Яна Завацкая - Дороги. Часть вторая.
Все равно это предел. Она останется с Христом.
— Но все это частности, — продолжал Ведущий, — ты поймешь все это со временем...
(значит, все-таки отрекаться не придется... говорить с ним дальше, соглашаться с ним, уже ЗНАЯ все — не предательство ли это уже? Наверное, нет? Или все же?)
— Я возьму тебя в ученицы, — в руке Ведущего блеснуло кольцо из серебристого камня. На цепочке. Повесить на шею? Если он потребует для этого снять крест, подумала Ильгет, я не сделаю этого. Но Ведущий просто сказал.
— Я знаю, что ты воин по духу, и что давно уже твоя жизнь не принадлежит тебе. И все же я должен задать тебе вопрос. Готова ли ты действительно оставить все земное, ради борьбы против демонов, именующих себя сагонами?
Ильгет замерла, не зная, что ответить. Наконец осторожно произнесла.
— Что вы имеете в виду? Да, конечно, я готова оставить все.
— Но — слышится в твоих словах. И это мудро, Ильгет, — похвалил кнастор, — что же, конкретизируем. Твой муж — он воин, но никогда не поверит нам, ты готова оставить его? Младших детей ты сможешь взять с собой и воспитать кнасторами. Тебе придется жить в другом месте. Не встречаться с мужем. Он не готов к духовному росту.
— Почему не готов? — спросила Ильгет. Внутри снова все смерзлось, — Откуда вы знаете? Вы говорили с ним?
— Я знаком с твоим мужем, — ответил Ведущий, — разумеется, односторонне. Он не знает меня. Кроме того, Айледа подтвердила мои предположения. В сущности, никогда нельзя оставлять надежду, возможно, придет время, и твой муж присоединится к нам. Возможно, ты сама сумеешь повлиять на него. Но сейчас обстоятельства таковы, что он не примет Делла Тора. Ты согласна с этим? Или ты думаешь, что он примет Знак?
— Если это истина... — начала Ильгет, — если вы правы, и он это поймет — то, конечно же, примет!
Ведущий усмехнулся.
— Из твоих слов я делаю вывод, что ты и сама еще сомневаешься, не так ли?
— Нет, — сказала Ильгет, — хотя у меня пока нет полных доказательств вашей правоты. Но ведь вы не сагон, чтобы требовать слепого доверия?
— О, конечно же, нет! Ты все увидишь и во всем убедишься сама.
— Почему нельзя дать возможность моему мужу убедиться тоже? — быстро спросила Ильгет.
— Видишь ли... есть вещи, которые тебе придется выполнять, не спрашивая, зачем и почему. Ты много лет в армии, и должна понимать это. Это твое первое испытание и первое условие — расстаться с мужем, может быть, не навсегда, но надолго. Это распоряжение исходит не от меня, но от моего Ведущего. Но я сделаю уступку и объясню причину. Дело не в Арнисе Кейнсе. Дело в тебе самой. Ты слишком завязана на него. Ты давно перестала быть самостоятельной личностью, а может быть, никогда ею не была. Ты привязана к нему, а от привязанностей нам приходится освобождаться. Подумай, Ильгет, — добавил Ведущий мягче, — пойми, тебе придется научиться жертвовать многим. Это лишь начало... лучше отказаться сразу, если ты не можешь. Предоставь другим, тем, кто способен на это, защищать человечество.
Они стояли друг против друга и молчали — Ведущий, Айледа, не сводящая с него преданных глаз, Ильгет... Никто не торопил Ильгет, и голова была на удивление ясной.
Как не хочется отказываться... что, если это действительно шанс? Правда, с Христом что-то не так... но в конце концов, он же не отрицает само существование Христа... словом, это нужно будет еще обдумать...да и есть ли смысл держаться за догматы, ведь главное — защитить человечество от сагонов? И в то же время, дать человечеству шанс развиться, путь кнастора — то же самое развитие (сколько говорили об этом с Арнисом), только уже подлинное духовное развитие, духовный рост. Через Бога, через Иерархию Света... Что ж, может быть, в этом что-то есть? Почему мы так решительно отвергаем все новое? Любовь, говорил Арнис, несовместима с этим — а почему, собственно, несовместима?
В конце концов, можно согласиться на все... для вида. Посмотреть, что там и как, в этом Ордене. Если они неправы, всегда можно будет вернуться, остановиться. Ведущий не против взять меня, хотя видит, что я сомневаюсь. Может быть, это шанс? Шанс для меня... даже и для Арниса... может быть, и для всей ДС?
Перестать убивать. Прекратить эту войну. Больше не уничтожать мирное население. Сражаться иоллами в высших духовных сферах. Никакой грязи. Одно это — чего стоит!
И всего-то навсего — не видеть Арниса. Не быть с ним. Ильгет вдруг вспомнила, как Арнис был ранен на Анзоре, сожженное лицо, кожа после пересадки — как печеное яблоко. Как она сидела рядом с ним... Картина вдруг так ярко встала перед глазами.
Как еще на Анзоре он без сознания все время бормотал что-то, и в бреду звал ее, Ильгет. А что, если бы ее не было рядом?
— Если с ним что-нибудь случится... ему понадобится моя помощь, — тихо сказала Ильгет, — я должна быть с ним рядом.
— Но это же глупо, — возразил Ведущий, — ты не можешь всегда быть рядом. А если ты погибнешь? А если родишь еще ребенка и будешь ухаживать за ним?
— На то воля Божья, — сказала Ильгет упрямо, — если я погибну, это воля Божья, значит, Арнису нужно будет это пережить. А если я уйду по своей воле...
— Ильгет, — Айледа подошла к ней, взяла обе руки в свои, заглянула в глаза умоляюще, — я понимаю тебя. Любовь — это вся твоя сущность. Отдай же эту любовь всем, всему человечеству! По-настоящему, ведь у тебя теперь есть шанс!
Ильгет снова захотелось заплакать. Она смотрела вниз.
— Айли, я не могу, — произнесла она сдавленным голосом, -я не могу, правда.
Ведущий убрал Делла Тор.
— Ильгет, пойми, отказываясь от миссии Света, ты навсегда закрываешь себе дорогу вверх.
— Пусть, — прошептала Ильгет, глядя в пространство, — но я буду с ним.
— А если он падет, если он неправ? Если Создатель вынужден будет отвергнуть его?
— Тогда... и меня тоже, — сказала Ильгет, — но я верю, что он прав.
Ильгет взглянула в глаза кнастору.
— Я верю, что Арнис прав, — повторила она, — и что Господь простит нас.
Арнис прав... он был прав, не веря в кнасторов. Он был прав во всем! И в этот миг в глазах Ведущего что-то промелькнуло. Что-то, заставившее Ильгет вглядеться пристальнее. Зрачки поплыли... Морок? Показалось? В следующий момент глаза уже выглядели нормальными.
И в этот миг на пороге возникло движение, все разом повернули головы.
В подвальный зал, тусклый и пыльный, ввалился записной алкаш и местный ночной сторож — Влай Дидар. Он замер на пороге и обозревал всех изумленным взглядом.
Ильгет почувствовала внезапный и нестерпимый стыд. Досаду... Оказывается, кнасторы не могли даже обеспечить конфиденциальность. Уж чего проще, усыпить сторожа-алкоголика. Появление в этом подвале, где только что речь шла о высоких и бредовых идеях, где воздух был наэлектризован от незримого напряжения, нормального простого человека — казалось Ильгет нестерпимым. Как объяснить все это Влаю? Что она скажет? Ильгет повернулась к сторожу.
Но с тем уже происходила разительная перемена.
Дидар выпрямился и стал гораздо выше ростом. И вообще — совершенно другим. Морщины его, казалось, разгладились. Спина была гордо выпрямлена. А глаза... глаза сияли слепым, хорошо знакомым светом. Ильгет быстро посмотрела на кнастора.
— Иоллу! — сказала она, — я смогу!
Но кнастор не спешил доставать свое оружие. Он медленно приблизился к сагону... да уж, вот о ком бы не подумали. Приблизился и встал перед ним, наклонив голову на грудь.
Дидар смотрел на Ведущего, скрестив руки на груди.
— Тебе ничего не удалось, — сказал он, — что ж...
«Господи Иисусе, Сын Божий, помилуй меня грешную!» — Ильгет вскинула оба минипралля, тонкие лучи скрестились в воздухе, но не достигая сагона, растаяли в возникшем силовом поле.
Дидар отлично контролировал обстановку. Он взглянул на Ильгет. И в тот же миг она почувствовала невидимую, непреодолимую преграду. Она не могла двинуться, столб силового поля сковал ее. Даже и руки можно держать лишь по швам. Очень узкий и тесный столб.
— Святая Дара... — произнесла Ильгет вслух.
— Вот и все, Ильгет, — грустно произнес сагон, — мой слуга не сумел поговорить с тобой...
— Простите меня, о, простите! — Эйлар вдруг повалился на колени. Сагон не смотрел на него, шагнул к Айледе, застывшей в оцепенении.
— Меня не интересуют неудачники. Ну-ка, девочка... хотелось бы поговорить с тобой. Но пусть сначала твой Ведущий объяснит тебе то, что ты хочешь знать сейчас. Эйлар!
Кнастор вскочил на ноги. Подошел к Айледе. Интонации его изменились, он теперь снова стал повелителем.
— Айледа, я находил, что тебе слишком рано принимать последнее посвящение. Но воля Ведущего — закон. Ты хотела видеть моего учителя... Вот он перед тобой.
— Но это сагон, — прошептала Айледа.
— Вспомни, Айледа, — сказал Ведущий, — «Может быть вся эволюция духа заключается в одном слове — ДОПУСТИТЬ» (22)
