засланец
– Ну ты… – не нашел что сказать Пилтор. – Бесстыжая.
– Нет, я вообще хорошая и скромная, когда обычная гибкая, – ответил я фыркая. – А сейчас я на работе, то есть технарь, чего ж ты от меня ждешь?
– Тьфу на тебя, – зафыркал Пилтор. – Балаболка. Как там дела?
– Больше, чем отлично, – практически не соврал я. – Сейчас проверку закончим и будем калиброваться, то есть прыгнем куда-нибудь. Тебе досталась просто славная девочка, это я про яхту. Люби ее, дружи с ней, и она тебя не подведет. Прости, я сейчас буду немного занята.
Пилтор мне, в общем-то, не мешал, просто мне хотелось поболтать с Луарой.
– Лу, ты же смотрела правила по пилотированию, – спросил я. – Что там есть на тему, если мы отсюда без спросу уйдем в субпотоки? И вообще, какие есть варианты для Пилтора в случае пилотирования яхты силами ИИ?
– Относительно ИИ там ничего нет, – уверенно ответила Луара. – У нас нет законодательной базы на этот случай, я уже объясняла почему. Пилотировать грузовик или какой-нибудь пассажирский звездолет, да и просто калошу больше малого корабля не дадут. Но вот с частной яхтой есть нестыковки. В общем-то, яхт очень мало и они фактически являются неким предметом роскоши, который не рассматривается, как коммерческие корабли. По большому счету, они законодательно относятся к персональному транспорту. А личный транспорт по умолчанию не может быть крупнее малого корабля.
– Выходит, что яхтой может управлять любой обыватель, имеющий допуск к управлению малыми персональными кораблями? – уточнил я.
– Выходит, – с недоумением согласилась Лу. – Я сейчас как раз проверяю информацию. Смотри, вот положения по персональному транспорту. Так. Это фактически транспорт, имеющий ограниченную грузоподъемность и грузовместимость, если рассматривать планетарные передвижения. Там на него вообще разрешения не нужно. Транспорт имеет собственную систему управления, да и диспетчерские службы его перехватят под свой контроль, если появится опасность. А вот относительно космического персонального транспорта есть некоторые ограничения. Так. Вот тут сказано, что без специального допуска можно пилотировать только контролируемые диспетчерской службой корабли. То есть фактически в пределах дальней орбиты планеты. Если уходить в открытый космос, то нужна аттестация пилота малого персонального корабля. И там есть ограничение, что межпланетные перелеты на таком корабле без специализации штурман разрешены только в случае персонального перемещения. То есть без пассажиров. И этот случай касается, пожалуй, исключительно яхт, другие космолеты такого типа между системами просто не передвигаются. Я такую аттестацию, кстати, получила, когда на технаря училась, только летать сама я до дрожи в коленях боюсь. А там это обязательно. Да и вообще фактически это является необходимым минимумом для цивилизованного человека, связанного с космосом. А вот про яхты нет ничего определенного. Ага вот есть еще. Так. Тут есть пояснения, что без штурмана можно перевозить пассажиров только по согласованию с диспетчерской службой и с согласия самого пассажира. Бред. Но ты же сам понимаешь, что у ласьена, купившего такую игрушку всегда есть деньги на квалифицированную команду. Иначе, какой вообще смысл в такой трате энергокластов?
– В общем, все ясно, – усмехнулся я. – Богатенькие решили себя не ограничивать правилами. Мало ли напьется какой-нибудь толстосум и решит прошвырнуться на яхте без специализации. Ну так и пусть летит. Убьется, и черт с ним, главное, чтобы в плане закона скандалов не возникло. А что, мне даже нравится.
– Похоже, что нам с Пилтором можно лететь, только спросим у диспетчера разрешения, – подвела итог Луара. – На пилотирование малого корабля у него, скорее всего, есть разрешение. Ну а нет, так у меня точно есть.
– А в субпотоки? – уточнил я.
– А вот про это ничего, – развела руками совсем по-человечески Лу. – Ну кто станет писать такие законы относительно малых корабликов? Где ты видел, чтобы они через субпотоки ходили? Никто же яхты в этом плане не рассматривает. Тем более, что обычно у ласьена, способного купить яхту есть деньги и экипаж нанять. Он же не враг себе.
– А Пилтор что, враг себе что ли? – буркнул я. – Думаешь согласится?
– Мне кажется, у него малость личность уплыла от сидения на Лимире без возможности улететь с него, – фыркнула Лу. – Он готов, наверное, и сам лететь, если бы смог.
– В общем, летим что ли? – сказал я скорее сам себе, – что не запрещено – то разрешено.
– Смотри, – привлекла мое внимание Лу.
Пилтор, сидя в кресле, разговаривал с Хони. И дело разворачивалось чертовски интересное. Я тут же вынул запись начала беседы и быстро просмотрел ее с самого начала.
* * *– Эт-с, интеллект, – позвал неуверенно Пилтор.
Хони, понятное дело, не отозвалась, попросту не поняв.
– Эт-с, как тебя, Хлюня, – снова попробовал Пилтор. – Да выйди уже сюда.
– Слушаю, капитан, – Хони материализовалась радом с креслом.
Пилтор, наверное, выпрыгнул бы из кресла, если бы не был закреплен в нем противоперегрузочной системой. С минуту он недоверчиво рассматривал голограмму.
– Ты гибкая? – спросил, наконец, владелец яхты.
– Вопрос не корректен, – ответила Хони. – Я не отношусь ни к одному из четырех ласьенских подвидовых групп. Данное визуальное воплощение лишь одно из многих, проработанных мной за период эксплуатации ласьенскими пилотами.
– Красивая, – похвалил Пилтор. – Только почему такая малявка?
– Рост воплощения не имеет значения, – ответила Хони. – Я могу пересчитать эту модель под необходимый рост или сменить на какую-нибудь иную проработанную модель любого подвида. Что бы Вы хотели, капитан?
– Ну какую-нибудь такую кралю, – Пилтор подвигал кистями. – Повыше и того, покруглее.
Гибкая в поношенном комбинезоне растаяла, а с другой стороны ласьенского экрана вышла совершенно так же одетая представительница сильной гибкости примерно на полторы головы выше прежней Хони и прилично покруглее в районе интересных для ласьенов мест.
– Такая модель удовлетворяет требованиям капитана? – спросил МИ.
– Вот демон тебя в ребро, – быстро обернулся Пилтор. – А ничего такая сигочка. Повернись.
Хони повернулась, немного прошлась, слегка покачивая бедрами, грациозно потянулась и, выгнувшись, наклонилась.
– Годится, – глаза Пилтора расширились.
– Сменить звуковое опознавание? – спросил МИ.
– Что? – не понял Пилтор.
– Имя, – уточнил МИ.
– Хони… – задумался хозяин яхты. – Нет, нормально звучит. Пусть останется. Кстати, ты кого больше будешь слушаться меня или её?
– Хони, говори, что его, – подсказал я. – Он будет твоим капитаном и фактическим владельцем яхты по букве закона, я же просто помогу тебе прийти в себя, насколько это возможно.
– Капитан имеет главный приоритет, после владельца яхты, – ответила послушно Хони. – Вы являетесь и тем и другим. Техник просто получил с Вашего разрешения доступ к кораблю на время осмотра и возможного ремонта.
– Я разрешил? – удивился Пилтор.
– У меня есть протокол записи, – спокойно подтвердила Хони. – Я пишу все происшествия на борту корабля в пределах одного стандартного года Трайденса, затем запись стирается. Это требование предыдущего владельца. Изменить условия протоколирования?
– Нет. Ничего не надо, – отмахнулся Пилтор. – Пусть пока так. А что сейчас делает техник?
– Заканчивает тест оборудования, – ответила Хони. – Скоро приступим к тестовому прыжку.
– А ты действительно умеешь штурманить? – спросил Пилтор.
– Я имею такую возможность, по крайней мере, короткие прыжки опасности не представляют, достоверность мной оценивается до калибровки в четыре пятых, – не стала откровенно врать Хони. – После калибровки и пробных трех прыжков можно будет определенно утверждать о повышении достоверности до предела семидесяти от ста, после десяти прыжков – до девяноста от ста. С количеством прыжков достоверность приблизится к полной единице.
– Это что за замуть? – спросил Пилтор. – Что за достоверность, чего достоверность?
– Точность выхода в заданную перед началом прыжка точку, – ответила Хони.
– А ты не потеряешься там вообще? – подозрительно спросил Пилтор. – Говорят, что такое бывает.
– Вероятность ошибки выхода в изначальное измерение при глубине погружения до пятого уровня сейчас три доли на миллион, после калибровки уменьшится на два порядка, – пояснила Хони. – Я практически не могу заблудиться при таких условиях погружения. Двигатель прокола помнит свое реальное пространство, он привык тут жить, так что при погружении до пятого уровня он может заблудиться только теоретически.
– Он живой? – удивлися Пилтор.
– Квази живые и живые компоненты яхты составляют восемьдесят шесть долей от сотни, – сообщила Хони. – Все структуры находятся в хорошем состоянии, регенерация не требуется.
![Комбат Найтов - Не надо переворачивать лодку! [Самиздат]](/uploads/posts/books/110610/110610.jpg)