Гари Рассел - Прекрасный хаос
— Я шучу. Я знаю, что такое узловой модуль. И мне до смерти интересно, Уилф, что у тебя есть звезда, названная в твою честь, и счастлив, что Королевское Планетарное Общество устраивает тебе веселую вечеринку. И я готов поспорить, ты купил новый галстук и все в таком роде. И мне так жаль вносить ложку дегтя в твою бочку меда, но я только что обнаружил, что есть другая новая звезда, прямо там. Она невероятно яркая, как раз слева от меча Ориона.
Уилф наклонился и отодвинул Доктора в сторону.
— Там?
— Нет, там.
— А, там. Да, нам всем она тоже нравится. Она очень симпатичная.
— Да, очень симпатичная. Очень симпатичная новая звезда, ярко сияющая в созвездии, которое не должно быть где-то поблизости. Дело в том, что звезды такой величины и блеска не появляются просто без уважительной причины.
— Блеск? Это специальный термин?
Доктор бросил взгляд на Уилфа.
— Для меня достаточно хорош.
— Я только знаю, что, видимо, все, кто говорил о ней, называет такие звезды хаотичными телами.
Доктор секунду-другую подумал, потом пожал плечами. — Правда? Это для меня новое.
— Так это называют в газетах.
Доктор кивнул.
— А, ну, если газеты это говорят, это наверняка правда, потому что кто же будет спорить с таблоидами.
Он взглянул вверх, на нечто в небе.
— Хаотичные тела. Хорошее описательное название, они правы.
Доктор положил руку на плечо Уилфу.
— Но знаешь — кого это волнует? У тебя есть звезда, гораздо меньше волнующая звезда, названная в твою честь, и я очень горд.
— Спасибо. Я рад, что ты так сказал, потому что ты разрешил для меня мою проблему.
— Что это за проблема?
— Мне нужен кто-то, чтобы отвезти меня в Воксхолл.
— Зачем?
— На ужин.
— С кем?
— С обществом.
— Когда?
— Завтра вечером.
— Как?
— На ТАРДИС.
— Да, потому что это и случится.
— Ну ладно, тогда на метро. Сильвия думает, что я не могу пойти сам. Я имею в виду, мне хорошо сидеть на холодном влажном участке каждый вечер, что разрушает…
— Так Сильвия не хочет, чтобы ты выходил поздно вечером, правильно?
— Я хочу сказать, я не потеряюсь, Доктор, но она в последние дни становится покровительственной и сумасшедшей. С тех пор, как она потеряла Джеффа. И с Донной, которая так далеко. А теперь и Нетти…
— Знаешь, что, Уилфред Мотт, я был бы рад сопровождать тебя на ужин в Воксхолл. На такси — насколько это превосходно? Я не ел в КПО с тех пор, как Бернард и Паула взяли меня туда в 1969 году посмотреть на высадки на Луну. Они до сих пор готовят тот пудинг с шоколадной патокой?
— Не знаю. Я никогда там раньше не был.
— Тогда завтра вечером, Уилфред Мотт из Чизика, предполагаю, меню за сорок лет не изменилось и думаю, мне в Королевском Планетарном обществе ничего не грозит, а ты испытаешь кулинарное удовольствие.
Доктор в последний раз посмотрел на тревожно яркую новую звезду, которая не была 7432МОТТ, в телескоп.
— Действительно, хаотичное тело.
— Хотя она и красивая, — пробормотал Уилф.
И оба мужчины вдруг поежились. Как будто кто-то ходил по их могилам.
По могиле целой планеты.
— Прекрасный хаос, — тихо сказал Доктор.
Суббота
Кейтлин стояла в ожидании у терминала 5 в аэропорту Хитроу, ожидая рейсов, которые иногда шли к терминалу 2. Он в настоящее время сносился, готовый к Восточному терминалу, который заменил бы тот, в который приходили европейские рейсы. Она встречала разные прибывающие рейсы, включая один, который должен быть представлен в международном аэропорту Кеннеди в полдень и который прибыл перед европейскими. Она смотрела на огромный реактивный самолет 787-9, прибывающий на посадку; солнечный свет блестел на его новом фюзеляже, когда он медленно полз к остановке, прежде чем двигаться по земле через выход на посадку и быть втянутым на место маленькой передней тележкой.
Кейтлин была одета в элегантную униформу служащей терминала, ее пропуск с доступом ко всем областям с обеспечением самого безопасного беспрепятственного пролета, которого могла добиться мадам Дельфи, болтался на ремешке вокруг ее шеи. Она сладко улыбалась паре из персонала, ни один из которой не сомневался в ней, хотя они никак не могли видеть ее раньше. Это было благодаря пропуску, хотя длинных темных волос Кейтлин и голубых глаз было бы достаточно, чтобы отвлечь любого, кто хотел взглянуть поближе. Все, что обычно требовалось Кейтлин, чтобы получить именно то, что она хотела — живая улыбка.
Проницательный охранник увидел ее, когда она прошла в двери ограниченного допуска к залу прилета, направляясь именно туда, где у нее на самом деле не было права быть.
— Простите? — крикнул он.
— Какая-то проблема… — Кейтлин сощурила глаза, чтобы прочитать его именной жетон. — Какая-то проблема, Кэйт?
Кэйт Браунлоу уставился на нее, его голова слегка наклонилась в сторону, словно составляя о ней мнение.
— Не видел тебя раньше, — тихо сказал он.
— Я здесь недолго, — быстро ответила она.
— Странно, — ответил он. — Я знаю каждого в этом терминале. А те, кого не знаю, сюда не входят. Боюсь, мне нужно, чтобы вы ушли до тех пор, пока я не проверю, что вы та, за кого себя выдаете.
Кейтлин помолчала минуту, стараясь вспомнить имя.
— Я уверена, если вы свяжетесь с мистером Голдингом, он поручится за меня. Я присоединилась к персоналу в четверг.
Кэйт пожал плечами.
— Я это и сделаю, но как только вы вернетесь туда, откуда пришли и подождете в Желтой зоне.
— Вы в этом очень хороши, Кэйт, да?
— Мы очень серьезно относимся к безопасности, — сказал он.
— Конечно, — промурлыкала Кейтлин. — Совершенно верно. Но послушайте, здесь только вы и я, вы видели мой пропуск, вы видите, что разрешение у меня есть. Я уверена, что это просто администрации не удалось вам сообщить, что я здесь. Мне правда нужно быть по ту сторону двери, чтобы встретить несколько важных персон.
Кэйт не обратил на нее внимания, его правая рука лежала на кобуре револьвера у его бедра, а левая рука поднимала рацию.
— О боже, а я думала, мы могли бы стать друзьями, — сказала Кейтлин, поднимая правую руку и посылая молнию фиолетовой энергии в грудь Кейту, измельчая его в пепел, прежде чем он мог даже отметить движение.
Она прошла вперед, и ее высокие каблуки давили пепел, который остался на ковре. Быстро и глубоко вздохнув, она открыла двери в ВИП зону и вышла поприветствовать своих гостей.
Они стояли, ожидая ее, никто из них, казалось, по-настоящему не понимал, где они или что они делали. Два старых американца из Нью-Йорка.
— Мистер и миссис ДиКотта? Поздравляю с вашей свадьбой и добро пожаловать на медовый месяц.
Донни и Порция ДиКотта ничего не сказали, просто кивнули, когда Кейтлин провела их к одному из старых служебных автомобилей, в которых по терминалам аэропорта перемещались пожилые и пассажиры-инвалиды.
Смущенный помощник взглянул на ее пропуск, когда она блеснула им, но потом прошел дальше, позволив сесть в машину. Семья ДиКоттов залезла в нее, когда помощник обернулся.
— У них есть багаж? — крикнул он.
Кейтлин улыбнулась ее самой сладкой улыбкой, которая, как она надеялась, не означала то, что она думала (О, уйди, пожалуйста, ты, тупой болван), затем сказала вслух:
— Задержался в аэропорту Кеннеди, так что мы вернемся за ним утром.
Она завела старый автомобиль и поехала.
— Вы первые, — сказала она тихо, уже без сладости и улыбок.
— А где остальные?
— Грек вскоре прибудет, итальянская группа позже, чем через час или где-то так. Мы подождем, заберем их и затем вместе пойдем к мадам Дельфи. У нее есть для вас задача на сегодняшний вечер, — Кейтлин слегка посмеялась. — Я спрошу про синдром смены часовых поясов, но я думаю, мадам Дельфи позаботилась, чтобы вы ничего такого не почувствовали.
— Мы хорошо себя чувствуем, — сказала Порция ДиКотта.
— Хорошо, — сказала Кейтлин. — Прекрасно.
Машина продолжала ехать вдаль от главных трасс и через еще одни ворота, куда прибывал рейс из Афин.
— Потом мы встретим отличный самолет 787-3 из аэропорта Леонардо да Винчи в Фьюмичино, — сказала она. — Очень надеюсь, что вам понравится ваша стоянка. Она будет короткой, но очень драматичной.
Маленькая старая машина катилась по длинным трассам, готовая собрать остальных из армии, которую мадам Дельфи, в конечном счете, использовала бы, чтобы полностью погубить человеческую расу.
Донна поправила Доктору галстук. Она делала это сотни раз для своего папы, особенно ближе к концу, что давало ему оправдание быть ворчливым и чувствовать себя бесполезным. У Доктора не было такого оправдания, но это не останавливало его от того, чтобы жаловаться на это.
