Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан
— Надо же, а яблоки как любил, так и любит, — удивился Млич. — Наверное, и орехи любит.
Он отвернулся и стал изучать кусты псевдороз, в беспорядке рассыпанные по саду.
— Смотрите! — воскликнул Хаген негромко.
На лоб Агжея села блестящая козявка с бархатистыми радужными крылышками.
— Очень редкое керосекомое, — сказала Дарайя. — Для человека не опасно, не кусается.
— Вот так не кусается, — Млич заморгал, подскочил, замахнулся!..
— Тихо! — поднял ладонь Хаген. — Не спугните его!
Гадкая козявка растопырила жвальцы, вытянула два гибких хоботка и начала вбуравливать их в кожу. «Младенец» не замечал её усилий и на возможную боль не реагировал.
— Она же его кусает!
— Вот именно. Не кусается, а кусает.
— Ты думаешь, симбионт как-то заботится о своём хозяине? — спросил Колин.
— Борусы имели возможность изучить Кьясну, думаю, вам нужно присмотреться к этой букашке.
— Кьясна — идеальное место для экспериментов, — согласился Колин. — Медики здесь много работали с борусами. Им будет теперь, чем заняться.
— А что если борусы разумны? — спросил Имэ.
— Как хатты? — усмехнулся Колин. — И люди просто не вынесли контакта и поломались?
— О-о! — протянул Симелин. — Я ждал этого от тебя.
После завтрака Локьё, Симелин, Линнервальд, Имэ, комкрыла, Мерис и Колин удалились в сторону кладбища. Им было о чём поговорить.
Агжея перенесли в дом Айяны.
Ни дети, ни собаки особенного подвоха не заметили: лежащий в постели отец и хозяин был для них делом привычным.
Хитрый Кай тут же залез капитану в ноги и свернулся там в приличных размеров клубок. Пуговица умостилась под бок и заманила туда же Энжелина.
Припоздавший Энрек Лоо на кладбищенскую беседу допущен не был. А Агжея застал уже облепленным детьми и собаками.
Иннеркрайт долго топтался в дверях, не решаясь войти. Его пугала младенческая гримаса на лице человека, с которым связывало слишком много, даже не дружеского уже — братского.
— А ты не боишься оставлять его при храме? — пытал он Хагена. — Капитан хоть и без мозга, но вполне здоровый на все органы мужик. Тут же женщины, дети…
Хаген только механически улыбался.
— А чего нам его бояться? — удивилась подошедшая с банкой парного молока Айяна. — Девочка, воспитанная взрослым половозрелым мужиком, и любить потом будет взрослых половозрелых мужиков, а не юнцов безголовых. А то, что бревно, так в среднем мужчина бревно из себя и представляет. Если же бревну вдруг захочется физиологии… — Она усмехнулась цинично и совсем не по-женски. — Думаю, наши девушки это оценят так, как должно.
Агжей неловко взмахнул рукой и согнал со лба очередную букашку. И стал издеваться над яблоком, обмусоливая его, несмотря на все положенные человеку зубы. На лбу у него вздулись уже три красные шишки.
— Теперь его мама не научит есть яблоки, — грустно сказала Лисичка-Йана.
— Не переживай зря, — Айяна достала из платяного шкафа пачку чистых простыней. — Учиться он будет быстрее детей, все структуры мозга уже достаточного размера, и связи он установит быстро. Видишь, он уже довольно сложно координирует движения. Но если описается…
— Ничего себе, описается… — Лисичка окинула взглядом тело капитана. — Это же лужа будет какая? Надо матрас плёнкой обшить!
Она поднялась.
— И ты прекрати раздражать пространство, — сказала Айяна Энреку. — Мы сумеем о нём позаботиться. Но памперсы надо бы заказать в городе, не помешают. Хочешь помочь — займись!
Иннеркрайт с сомнением скользнул глазами по мощной двухметровой туше импл-капитана спецона Агжея Верена (Пайела), оценил младенческую хватку пальцев, но всё-таки поднялся.
Если командующий поживёт при храме, они действительно как-нибудь справятся.
Командующий объединённым Югом — наследник мудрости Тайэ, наполовину зверь, он интуитивно сумеет понять, что будет для капитана лучше.
Эпилог
— Колин, шлёпни его, что ли? Он третий светильник разбирает!
Рослый светловолосый парень сидел на пятой точке у подоконника, и, сосредоточенно сопя, раскручивал шар, наполненный светящимися бактериями.
Дело спорилось, безобидные, к счастью, бактерии разбегались по полу постепенно теряющими свечение лужицами, в комнате становилось всё темнее.
— Я починю чуть позже, — отозвался Колин Макловски, командующий объединёнными силами Юга.
Он сидел, опершись локтями о подоконник, и смотрел в черноту храмового сада. Видел ли он хоть что-нибудь? Что можно увидеть в кромешной тьме, кроме собственных химер?
Прошло два года относительного спокойствия, не считая провокаций, пограничных конфликтов, бунтов и эпидемий.
Мог ли он ответить теперь, что будет с объединённым Югом? Здесь, в сáмом его нутре? Где, куда ни ступи — то кровь, чуть пáрящая до времени, то едва затянувшаяся рана, то невыносимо зудящий шрам.
Тени владели этими местами гораздо вернее людей.
— Опять собираешься бродить ночью? — Айяна поднялась и запахнула на груди белую шёлковую шаль.
— Не спится. Завтра прилетит Хаген. Все подготовительные мероприятия закончены. Если глиальные клетки покажутся ему достаточно зрелыми, мы вскроем капсулу, блокирующую сигналы донорской части мозга, и он…
Командующий замолчал, и Айяна договорила за него:
—…Или вспомнит столько, что это позволит ему осознать себя, или мы получим полного идиота. Может быть, не стоит так рисковать? Он милый сообразительный мальчик и развивается быстро. Лет через пять-шесть…
— Всё уже решено.
— Я понимаю: он нужен тебе здесь и сейчас. Именно как человек с его опытом и его преданностью. Как машина для убийства тебе подобных. Но и ты помни, что играешь уже не только тенями, но и причинами.
Айяна вздохнула, поднялась, ласково коснулась взглядом могучего тела командующего.
— Сиди, полуночник. Завтра — каким бы оно ни было — придёт. И придёт оно независимо от твоих терзаний. Я иду спать. Помни: что бы ты ни делал, рядом со мной всегда есть для тебя место. Только помоги мне сначала помыть и заманить в кровать твоё многокилограммовое дитятко.
Колин кивнул и тоже встал, вынимая из кармана яблоко.
Страсть «мальца» к этим фруктам позволяла манипулировать им даже тем, кто был меньше его вполовину. А уж бросить разломанный светильник ради целого яблока…
Двухметровый малыш поднялся на ножки и уверенно потянулся к вожделенному жёлтому шару.
Мерис прилетел под утро, когда Агжей спал крепким медицинским сном, а капсулу с ним уже подготовили к транспортировке.
Айяна тоже собралась. Ушла в храм прощаться.
Дьюп сидел на кухне, вертел в руках гельграмму мозга Агжея и смотрел, как над садом зависает шлюпка. Судя по эмблемам — разведчики, значит, Мерис.
Он кивнул сам себе. Замполич успел вовремя. Вот-вот вернётся Айяна, останется присесть на дорожку по старому земному обычаю.
— Поздравь меня, я — идиот! — возвестил с порога запыхавшийся генерал. — Все расчёты психотехников — в мусор! Карту личности — в мусор! Мы неправильно определили пределы психоэмоциональной нагрузки!
— Что у тебя опять? — Колин нахмурился.
Мерис с его креативной манерой регулярно ставил картину мира с ног на голову.
— Ты не поверишь! — Замполич водрузил на обеденный стол прозрачный футляр с инфокристаллом. — В катакомбах на Аннхелле заложников расстрелял не Агжей!
Командующий поднял глаза от объёмной схемы мозга и не мигая уставился на генерала Мериса.
— А кто?
— Приказ отдал Келли! А кто конкретно стрелял, в архиве не сохранилось. Они шли двумя группами. Группа Келли вышла на заложников первой. Там сразу было понятно, что никакие они не заложники, и Келли сорвался. Приказал расстрелять и тех, и других. А этот в своей дурной манере взял всё на себя.
— С чего ты это вообще?
Пальцы лендслера едва заметно дрогнули, и шарик гельсхемы развернулся на полстола. Перестал напоминать модель человеческого мозга. Выкинул языки проекций отдельных зон, словно раскинувший щупальца спрут.
