Николай Раков - Охота на охотников
— Заберите этого придурка, — рявкнул кому-то офицер. — Позже разберемся, что за глюки у него в голове.
Послышались приближающиеся шаги. Кто-то шумно выдохнул, поднимая на плечи грузное тело.
— Этих в автобус, — приказал штурмовик.
Повторная транспортировка тел пришедших в себя диверсантов ничем не отличалась от проведенной первоначально. Только в этот раз в ней участвовали двое носильщиков. Колени и голени болезненно пересчитали ступеньки подъема, и их тела небрежно бросили на сиденья тюремного транспорта.
— Сколько всего нашли? — спросил чей-то голос за стеной автобуса.
— Всего пятнадцать, мазан.
— А сколько должно быть?
— Ровно сотня единиц.
— Конвой?
— Не нашли ни одного. От цеха, где они работали, ничего не осталось. Наверно, конвой погиб в первую секунду взрыва, а часть этих успела разбежаться.
— Мне доложили, что некоторые их них были с оружием и стреляли во все подряд. Откуда у них взялись автоматы?
— Не могу знать, мазан. В двух местах на стенах обнаружены знаки этого проклятого Патриотического фронта, да не пролилось бы семя их отцов, создавших этих тосыров. Может, они дали автоматы?
— Если все, что здесь творится, проделали эти тупары, — заскрипел зубами штурмовик, то когда мы всех найдем, я буду резать их по кусочкам.
— Я бы присоединился к вам, мазан. Другой кары они не заслуживают.
— Что дает сканирование?
— Слишком много помех. Когда здесь все потушат, придется перевернуть каждый камень. Расплавленный металл разлился на сотни метров. Возможно, часть единиц просто сгорели без остатка.
— Хорошо. Отправляйте этих в лагерь. Усильте оцепление.
— Будет исполнено, мазан.
Вскоре автозак вздрогнул от заработавшего двигателя, и в салон вскочили трое в форме конвойных. Машина двинулась в лагерь, куда как можно скорее хотели попасть нетрацы, уже пришедшие в себя и свободно сидевшие на скамье.
Путешествие длилось недолго. Через полчаса огромные ворота, проскрежетав по рельсам, сопровождаемым воем электромоторов, распахнулись, и автобус въехал под крышу приемного блока. Мелодия, рвущая перепонки, повторилась, и только после ее завершения начали открываться внутренние ворота, ведущие непосредственно в тюремный двор.
Водитель провел машину вдоль стены и остановился у распахнутой металлической двери, в проеме которой, широко расставив ноги, стоял местный высокий чин. Конвоиры, увидев начальство, сразу подобрались. Выпрыгнув из остановившегося автобуса, они сразу вытянулись в струнку.
— Сколько привезли? — прорычал громила.
— Пятнадцать, мазан полковник, — ответил один из них.
— Остальные?
— Ищут.
— Сколько осталось в живых наших?
— Пока не нашли ни одного, мазан полковник.
— Жаль. Этих тупых фамуг я бы подвесил в первую очередь.
— Что прикажете делать с доставленными?
— Обычная процедура, но поместить в блоке дознания. Завтра я ими займусь подробно.
— Будет исполнено, мазан полковник.
Гаюн слегка поморщился от этих криков докладчиков, но, махнув стеком, который держал в руке, скрылся в помещении.
— Выходить по одному, — закричал, срываясь на визг, старший конвоя.
Двенадцать человек самостоятельно вышли из автобуса. Каждый тут же был прикован к металлической трубе, вделанной в стену здания. Троих, не способных ходить, охрана вынесла во двор, и, не церемонясь, проделала ту же операцию. Отвечающий за доставленных гаюн вынул из чехла, висевшего на поясе, какой-то прибор. Проведя им вдоль всего строя, удовлетворительно кивнул, глядя на информацию, появившуюся на экране. В здание бедолаг заводили по одному.
Шаман стоял восьмым в цепочке. Отстегнув от трубы, конвой тут же заломил ему руки за спину и поволок в помещение. Прежде чем пленник оказался в камере, ему пришлось пройти три рамки контроля. Техника не подвела. Электронный контроль не выявил активатор голомаскировки, а изъятый чип подтвердил, что он является пленником этого лагеря. Психолог, слегка помятый, появился в камере минут через десять. Камера блока дознания имела двухъярусные нары и была рассчитана на десять человек. Нетрацы заняли верхние части нар и, повернувшись друг к другу лицами, делали вид, что спят. Впрочем, их соседи тоже не блистали красноречием. В камерах блока запрещались любые разговоры.
«Удачно мы сюда попали, — мысленно передал Самум. — Где-то здесь должен располагаться их центральный процессор. Не надо будет заниматься беготней по территории, открывать и закрывать за собой десятки дверей».
«Все равно нам придется это проделать. Мы не сможем просто так исчезнуть из блока. Кто-то должен нас заменить».
«Запись воспоминаний?»
«А что прикажешь делать. Другого варианта я не вижу».
«В наших условиях ненадежно. Если начнут копать глубоко, то правда вылезет наружу».
«А зачем им копать?»
«Да чтобы зацепить хвостик, ведущий к Фронту».
«Любому конвойному здесь понятно, что контингент находился под контролем пси-установки. Что с них взять кроме анализов мочи? Все будут твердить, как заведенные, одно и то же. Разберись, кто, где был и что видел».
«И все-таки они могут это сделать».
«Согласен, могут, и закончим на этом. Эта ночь нам на разведку и подготовку. Если завтра, после допроса, все наши кости останутся целыми, то мы уходим с этапом. А вот если что-то сорвется, тогда не знаю».
«Все в лучших традициях жанра. Начинаем работать».
Через пять минут, исключая диверсантов, все в камере спали таким глубоким сном, что даже дубинка конвоира не смогла бы поднять пленников с нар.
— Камеры и микрофоны отсутствуют, — доложил Самум.
— Здесь они содержат скот, зачем тратиться, — ответил Шаман, спрыгивая со своей лежанки.
— Нам повезло, охранник сразу за дверью, — доложил психолог и тихонько поскреб ногтем по металлу.
Его попытка удалась с третьего раза. Заинтересованный странными звуками гаюн, отодвинув заслонку, заглянул в глазок.
— Открой дверь, — повелительным тоном проговорил диверсант, внедряясь в тупой мозг охранника и для убедительности подражая тембру голоса полковника.
Попав под пси-контроль нетраца, в голове у солдата все перепуталось. Начальник находился по ту сторону двери, а следовательно, его необходимо было впустить.
Ключ трижды провернулся в замке, и оба беглеца оказались в знакомом тюремном коридоре.
— Где кабинет начальника лагеря?
— На третьем этаже, — находясь в столбняке, с отключенным сознанием ответил гаюн.
— Проводи нас туда, — прозвучал следующий приказ.
Человек-кукла молча повернулся и двинулся по короткому коридору к входной двери блока. Дважды стукнув в нее кулаком, проговорил: — А-Сак, открой.
— Что там у тебя еще? — отозвался недовольный голос с другой стороны.
— Курево кончилось, — подсказал Самум, прижавшись вплотную вместе с Шаманом к полотну двери, чтобы оказаться в слепой зоне.
— Курево кончилось, — механически повторила кукла.
Глазок в двери открылся, но, кроме застывшей перед ним физиономии напарника, А-Сак больше ничего не увидел.
— Вот доложу капитану, — гремя ключами в замке, приговаривал он, — пойдешь на всю неделю мыть сортиры.
Дверь с металлическим скрежетом приоткрылась, но А-Сат не увидел привычного для него коридора блока. Взгляд охранника уперся в черную непроницаемую стену, после чего его сознание погасло.
— Ты не перестарался? — спросил Шаман, проталкивая впереди себя куклу.
— Дозированно приложил, не бери в голову, — ответил психолог, пристраивая за столом дежурного безвольное тело охранника и придавая ему позу спящего.
— Сознание блокируй.
— Уже. Теперь его ничем не разбудишь.
— Ключ.
— Секунду. — Самум обшарил карманы А-Сата, нашел ключ и, вставив его в замочную скважину ящика, висевшего на стене, за спиной дежурного, открыл дверцу.
— Имеем приглашение быть, — сообщил он, снимая с крючка и перебрасывая командиру пластину для электронного замка.
— Сигнализация?
Диверсант открыл ящики стола.
— Пульта нет. На месте посмотрим.
— Веди в кабинет, — отдал приказ Шаман кукле.
Пустыми коридорами они поднялись на третий этаж, и охранник остановился перед одной из дверей, на которой висела табличка: «Начальник лагеря. Полковник Я-Кас».
— Сигнализации нет, — просканировав дверь, сообщил Самум.
Шаман вставил пластину в щель замка и потянул за ручку. Дверь распахнулась.
— Не быть ему генералом, — произнес психолог любимое выражение Колдуна.
Кабинет полковника был достаточно скромен. Кресло, стол со стационарным копайзером, два десятка стульев к приставной столешнице, шкаф с глухими дверцами и внушительных размеров сейф.
