Майя Малиновская - Вердана
— Мы куда-то летим? — спросила Ольга.
— Да, — сказала Эл.
— Куда? — в один голос спросили ребята.
— В Галактис, — пошутила Эл.
— Куда?!
— Экипаж, за мной, — шутливо скомандовала Эл. — Рассел, сурка прихвати, надо ему мир показать.
Полет был обычный — на орбиту и обратно. Геликс вежливо молчал при всех, только переговаривался с Эл по деловым вопросам. Они сидели в просторном зале с овальными окнами и наблюдали всю круговую панораму. Только Игорь периодически вскакивал и пытался заглянуть куда-нибудь.
— Как такое может быть! — восклицал он.
— Вы все узнаете в свое время, — сообщил ему корабль, — Сядьте в свое кресло, вы мешаете остальным любоваться видами.
— У вас хорошее чувство юмора, — сделал Игорь комплимент Геликсу.
Тот без паузы отозвался.
— Прошу обращаться на «ты». Сказав слово «вы», я использовал бесполезную форму обращения, формальность, утратившую для людей изначальный смысл. Ты — единственное число, объективно подходящее обращение при беседе между людьми. Я — не человек.
— Гел, только без лекций, — попросила Эл.
— Умолкаю, капитан, — согласился корабль.
— Почему бы нет? Пусть расскажет, — попросила Ольга.
— Это часа на два, — пояснила Эл.
— Тогда не надо, — Ольга вежливо поклонилась.
— Геликс, — обратилась Эл к кораблю, — если тебе не нужен экипаж, зачем тебя мне подарили? Ты так не ответил на мой вопрос.
— Мне сообщили, что вам придется бежать. Моя помощь и возможность изучать людей расширяет мои возможности. Остальное, капитан, вы узнаете в конфиденциальной беседе с глазу на глаз.
— Геликс, — спросил Димка, — где ты берешь разные выражения?
— Часть полезной информации я получил перед экспедицией на Землю, от моих создателей. Но я столкнулся с нерациональными явлениями в вашем общении. Обороты моей речи, которые вас приводят в состояние удивления, я нашел в памяти вашего капитана. Капитан Эл обладает большим словарным запасом, что пополнило мои языковые возможности. Со временем я сформирую для себя речь, которая будет более привычна для вас. Я изучу вашу манеру говорить и образ ваших мыслей. Общение будет проще и приятнее.
— Короче говоря, он знает все земные языки. Решил поскромничать, — добавила Эл.
— Извини. Ты копался в голове у Эл? — спросила Ольга.
— Выражение не совсем точное. Я изучал, — ответил Геликс.
— С моего разрешения, — добавила Эл.
— Ну и как? Мне как биологу и врачу интересно, — объяснила Ольга.
— Все, что я знаю, — конфиденциальная информация. Подобные вопросы я обсуждаю с Эл.
— А нас ты изучаешь? — спросила Ольга.
— Разумеется. Изучать — цель моего существования.
— Ну и как мы тебе? — спросил Игорь, который сидел спокойно и уже старался не вставать.
— Вы разрешите, капитан? — спросил корабль у Эл.
— Если никто не против, — ответила она.
Всем стало любопытно.
— Наиболее интересен пассажир Рассел Курк и его животное. Сурок, — сообщил Геликс. — Я бы посоветовал Эл и Расселу Курку побеседовать в уединенном месте. Заранее извиняюсь. Животному неуютно на борту. Привычная среда обитания ему больше подходит. Он нервничает. Что касается остальных присутствующих, то могу сообщить, что на фоне общего доверия, вы еще не достаточно знаете друг друга. При определенной работе можно будет сформировать группу — экипаж, как вам угодно. Но вы еще не готовы работать вместе. Я сообщу в Галактис то, что ты просила Эл.
— Эл, что ты просила? — задал вопрос Алик.
— Я просила Гела исследовать нас на совместимость и послать запрос в Галактис. Я набралась нахальства просить об образовании экипажа.
— Ух ты! — воскликнул Димка и перешел от волнения на русский. — Ты действительно просила за ребят? Ну, ты даешь, капитан. Надеюсь, тебя верно поймут.
— Дим, меня может и поймут, только тебя никто тут не понимает. Я серьезно говорила об экипаже.
— Ой, — смутился Димка, — что-то я… Гм… Эмоции захлестнули.
Полет закончился. Они снова стояли перед домом Курка.
— Если вы не против, я хочу поговорить с Эл? — спросил Курк. — Мне был дан совет, хочу ему последовать.
Никто не возражал. Тогда Курк повел Эл по берегу.
— Ты скрываешь напряжение.
— От тебя не скроешься.
— Ты изменилась, Эл. Я не чувствую прежней уверенности. Ты не рада возвращению?
— Мне не по душе последствия моего побега. Вы угодили в тюрьму. Том погиб. Жутко как. Я видела запись. Мы плохо расстались, я накричала на него. При ребятах я стараюсь не показывать своих чувств. Но я кругом виновата. На душе настоящий мрак. Я хотела вернуться, не стану отрицать. Только я опоздала с возвращением. Они не предложили мне выбрать время, вернули в это. Я не могла диктовать условия.
— Меня действительно мучает беспокойство, — начал говорить Рассел. — Я беспокоюсь за тебя.
— Так скоро? Рассел, я только что появилась. В чем причина беспокойства? По какому поводу? — спросила Эл.
— Я понимаю твои чувства. Это жизнь Эл, ты не можешь, не имеешь права менять ее течение. А тебе уже хочется. Поэтому я и тревожусь. Из-за твоих свойств. В порту я вспомнил разговор, который состоялся между мной и Томом. Последний разговор. И до сегодняшней встречи часто вспоминал. Я ждал, что ты вернешься. Но повод. Меня смутило, что это приглашение Галактиса. Эл, где гарантия, что тебя не начнут использовать со всеми твоими свойствами. Их цели ты знаешь? Ты мало знаешь о себе. Я не прав?
— Ничего я о себе не знаю. Малость. Я верю тем, кто меня позвал. Я уже не сержусь, что меня использовали в прошлый раз. Что толку было объяснять глупой девчонке, я была подозрительна. Я могла погибнуть. Если бы знала, погибла бы наверняка. Это бунтовала моя гордыня. Мне важно узнать, что я могу. Кроме них мне никто такой помощи не предлагал. Сделка с обоюдным интересом. Не волнуйся за меня. Я скорее умру, чем разрешу себе творить несправедливость. Даю тебе слово.
— Эл, человек — сложное существо. Он сам не знает, на что способен. Не зарекайся. Я обычный человек, и рассуждаю как обычный человек. Я имею право на подозрения.
Рассел замолчал. Он ждал, что она скажет в ответ.
— Ты рассуждаешь, как мудрый человек. Я слышу нужные слова от тебя, потому что не нашла того, кто сказал мне их впервые. Я только начинаю понимать цену этих слов, — мягко сказала Эл. Она посмотрела на горизонт. — У меня было время. Я размышляла. Мне не достаточно просто скитаться. Я хочу быть полезной. Ребята рвались сюда. Мы снова здесь. Похоже на чудо. А я уже не верю в чудеса. Выросла.
Она говорила и не смотрела на него, на губах лежала легкая улыбка, она размышляла в слух.
— Спасибо, Рассел. Спасибо за все, что ты делал… и прости, что из-за меня тебе пришлось лишиться всего. Не было мне покоя, когда я думала, что бросила вас.
— Не извиняйся. Я нашел больше, — Рассел осторожно обнял ее за плечо. — Я нашел близких людей. Я знаю, ты улетишь сегодня или завтра, но мы все равно еще увидимся. Давай не будем прощаться. Ты можешь обратиться ко мне по любому поводу. Не все ты можешь рассказывать своим мальчишкам. Пусть вырастут сначала. Сейчас мне кажется, что ты сомневаешься во всем, но это лучше чем твое прежнее упрямство и безоговорочная уверенность в себе.
— Они не мальчишки. За их спинами опыт. Да, я не все им рассказываю. У меня есть от них секреты. Трудно прятаться от друзей. Да. Ты прав на душе не спокойно. Когда я получала звание, внутри было непрошибаемое спокойствие. Уверенность. А после Уэст мир для меня изменился. Там. Дома. Я ненадолго забыла о своей странной природе. Хотела забыть. Могу сказать, что аномалии мне только на руку. Меня тоже беспокоит, во что выльются для меня и других мои способности. Я вернулась не потому, что хочу опять в космос. Я хочу исследовать. Но на этот раз себя.
— Так плохо?
— Нет. Вовсе нет. Даже если опять будут приступы, я почувствую приближение.
— У тебя есть дом. Я проверял. Том завещал остров тебе. Лондер был староват для тюрьмы, с планеты его так же не стали выселять. Предложили добровольную изоляцию, поэтому он предпочел добровольное заточение на вашем острове. Он и теперь там живет.
— Я знаю. Пусть живет. Ему, как биологу, полезно иметь еще одну лабораторию.
Они еще долго говорили. О разном. В итоге Курк решил, что опасения преувеличены. Кажется, он начал понимать, почему она вернулась, почему ее оценили в Галактисе. Дело было вовсе не в ее способностях, а в той чистоте души и благородстве, которыми Эл при всей ее юности обладала. Теперь она действительно выросла.
— А как же твой настоящий дом? Твой двадцатый век?
— Если я попала сюда, то могу и вернуться. Посмотрим. Для меня не так важно, где я нахожусь, важно, чем я занята. А двадцатый век — это прошлое, мой дом. Привычка.
