Питер Гамильтон - Дремлющая Бездна
Дибал вместе с Максеном и Бижули, его матерью, выбрал первую гондолу. Эдеард видел, как Дибал разговаривает с гондольером, крепко держа его руку в своих ладонях. Потом они оба приглушенно рассмеялись, словно какой–то непристойной шутке. Дибал сел рядом с Бижули, а все еще улыбающийся гондольер оттолкнул лодку от причала.
— Это и есть мать Максена? — спросила Кансин, когда они уселись на средней скамье одной из гондол.
— Да, — ответил Эдеард. Надо же, еще несколько минут назад он считал Пифию очень привлекательной женщиной в возрасте. — Максен представил меня еще до твоего прихода.
Это знакомство заставило его окончательно примириться с окружающим миром.
— Не может быть, — заявила Кансин. — Выходит, она родила его лет… в десять? Клянусь Заступницей, она выглядит моей ровесницей.
Эдеард с улыбкой откинулся на спинку скамьи. Его настроение настолько улучшилось, что он готов был обнять за плечи сидевшую рядом Салрану.
— Неужели я слышу голосок зависти, констебль?
— Ты слышишь голосок недоверия, — пробормотала Кансин.
— Может, это его сестра, и я просто не расслышал.
— Как она умудряется сохранить такую свежесть кожи? Наверное, какое- то притирание, доступное только богачам.
— Заказывает прямиком с Никрана.
Кансин состроила ему гримасу.
— Эй, вы, двое, — со смехом окликнула их Салрана. — Вы ведете себя словно давно женатая пара.
Эдеард и Кансин больше не смотрели друг на друга. Гондола уже вышла в Бирмингемскую заводь, оживленный водный узел в начале Центрального канала. Со своего места Эдеарду казалось, будто все круглое пространство забито гондолами, которые выскальзывали из окружающих каналов или ныряли в них, умудряясь не задевать друг друга. Он с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Ни один из гондольеров и не думал снижать скорость; они инстинктивно знали, куда свернуть. Чья–то лодка прошла так близко от них, что можно было бы достать до нее, если осмелиться и протянуть руку. Вскоре приглашенные добрались до начала Центрального канала, и гондольер сильным толчком шеста послал свое суденышко вперед. В первую очередь Эдеард посмотрел на тот причал, через который сбежали грабители. Он перехватил направленный в ту же сторону взгляд Кансин, и она слегка пожала плечами. А потом он забыл обо всем и стал наслаждаться видами города. В верхней части города канал проходил не только вдоль районов Силварум, Хакспен и Падуя, но и мимо самых роскошных зданий Маккатрана; это были дворцы высотой до десяти этажей, с огромными окнами и фасадами, светившимися разными цветами. Ротонды, бельведеры и шпили образовывали ломаную линию горизонта. Над башнями лениво парили огромные ген–орлы, каких Эдеарду никогда не доводилось формировать. Птицы несли стражу, следя за каждым, кто приближался к величественному семейному особняку. Некоторые дома Кансин знала и называла их: дворец семьи мэра, зиккурат, где предположительно жили Рах и Заступница, теперь дом семейства Кульверит, считавшего себя их прямыми потомками. Она шепотом рассказала, что в доме с красноватым фасадом проживал отец Максена. Эдеард взглянул на переднюю гондолу; Максен и Бижули, проплывая мимо, смотрели в противоположную сторону.
Во всех этих величественных зданиях имелись арочные проемы на уровне воды, которые вели в лабиринты складов и погребов, охраняемых массивными железными воротами. Стены особняка семьи Пурдад стояли наклонно, нависая над водой, и когда Эдеард поднял голову, то увидел застекленный бельведер, откуда несколько подростков наблюдали за проходящими гондолами. Кансин пояснила, что это сказочно богатое семейство, владеющее флотилией из трех десятков кораблей.
Гондолы миновали Верхнюю заводь, служившую перекрестком между Быстрым и Рыночным каналами. С каждой стороны заводи имелось по мосту; первый был создан самим городом и представлял собой простую высокую арку, к которой плотники прикрепили широкие перила. У него была особенность: участок длиной десять ярдов в середине моста состоял из прозрачного кристалла. Таким образом, пешеходы видели в тридцати ярдах под ногами воду канала и плывущие гондолы. Выдержать такое зрелище было не всем под силу; по уверениям гильдии врачей, спокойно пройти по мосту мог только один человек из двадцати. Чаэ настоял, чтобы во время патрулирования каждый стажер несколько раз себя испытал. Эдеарду на невидимом отрезке моста пришлось напрячь силу воли; головокружение оказалось не настолько сильным, чтобы его остановить, но достаточно неприятным. Испытание прошли все констебли отделения, но Динлей удивил остальных, не проявив и тени беспокойства. Мост на другой стороне Верхней заводи был построен из металла и дерева, по сравнению со своим соседом он казался громоздким и к тому же скрипел, но по нему люди ходили намного чаще. Позади заводи в чистое лазурное небо вздымались башни Замкового района, словно готовые пронзить пролетающего Небесного Властителя. Фасады района Фиакра, похожие на скалы, были увиты ползучими растениями, из–под их зеленых и коричневатых листьев повсюду свисали длинные гроздья цветов. Только окна глядели из пышного живого ковра глубокими темными дырами.
Сразу после Лесной заводи гондолы подошли к причалу, и пассажиры выбрались на мостки. Дибал заплатил гондольерам, а потом вся компания направилась к круглой башне, на третьем этаже которой и находился ресторан «Ракас». Гансальт, его владелец и шеф–повар, оставил для Дибала стол у длинного окна, выходящего на одну из живописных площадей района.
— Сегодня у нас знаменательный день, — провозгласил Дибал, как только официантка принесла поднос с бокалами охлажденного белого вина. — Первый тост за твое отделение, Максен, и пусть оно избавит наш город от преступников.
Все выпили. Эдеард сначала с подозрением посмотрел на бокал; он никогда еще не видел вина с пузырьками. Но, попробовав его на вкус, обнаружил, что напиток совсем легкий и пахнет фруктами. Ему очень понравилось.
— Второй тост, — продолжал Дибал, — мы поднимем за Эдеарда, за его назначение командиром отделения.
Эдеард вспыхнул.
— Речь! — потребовал Максен.
— Ни за что, — буркнул Эдеард.
Все рассмеялись и снова пригубили вино.
— И третий тост. — Дибал повернулся к Бижули. — Я с гордостью объявляю, что моя любимая согласилась выйти за меня замуж.
Хор поздравлений привлек внимание других посетителей ресторана. Узнав Дибала, они понимающе улыбались. Максен бросился обнять мать. Эдеард и Салрана удивленно переглянулись, но чокнулись и понемногу отпили пузырящегося вина. Принесенные еще две бутылки быстро разлили по бокалам.
Впоследствии, вспоминая тот вечер, Эдеард понимал, что впервые после Эшвилля был по–настоящему счастлив. Такой еды, какую подавали за ужином, он еще никогда не пробовал. Ее приносили на больших белых тарелках, так красиво оформленных, что он даже не хотел к ней прикасаться, но. когда осмелился, нашел сочетание вкусов просто изумительным. А Дибал продемонстрировал знание самых скандальных слухов о представителях городской знати. Все началось с Салраны, когда она отвечала на вопрос Максена о том, чем целый день занимаются послушницы.
— Я ни в коей мере не хочу проявить неуважение к Заступнице, — сказал он, — но, наверное, скучно весь день напролет читать Ее писание и петь в Ее храме.
— Эй, — запротестовал Дибал. — Побольше уважения, когда речь идет о пении, если вам не трудно.
— Меня направили в «Дом Миллицал», — сказала Салрана. — Мне нравится присматривать за детишками. Они такие хорошенькие.
— Что такое «Дом Миллицал»? — спросил Эдеард. — Школа?
— Ты не знаешь? — удивилась Бижули и посмотрела на Эдеарда, пытаясь понять, не шутит ли он.
— Мама, я же тебе говорил, — вмешался Максен. — Он действительно прибыл из селения на краю дикого леса.
— «Миллицал» — это приют для сирот, — серьезно объяснила Салрана. — Я не понимаю, как могут матери отказываться от своих детей, особенно таких красивых, как у нас в яслях. Но они это делают. И Заступница берет на себя заботу о них. «Миллицал» — чудесное место, Эдеард, дети там ни в чем не нуждаются. Маккатран опекает их.
Дибал многозначительно кашлянул.
— По правде говоря, это особый приют.
— О чем вы? — спросила Салрана.
— А ты уверена, что хочешь это услышать?
Салрана повернула в пальцах ножку бокала, не сводя с Дибала спокойного взгляда.
— Мы действительно принимаем всех детей.
— Да, я и не возражаю. Но вам повезло, что приют находится в районе Лиллилайт. Вспомните, кто живет по соседству с вами. Видишь ли, Эдеард, «Дом Миллицал» — такое заведение, куда благородные семейства отправляют нежелательные осложнения, к которым приводят связи их младших отпрысков с сомнительными девицами, в основном с актрисами низкопробных увеселительных заведений, украшающих наш город.
