Фрэнк Герберт - Бог-Император Дюны
Музейный фримен съежился, словно от удара. Нож дрогнул в его руке, но карликовые пальцы сжались так, словно вцепились в чье-то горло.
— Кто говорит о предательстве, госпожа? Нет, нет. Но мы решили, что запросили слишком малую цену за товар. Конечно, она не самая лучшая, но, изготовляя ее, мы подвергали себя очень большой опасности.
Сиона горящими глазами посмотрела на фримена и вспомнила старое фрименское изречение из Преданий: «Если твоя душа стала душой торговца, то сукк стал полнотой твоего бытия».
— Сколько ты хочешь?
Он назвал сумму, вдвое превышающую исходную.
Топри едва не задохнулся.
Сиона обратилась к своему спутнику:
— У тебя есть столько?
— Не все, ведь мы же договаривались…
— Отдай ему все, что у нас есть. Все до последней монеты, — произнесла Сиона.
— Все?
— Ты что, не понял, что я сказала? — она посмотрела в лицо служителю музея. — Ты получишь требуемое.
В ее интонациях не было сомнений и старик завернул лезвие в тряпицу и передал девушке.
Топри, выругавшись сквозь зубы, отдал фримену кошель с деньгами.
Сиона повернулась к музейному фримену:
— Мы знаем твое имя. Ты — Тейшар, помощник Гаруна из Туоно. У тебя душа сукк, и мне стыдно, что фримены стали такими.
— Госпожа, но мы тоже хотим жить, — запротестовал старик.
— Вы не живете, — отрезала Сиона. — Убирайся!
Тейшар повернулся и быстро удалился, прижимая к груди кошель с деньгами.
Воспоминание о той ночи не доставило удовольствия Сионе, когда она рассматривала Топри, размахивавшего пластиковой копией фрименского ножа. Мы не лучше, чем Тейшар, подумала она. Копия — это хуже, чем ничто. Топри взмахнул нелепой подделкой над головой, и вступительная церемония окончилась.
Сиона отвернулась от Топри и посмотрела на Наилу, сидевшую рядом с ней по левую руку. Девушка внимательно посматривала то в одну сторону, то в другую. Особое внимание она уделяла новым рекрутам, сидевшим в задних рядах. Заслужить доверие Наилы было задачей не из легких. Сиона сморщила нос — в воздухе повеяло запахом машинного масла. В этих подземельях Онна постоянно витают какие-то опасные механические запахи. Она шмыгнула носом. А это помещение! Ей никогда не нравились подобные места встреч. Такие катакомбы легко могут превратиться в ловушку. Охрана может перекрыть выход и пустить по коридорам вооруженный патруль. Слишком легко можно покончить в этих подвалах со всей их революцией. Сиона чувствовала себя вдвойне неуютно от того, что это место для встреч выбрал Топри.
Одна из немногих ошибок Улота, подумала она. Бедный мертвый Улот, ведь это он предложил принять Топри в организацию.
— Он — мелкая сошка в городской коммунальной службе, — объяснял свое решение Улот. — Топри может предложить множество мест для тайных встреч и складов оружия.
Тем временем Топри наконец добрался до конца своей церемонии. Он положил нож в украшенный узором футляр и поставил футляр у своих ног.
— Мое лицо — это залог моей честности, — сказал он, повернувшись к аудитории сначала правым боком, потом левым, демонстрируя всем свой профиль. — Я показываю вам лицо, чтобы вы могли узнать меня где угодно и знать, что я — один из вас.
Дурацкая церемония, подумала Сиона.
Однако она не осмелилась ломать ритуал, и когда Топри извлек из кармана черную марлевую маску и надел ее на лицо, она последовала его примеру. По комнате прошло некое шевеление. Все надели маски. Большинство присутствующих знали, что Топри пригласил на встречу какого-то особого гостя. Сиона завязала шнурки маски за ушами, сгорая от нетерпения.
Топри прошел к одной из дверей комнаты. Раздался стук складываемых стульев — люди вставали у стены, противоположной двери. По сигналу Сионы Топри трижды постучал в дверь, потом сосчитал до двух и постучал еще четыре раза.
Дверь тотчас же открылась, и в комнату вошел высокий мужчина в официальном костюме. На нем не было маски, все могли видеть его лицо — тонкое, властное, с тонкими губами, узким хрящеватым носом, темными, глубоко посаженными темно-карими глазами под кустистыми бровями. Почти все сидящие в помещении мгновенно узнали вошедшего.
— Друзья мои, — заговорил Топри. — Я хочу представить вам Айо Кобата, посла Икса.
— Бывшего посла, — поправил его Кобат. Он говорил гортанным, хорошо поставленным голосом. Гость встал у задней стены, оглядывая сидящих в зале людей в масках.
— Сегодня я получил известие о немилости и приказ нашего Бога-Императора покинуть Арракис.
— За что?
Сиона выкрикнула свой вопрос прямо с места, без всяких формальностей.
Кобат резко обернулся и вперил взор в закрытое маской лицо Сионы.
— Была попытка покушения на жизнь Бога-Императора. Оружие вывело его на мой след.
Товарищи Сионы расступились, открывая пространство между нею и Кобатом, молчаливо давая понять, что уступают ей право говорить.
— Но почему он не убил вас? — спросила Сиона.
— Думаю, что высылкой он сказал мне, что я не стою смерти. Мне кажется, что он использует меня для отправки на Икс своего послания.
— Какого послания? — Сиона прошла разделявшее их расстояние и остановилась в двух шагах от Кобата. При этом она почувствовала, что он очень сексуально разглядывает ее фигуру.
— Вы — дочь Монео, — сказал он.
— В тишине маленького зала возник ропот. Почему он так легко открыл, что узнал Сиону? Кого еще он узнал? Кобат не похож на дурака. Зачем он это сделал?
— Ваша фигура, голос и манеры хорошо известны всем в Онне, — сказал Кобат. — Весь этот маскарад — просто глупость.
Сиона сорвала с лица маску и улыбнулась послу.
— Я согласна с вами, а теперь ответьте на мой вопрос.
Сиона услышала, как слева к ней подошли Наила и еще два ее помощника.
Кобат понял, что в случае неудачного ответа его ожидает смерть, но голос его не потерял своей властности, хотя посол заговорил медленно, взвешивая каждое свое слово.
— Бог-Император сказал мне, что ему известно о соглашении между Иксом и Гильдией. Мы собираемся создать механический усилитель… тех способностей навигаторов, которые сейчас держаться только и исключительно на Пряности.
— В этой комнате мы называем его Червем, — сказала Сиона. — И что сможет сделать ваша иксианская машина?
— Вам известно, что Гильд-навигаторы нуждаются в Пряности, или меланже, чтобы обретать способность видеть маршрут.
— И вы решили заменить навигаторов машинами?
— Это может оказаться возможным.
— И что за послание, касающееся такой машины, везете вы своему народу?
— Я должен сказать нашим людям, что они могут продолжать работу над проектом, но обязаны при этом докладывать Императору о ее ходе.
Сиона с сомнением покачала головой.
— Ему не нужны такие доклады. Это глупое сообщение.
Кобат сглотнул слюну, не скрывая больше своей нервозности.
— Гильдию и Общину Сестер очень взволновал наш проект, — признал он. — Они принимают в нем участие.
Сиона кивнула.
— При этом они платят Иксу за свое участие Пряностью.
Кобат с яростью взглянул на Сиону.
— Это очень дорогостоящие работы, — сказал он. — Нам нужна Пряность для осуществления испытательных и сравнительных полетов.
— Это ложь и надувательство, — заявила Сиона. — Ваш аппарат никогда не будет создан, и Червь прекрасно об этом знает.
— Как вы смеете обвинять нас…
— Тихо! Я только что сказала вам об истинном послании. Червь велит вам, иксианцам, и впредь водить за нос Гильдию и Бене Гессерит. Это его забавляет.
— Прибор может заработать, — настаивал на своем Кобат.
Сиона откровенно рассмеялась ему в лицо.
— Кто пытался убить Червя?
— Дункан Айдахо.
Наила судорожно вздохнула. По комнате прошел ропот удивления.
— Айдахо мертв? — спросила Сиона.
— Думаю, что да… но, увы, Червь отказывается это подтвердить.
— Почему же вы тогда думаете, что он мертв?
— С Тлейлаксу послан сюда новый гхола Айдахо.
— Понятно.
Сиона обернулась и подала сигнал Наиле. Та подошла с пакетом из розовой бумаги, в какую продавцы заворачивают в магазинах праздничные подарки. Наила вручила пакет Сионе.
— Это цена нашего молчания, — произнесла Сиона, протягивая пакет Кобату. — Только из-за этого Топри было разрешено пригласить вас сюда.
Не отрывая взгляда от лица Сионы, Кобат взял протянутый ему пакет.
— При чем здесь молчание? — поинтересовался бывший посол.
— Мы обязуемся не информировать Сестер и Гильдию о том, что вы их обманываете.
— Мы не обма…
— Не стройте из себя дурака!
У Кобата пересохло в горле. До него сразу дошло содержание ее угрозы. Правдивому или нет, но слуху, пущенному повстанцами, поверят. Это обычное проявление «здравого смысла», как любит выражаться Топри.
