Лоис Буджолд - ЦЕТАГАНДА
- Ладно, - наконец произнес он. - Но после разговора с ней мы обо всем доложим СБ.
- Айвен, я и есть СБ, - выпалил Майлз. - Три года подготовки и боевой опыт, забыл? Окажи мне такую честь, врубись, что я вполне могу осознавать, что делаю. - "Мне и самому чертовски хотелось бы знать, что я делаю". Интуиция - это ни что иное, как процесс осмысления смутных догадок на уровне подсознания, в этом он был более чем уверен - "Я чувствую это каждой своей косточкой", - но интуиция была весьма некомфортно тонкой защитой, в качестве публичного оправдания его поступкам. - "Как можно знать что-либо до того, как ты об этом узнал?"
- Дай мне шанс.
Айвен отбыл в свою комнату переодеться, так ничего и не пообещав. Освобожденный от сапог, Майлз, шатаясь, пошел к себе в ванную проглотить еще несколько болеутоляющих таблеток и сменить официальный траурный мундир своего Дома на просторную черную форму. Судя по протоколу посольства, личная комната Майлза будет единственным местом, где он сможет носить эту форму.
Айвен вернулся почти сразу же, свежевыбритый, в зеленом мундире, но прежде чем он смог продолжить задавать свои вопросы, на которые Майлз уже не смог бы ответить, или требовать оправданий, каких Майлз уже не смог бы предоставить, колокольчиком прозвенела комм-панель. Звонил сотрудник посольства из вестибюля внизу.
- К вам пришла Миа Маз, лорд Форкосиган, - доложил он. - Она говорит, что вы назначили ей встречу.
- Совершенно верно. А… Не могли бы вы проводить ее сюда, пожалуйста?
Не прослушивается ли его комната посольской охраной? Ему не хотелось бы привлекать к себе внимание и отвечать на вопросы. Впрочем, нет. Если бы Имперская СБ за ним подслушивала, ему, разумеется, уже пришлось бы столкнуться с довольно жестким допросом, исходящим из их офиса внизу: либо через Форобьева, либо непосредственно. Пока что, они не отказывали ему в любезности иметь частную жизнь на его личной территории, за исключением, возможно, комм-панели. Хотя, любой общественный форум в этом здании, наверняка проходит не без жучков.
Сотрудник посольства сопроводил Маз до двери Майлза, и Майлз с Айвеном поспешили усадить ее поудобнее. Она также останавливалась у себя, чтобы переодеться, и теперь на ней был облегающий комбинезон и опускавшийся до колен жакет, пригодный в качестве верхней одежды. Даже в сорок с небольшим ее фигура весьма недурственно выдерживала этот стиль. Майлз избавился от посольского, отослав его принести чаю и - по просьбе Айвена - вина.
Майлз уселся на другой конец кушетки и с надеждой улыбнулся верванке. Айвен был вынужден сесть в сторонке на ближайший стул.
- Миледи Маз. Спасибо, что пришли.
- Просто Маз, пожалуйста, - улыбнулась она в ответ. - Мы верванцы не применяем подобных обращений. Боюсь, для нас проблематично воспринимать их всерьез.
- Должно быть, для вас не составляет труда сохранять при этом серьезность, иначе вы не смогли бы работать здесь столь успешно, не так ли?
Ее ямочки на щеках подмигнули ему:
- Да, милорд.
Ах да, Верван был одной из так называемых демократий, не настолько безумно оголтелых, как у бетанцев, но у них имелся определенный культурный сдвиг в этом направлении.
- Моя мать согласилась бы с вами, - предположил Майлз. - Она бы не заметила существенной разницы между двумя трупами в ротонде. За исключением способа, каким они туда попали, конечно. Насколько я понимаю, это самоубийство было событием необычным и неожиданным?
- Беспрецедентным, - ответила Маз, - а если вы знаете цетагандийцев, вы понимаете, насколько это сильное выражение.
- Значит, цетагандийские слуги не имеют обыкновения следовать за своими хозяевами в мир иной, будто совершая языческое жертвоприношение?
- Я полагаю, ба Лура было необычайно привязано к Императрице, оно прослужило ей столько лет, - ответила верванка. - Так давно… Никого из нас еще и на свете не было.
- Айвен интересовался, клонируют ли хаут-лорды своих слуг?
Айвен бросил на Майлза слегка укоризненный взгляд за этот беспочвенный наговор, но в слух не стал протестовать.
- Гем-лорды - иногда, - ответила Маз, - но не хаут-лорды и, без всякого сомнения, не в императорской семье. Они считают каждого слугу таким же произведением искусства, как и все прочие предметы, которыми они себя окружают. Все в Небесном Саду должно быть уникальным, безупречным и, по возможности, ручной работы. В той же степени это относится и к их биологическим конструктам. Массовое производство они оставляют массам. Не уверена, является ли это в образе жизни хаутов достоинством, или же недостатком, но в мире, переполненном мнимыми реальностями и бесконечными повторениями, это, как ни странно, освежает. Если бы только они не были такими жуткими снобами по этому поводу.
- Кстати, о предметах искусства, - произнес Майлз. - Вы сказали, что вам в чем-то удалось идентифицировать тот символ?
- Да. - Ее взгляд мигнул, чтобы остановиться на его лице. - Где вы сказали, вы его видели, лорд Форкосиган?
- Я не говорил.
- Хм… - Она чуть улыбнулась, но очевидно сейчас решила не спорить с ним по этому поводу. - Это печать Звездных Яслей - не тот предмет, чтобы с ним сталкиваться чужестранцам каждый день, я бы такого не ожидала. Вернее, не тот предмет, чтобы чужестранцу с ним столкнуться вообще когда-нибудь, как я полагаю. Это чрезвычайно сокровенный предмет.
"Шах".
- И принадлежит хаутам?
- В высшей степени исключительно.
- А… Хм… А что это такое - Звездные Ясли?
- Как, вы не знаете? - Маз казалась немного удивленной. - А я-то думала, что вы ребята тратите все свое время на изучение цетагандийских военных тайн.
- Да, очень значительную часть времени… - вздохнул Айвен.
- Звездные Ясли - это приватное название генного банка расы хаутов.
- О, вот оно что. Я смутно подозревал, что… Выходит, они хранят резервные копии самих себя? - спросил Майлз.
- Звездные Ясли имеют гораздо большее значение. В среде хаутов не решают, как у обычных людей, напрямую, чью яйцеклетку чьей спермой оплодотворять перед закладкой полученного эмбриона в маточный репликатор. Каждое генетическое скрещивание является предметом переговоров, затем заключается контракт между главами двух генетических линий - цетагандийцы называют их созвездиями, хотя вы, барраярцы, кажется, зовете их кланами. Этот контракт, в свою очередь, должен быть одобрен Императором, или точнее, старшей женщиной из императорской генетической линии, и заверен Печатью Звездных Яслей. Последние полвека, с момента пришествия нынешней династии, этой старшей женщиной была хаут Лизбет Дегтиар, мать Императора. Однако, это не просто формальность: все генетические изменения - а хауты привносят их не мало - должны быть исследованы и одобрены советом генетиков при Императрице до того, как будет дозволено включить их в геном хаутов. Вы спрашивали меня, обладают ли хаут-женщины какой-нибудь властью. У Вдовствующей Императрицы было окончательное право одобрения или вето на рождение каждого хаута.
- Может Император опровергнуть ее решение?
Маз поджала губы.
- По правде, я не знаю. Хауты невероятно скрытны в отношении всех этих дел. Если какая-то закулисная борьба и имеет место, новости об этом, конечно, не смогут просочиться мимо врат Небесного Сада. Я точно помню, что я о таких конфликтах никогда не слышала.
- Тогда… Кто теперь является старшей женщиной? Кто наследует печать?
- Ага! Вы коснулись весьма интересной темы. - Маз потеплела к своему собеседнику. - Этого не знает никто; по крайней мере Император еще не делал заявления перед общественностью. Предполагается, что печать должна храниться у матери Императора при ее жизни, а если вдовствующая императрица умирает - у матери будущего наследника. Однако император Цетаганды пока что наследника не выбрал. Печать Звездных Яслей вместе с прочими регалиями Императрицы должны будут передать новой старшей женщине последним актом погребальных церемоний, так что у него остается еще десять дней на размышления. Представляю себе, насколько большая доля внимания хаут-женщин сосредоточена сейчас на этом решении. Пока не свершится эта передача, не может быть заключен ни один генетический контракт.
Майлз был озадачен:
- У него трое молодых сыновей, верно? Значит, он должен выбрать одну из их матерей.
- Не обязательно, - возразила Маз. - Он может передать все императорской тетке, одной из сестер своей матери, как временный шаг.
Застенчивый стук в дверь Майлза сигнализировал о том, что прибыл чай. Кухня барраярского посольства прислала совершенно излишний трехъярусный поднос с крошечными пирожными. Кто-то неплохо выполнял свое домашнее задание, ибо Маз промурлыкала: "Ух, мои любимые!". Женская ручка вспорхнула за одним из изящных шоколадных пирожных, несмотря на то, что совсем недавно они откушали от императорского стола. Стюард посольства разлил чай по чашкам, откупорил вино и вышел также сдержанно, как и вошел.
