Золотое кольцо Галактики (СИ) - Аннушкина Евгения
Подросток же, рожденный буквально с золотой ложкой во рту и совершенно не готовый к реалиям исторической родины, все еще кипит возмущением. Но к счастью, это уже не мои проблемы: в ресторан вырываются его родители. Все, в дальнейшем эмоциональном воссоединении семейства и выяснении отношений я мне уже места нет.
Какое облегчение!
Хорошо, что в ближайшее время я не собираюсь обзаводиться детьми. Как-то пока я к таким приключениям на постоянной основе не готова.
Получив избавление от ответственности за чужого ребенка, наконец расслабленно откидываюсь на спинку стула – специально для гуманоидов оборудованные обеденные места повышали престиж ресторана и соответственно среднюю цену чека – и уже готова приступить к комплексному обеду, положенному для персонала. Но неприятное зудящее чувство, словно кто-то пристально смотрит мне в затылок, которое не дает мне покоя еще с момента выхода из пункта охраны, не дает мне этого сделать.
В раздражении я оглядываюсь, пытаясь понять, что не так, и натыкаюсь на внимательный взгляд Лиама. Он стоит за плечом мадам Барб, которая смакует шинадские деликатесы и не обращает внимания на происходящее вокруг, и смотрит. Пристально, словно бы пытается прочитать что-то написанное мелким шрифтом, снова, как тогда, в коридоре корабля, рядом с беснующимися рептилоидами.
Демонстративно отворачиваюсь и принимаюсь за еду, слишком острую и пряную на вкус не привыкшего к такому количеству специй эдемца. Вот еще, разгадывать странности в поведении какого-то стюарда! Много чести. У меня хватает забот и без этого.
Чужой взгляд я чувствую затылком до самого конца обеда.
19
Соня Белозерова
Прогулочная палуба являет собой все то, за что простые жители Галактического Союза ненавидят элиту. Красота не для всех, кажущаяся простота, за которой стоят самые известные дизайнеры, полное отсутствие функциональности, что в открытом космосе и вовсе немыслимо. Просто пространство для прогулок. Ни развлечений, ни еды. Только бескрайний космос на столь огромных обзорных экранах, что возникает иллюзия прогулки под открытым небом. Только чуть подсвеченные дорожки, имитирующие текущую воду, живые растения, раскиданные тут и там скамейки. И особые шумопоглотители, создающие особую атмосферу уединенности. Палуба для философов и романтиков.
Не могу сказать, что она пользуется большой популярностью.
До следующего пункта маршрута, шумной и яркой Эсты, еще без малого двое корабельных суток, пассажиры наслаждаются всем спектром услуг, что только может предоставить “Звездный странник”. Даже портком молчит, что уже вовсе удивительно, и я периодически нервно поглядываю на него, пытаясь понять, сломался он, или никто действительно не нуждается в немедленном спасении.
Пользуясь редким и ценным временным затишьем, я под видом инспекции неспешно прохаживаюсь по прогулочной палубе. Пожилая пара отдыхающих, что совершает променад на противоположном ее конце, не нарушает одиночества.
Останавливаюсь у цветущей сакуры, эндемика Земли-0, столь редкой, что одно это дерево стоит как пара лет моей работы включая премии. Розовые цветы на фоне расшитой звездами черноты космоса выглядят до того сюрреалистично, что я застываю, зачарованная.
Когда я в последний раз вот так позволяла себе никуда не спешить и просто наслаждаться моментом? На Эдеме точно было не до того, я училась и работала, а раньше…
Не помню.
Воспоминания причиняют боль, и я прячу их в самый дальний и темный угол памяти, чтобы они потерялись там, пропали, чтобы я и сама поверила, что ничего не было. Дурной сон, не более, который развеивается с первыми лучами солнца…
– Госпожа Чон, какая встреча! Вот уж не думал, что свидимся с вами в таких обстоятельствах…
Обычные слова, смутно знакомый голос – и словно удар под дых. Перехватывает дыхание, и я словно проваливаюсь туда, в прошлое, в котором я носила фамилию Чон…
Семь лет назад сложно было бы найти человека более счастливого и довольного своей судьбой, чем я, София Чон, дочь влиятельного чиновника и известной спортсменки. Все, о чем мне только думалось даже случайно, немедленно сбывалось. Самые красивые куклы, сверкающие платья принцессы, лучшие врачи, которые следили за здоровьем семьи – справедливости ради, не слишком он переутомлялся, мы с братом почти и не болели. Позже – любые поездки и курорты (естественно, в сопровождении охраны), хобби, разнообразие которых зависело только от моего воображения, образование, за которое те, кому не посчастливилось родиться в столь богатой и влиятельной семье, готовы были биться насмерть.
Оборачиваюсь, натягиваю умеренно-радушную улыбку, за которой прячется приступ паники.
Он совсем не кажется опасным, человек из прошлого. Невысокий, упитанный, взъерошенный, словно забыл с утра посмотреться в зеркало. В памяти всплывает имя:
– Господин Чедху. Не ожидала увидеть вас здесь.
Как и никого другого из той, прошлой жизни. И пожилого астрофизика особенно. В памяти всплывают обрывки разговоров, какие-то слухи, редкие встречи… Абрахам Чедху редко покидал свою обитель, как называли лабораторию его коллеги по крылу. Когда он начинал описывать свое последнее исследование, нестерпимо хотелось зевать – увы, при всей неоспоримой гениальности хорошим оратором Чедху назвать было нельзя. Возможно, потому при финансировании перспективных проектов о нем раз за разом забывали.
С вип-рейсом он сочетался примерно также, как Таша с библиотекой, то есть совершенно никак.
– Супруга обещала мне страшную месть, если я не вывезу ее наконец отдыхать, – вздыхает астрофизик, а мне воображение рисует коварную женщину, продающую секретные разработки конкурентам в обмен на билет на корабль. – Убирать у меня в кабинете каждый день! Но я после ее уборки ничего не могу найти!
Он возмущенно взмахивает руками, а меня отпускает. Абрахам Чедху, такой же нелепый и увлеченный лишь своей наукой, здесь случайно. Галактика не так велика, если вдуматься, пора уже перестать вздрагивать, едва заметив в толпе смутно знакомое лицо.
– Но как же я был поражен, увидев здесь вас! И в каком качестве! Все были уверены, что господин Чон пристроит вас с братом рядом с собой, в Белом крыле…
Улыбка, мгновение назад искренняя, прилипает к застывшему лицу.
Жизнь, похожая на сказку, для меня была повседневностью, ничем не примечательной, даже немного скучной. Но я не роптала – все же ума понять, что не всем так везет с рождения, как мне, хватало уже тогда. И я прекрасно понимала, что однажды придется вернуть все то, что в меня вложили послужить своей семьей в ответ. И была готова, и вовсе не противилась мысли, что замуж, скорее всего, мне придется выйти по указке отца. Я верила, что кандидатуру он подберет достойную, и я снова не буду обижена.
Больно понимать, что я переоценила его родительскую любовь, а вот жажду власти, напротив, недооценила.
– Но подождите, подождите! Я понял! Он купил вам этот корабль, верно? Да, это имеет смысл…
Сама мысль, что отец может иметь к “Млечному Пути” хоть какое-то отношение, пугает настолько, что я не выдерживаю и перебиваю:
– Нет, вы ошибаетесь. Я уже семь лет живу самостоятельно. Не как София Чон, а как Соня Белозерова.
С самого своего совершеннолетия.
Мой двадцать первый день рождения обещал быть запоминающимся. И стал им, вот только совсем не так, как мне думалось.
20
Мой двадцать первый день рождения обещал быть запоминающимся. И стал им, вот только совсем не так, как мне думалось.
Визит среднего принца – большая честь, свидетельство благосклонности Императора. Все будут знать, что семья Чон в фаворе, а в Пхенге это много значит. Пожалуй, даже больше, чем личные заслуги. Если ты приближен, то перед тобой открываются такие двери, о которых прочие, простые смертные, и не подозревают.
– Средний принц восхищен твоей красотой, – говорит отец с довольной улыбкой. Он всегда выглядит, как кот, объевшийся сметаны докосмической эпохи, когда кто-то отмечает успехи его детей. Особенно если этот кто-то облечен властью. – Его императорское высочество желает поздравить тебя лично.
