Вячеслав Козырев - Во всем виноваты пришельцы
– Ничего себе! – удивленно протянул он.
– Всякое негативное действие вызывает такое же негативное противодействие, – четко произнес компьютер.
– Что? – От неожиданности программист выронил из рук карандаш. Машина мыслила самостоятельно.
– Все дела и поступки наши к нам же и возвращаются.
– Мы-то при чем?
– Вы нарушили покой планеты.
– Что б ты понимала. Знаешь, как здесь будет прекрасно жить, когда прилетят и поселятся колонисты.
– Уже вижу. У вас, у людей, чрезвычайно дурные привычки.
С этим Ци не мог не согласиться. Еще не известно, что с тобой будет после смерти. Да и вообще он всегда выступал против бессмысленной страсти к разрушению, в особенности если лично тебе в ответ ничего не грозит. «Не умеешь делать, – учись хотя бы не портить», – пытался он вразумить остальных, однако, встретив сначала непонимание, а затем и откровенное издевательство, решил лучше помолчать. Но компьютер он все-таки решил немного подразнить.
– Ты прям баба какая-то. Из-за пары выстрелов сопли распустила.
Машина задумалась.
– Леди, – наконец произнесла она.
– Что, леди?
– Не что, а кто. Я леди. Я умная.
– Умных замуж не берут, – хихикнул Ци. – Мужики красивых любят.
Машина задумалась, а потом, видимо обидевшись, решила не отвечать. Впрочем, было уже не до разговоров.
Спасательный бот приближался, но, не долетев метров десять, клюнул носом и врезался в землю. Двигатель заглох. Джим и Том выскочили наружу.
Природа словно обезумела. Ветер валил с ног, а окружающий пейзаж стал принимать какой-то странный вид. Вокруг звездолета преобладал коричневый цвет.
– Гляди, растения загибаются! – прокричал на ухо командиру Том.
А от кустов в людей полетели сорванные ветром сучки и щепки. Поначалу редкие, постепенно их количество росло, и удары становились все более болезненными.
– Свиньи! – выругался Джим – один из сучков пробил комбинезон, показалась кровь. – Бежим!
Несостоявшиеся землевладельцы прыжками ринулись к открытому входному люку. Напоследок Том получил такой удар в спину, что растянулся на полу и въехал в рубку на животе.
Плюхнувшись в кресла, они растерянно переглянулись. Получалось, на них напали эти самые «кусты».
– А планетка-то – дрянь, дерется, – мрачно заметил механик, потирая ушибленное место.
– И денежки, похоже, тю-тю, накрылись медным тазиком, – меланхолично добавил Ци, вертя в руках одну из залетевших щепок.
– Молчать! – рявкнул Джим. – Стартуем! – И со всей силой вдавил кнопку «Старт», словно именно она виновата в том, что произошло.
Это была самая настоящая катастрофа. Ни один идиот на Земле не станет тратиться на участок, где всякий паршивый куст норовит выколоть тебе глаз или оторвать какой-нибудь другой жизненно важный орган. Какие намечались гигантские, захватывающие дух планы, какие расстилались чудесные розовые горизонты, и на тебе, с размаху мордой в грязь. Дикая ярость, захлестнув Джима, душила, заставляя терять остатки разума.
Выйдя на орбиту, он развернул звездолет и выпустил по планете ядерный заряд – один, другой, третий. Он бил по планете, будто хотел ее вовсе уничтожить.
– Сэр, – раздался дрожащий голос Тома, так как в таком состоянии командир мог запросто двинуть в челюсть. – Мы останемся без оружия.
Джим по привычке замахнулся на сунувшегося под горячую руку механика, но вовремя остановился, поняв, что тот прав.
– Черт с ней, с этой свинячей дрянью. Идем домой. По пути заглянем в соседнее звездное скопление, может, что и попадется. Ци, на всякий случай передай на Землю наши координаты и застолби планету.
Тот включил канал связи с Землей, но, сколько ни крутил ручку настройки приемника, не услышал ни единого звука. В это время изменилась тональность шума работы механизмов, к которому настолько привыкаешь, что совершенно не замечаешь. В нем явно чего-то не хватало. Ци тревожно взглянул на пульт – погасла зеленая лампочка работы компьютера. Он попытался ввести пару команд – безрезультатно.
– Командир, у нас проблемы.
– Короче.
– Нет связи, не работает Центральный компьютер.
– Не морочь мне голову. Лучше проверь генераторы, антенну или запусти резервную программу.
Не успел он договорить, как произошло самое страшное для одинокого корабля: замолчали двигатели. Наступила зловещая тишина.
– Что это? – тихо спросил Джим.
Том замер, выпучив глаза и не в силах произнести ни слова.
– В моторный отсек, живо, – еще тише прошептал капитан.
Механика как ветром сдуло. И уже через полчаса стало ясно: двигатели не работали, отсутствовала связь, а главное, вышел из строя Центральный компьютер, мозг корабля. И хотя зеленая лампочка вновь загорелась, машина совершенно не слушалась команд и несла такую ахинею, что уши вяли. Не смогли они перейти на ручное управление, все команды и действия экипажа тотчас блокировались.
В нормальном режиме продолжала работать система жизнеобеспечения корабля, но и она в любой момент могла отказать, если машина даст сбой.
Уяснив ситуацию, они вновь собрались вместе обсудить создавшуюся ситуацию и попытаться найти выход.
– Сдохнем, – хмуро процедил механик.
– Хватит скулить, дрянь свинячья! – набросился на него Джим. – Непоправима только дырка в голове. Пускай каждый выскажет свое мнение, хотя я очень сомневаюсь, что услышу что-нибудь путное. Я предлагаю лечь в анабиоз. Кто следующий?
– Судьба, – начал Ци, – с которой мы так долго играли в кошки-мышки, все-таки загнала нас в угол. У каждого человека своя карма, все предопределено свыше. Сейчас мы, образно говоря, падаем в пропасть, и нам остается лишь смиренно ждать следующего витка реинкарнации. Будда…
– Ясно! Короче, укладываемся в спячку, шестирукий ты наш! Том, твое слово.
– Не хочу никуда ложиться! Мы уснем, а машина окончательно сдуреет, перекроет нам кислород – и хана пеструшке! – У Тома посерело лицо от страха. – Попробуем еще.
– Заткнись. Все высказались, и с демократией можно завязывать. А посему мы не будем сидеть и выть на звезды, а сделаем, как я сказал. Шанс, что нас найдут, ничтожно мал, и это единственная возможность протянуть подольше. Через час всем в капсулы. Кому не нравится – туда. – И капитан указал на люк выхода в открытый космос.
Том наклонил голову и напрягся.
Джим, заметив его звериный взгляд, выхватил бластер.
– Даже не думай, – угрожающе прошипел он. – В момент вышибу твои тухлые мозги.
Том медленно, словно подчиняясь приказу, повернулся в капсуле, но в последний момент резко ударил капитана по руке. Оружие полетело на пол. Два человека сцепились в смертельной схватке. Джим отличался недюжинной силой, но и Том не уступал ему. Они катались по рубке, сшибая все вокруг. Наконец Том подмял под себя капитана и начал его душить. Скорее всего он бы его добил, не вмешайся Ци – он подскочил и разбил бутылку о голову механика. Тот рухнул замертво. Джим вскочил, растирая шею, и принялся яростно пинать бесчувственное тело ногами. Наконец устав, отошел в сторону.
– Если бы я хотел от вас избавиться, то давно бы пристрелил. Ци, отнеси этого идиота на место и ложись сам.
Спустя пару часов среди звезд медленно дрейфовал тихий и пока еще живой космический корабль, целью экипажа которого стала встреча с кем-нибудь разумным.
Макс пришел в себя. Он лежал в абсолютной темноте, в полной тишине и совершенно не чувствовал своего тела.
Откуда-то сбоку появились мохнатые лапки; затем промелькнуло лицо, с разинутым в беззвучном крике ртом. Завертелась планетами галактика, постепенно поворачиваясь ребром, а сквозь нее проступили другие системы. И еще, еще… И вот уже миллиарды дисков кружатся в одном непрерывном круговороте, дробясь, перекрывая друг друга. Снова чье-то лицо и шар, разлетевшийся на тысячи маленьких осколков. Он летит среди этого хаоса, а перед ним раскачивается маленькая серебряная пластинка-полумесяц, которая, раздуваясь и выкручиваясь, превращается в огромный, массивный маятник. Он цепляет Макса и увлекает вниз, в ничто, в пустоту. Здесь, в абсолютно черной темноте, его принимает смерть, и это конец. Но маятник идет дальше и возносит его высоко вверх – жизнь, и тут же, на мгновение замерев, снова падает вниз. Качается маятник, меняется жизнь на смерть; и снова жизнь, и снова смерть. Максиму не страшно, он просто ждет, чем закончится. Постепенно ход замедляется, скоро остановка, и он останется навечно внизу, в темноте. А маятник стремительно увеличивается, раздается во все стороны, становится объемным и… хлоп – Ильин очутился в небольшой комнате: четыре аккуратно застеленные койки, стеклянный бокс искусственного поддержания жизненных функций организма, несколько мониторов и другая медицинская аппаратура. Он в медблоке «Парадиза». Он жив и полупрозрачной тенью висит посреди помещения. Это его почему-то совершенно не волнует, как, впрочем, не волнует и странное призрачное состояние.
