Елена Силкина - Песня о неземной любви
Оба были очень красивы и обаятельны, каждый по-своему, в обоих ощущались ум, воля и сила.
Немая сцена, во время которой эти двое пристально смотрели на Ирруора с Ирой, а она с жадным любопытством разглядывала первых, если не считать кахурианина, встреченных ею инопланетян, длилась секунды три-четыре.
Паузу прервал рыжий Котёнок. Он весело и непринуждённо взмахнул рукой в приветственном жесте, просияв улыбкой.
«Ирруор, привет. Прости за вторжение, не сердись. Удачи тебе в пути и чистой трассы. Кто это с тобой, с такими сверкающими глазищами?»
Это была не звуковая речь, а телепатическая, должно быть, для того, чтобы была понятна и Ире.
«Привет», — отозвался Ирруор, но на вопрос не ответил, и Иру и этих двоих представить друг другу не пожелал.
Он казался совершенно спокойным — невозмутимое выражение античного лица, непринуждённая поза, ровный тон голоса. И всё же угадывалось едва заметное подспудное напряжение, как и у тех двоих на экране.
Рыжеволосый не был смущён неприветливостью Ирруора и обратился к Ире сам.
«Как тебя зовут?» — мысленный вопрос был весёлым и дружеским.
— Ира, — не своим от восторга голосом выговорила она, широко улыбаясь. Выглядела она в этот момент одновременно и глупо, и ослепительно.
«А я — Иляги с планеты Юрру, а это — Крэу с Кранга», — рыжий показал на черноволосого и задал следующий вопрос:
«Откуда ты?»
— С Земли, — Ира машинально отвечала вслух, но он её понимал.
«О, это видно сразу — глаза голубые, как земное небо, и сияют, как солнце, которое Землю освещает», — рыжеволосый улыбнулся ещё лучезарней. — «Мы очень рады знакомству».
Ира засмеялась от удовольствия, совсем забыв, что нужно что-нибудь ответить, и он тоже засмеялся.
«Нравится звёздное путешествие? Это, наверное, первое?»
— Да, первое. Очень нравится! — пылко ответила Ира. — Но я пока что мало видела, только сам космос и корабль, а ни на одной планете ещё не побывала.
«Побываешь. Значит, нравится и космос, и корабль? А капитан?» — спросил Иляги и лукаво повёл бровью с вибриссом. — «Капитан, наверно, нравится гораздо больше, чем и космос, и корабль, и путешествие, вместе взятые?»
Он заметил в её руках светящиеся бижу и почему-то был этим очень доволен.
Ира покраснела, не зная, как остроумно, достойно и ни для кого не обидно ответить, и он снова засмеялся, весело и искренне, так что Ире и в голову не пришло оскорбиться.
«Среди звёзд много интересного. А нам пора дальше. Так что желаем приятного путешествия. Об осторожности капитана, надеюсь, предупреждать не нужно. Всего хорошего, до встречи», — передал Иляги, улыбаясь Ире с Ирруором, и привстал, подавшись к пульту.
Крэу в продолжение всего разговора не проронил ни слова и даже впервые шевельнулся, только когда поднял руку, прощаясь.
Ирруор кивнул с бесстрастным лицом, Ира помахала сразу обеими руками, и экран погас так же внезапно, как и вспыхнул.
Повисла тишина.
3.Ира снова ожидала от маура каких-то действий или хоть комментариев, но он просто сидел и молчал. Что за странный эффект произвели на него эти его знакомые? И что-то тут произошло вторым планом, какой-то подтекст присутствовал во всех словах и жестах. Это пугало. Если бы понять… Может, оказалось бы, что и бояться нечего. И не спросишь, потому что бесполезен ответ, вызывающий недоверие. И вдруг опасно высказывать чрезмерную проницательность?
Она решилась прервать паузу первой, задав напрашивающийся вопрос. В этом особой проницательности не было.
— Каким образом они к нам запросто подключились без нашего согласия и участия? — спросила Ира таким тоном, как будто именно это поразило её больше всего.
— У них специальная аппаратура, которая позволяет им проделывать такие вещи, пробивать любые экраны и проникать туда, куда им надо. В отличие от обычных галактических бродяг.
— Обычных? А они тогда кто?
— Инспекторы. Звёздная полиция, та самая, о которой я говорил.
— Инспекторы? Они?! Ха-ха-ха-ха-ха!
Ира громко захохотала, то сгибаясь пополам, то откидываясь на спинку кресла.
— Монах-аскет и дон-жуанчик? Мрачный зануда в сером и сам серый, как обсыпанный пылью воронёнок, и беспечный смешливый подросток, похожий на игривого котёнка! Инспекторы!
— И тем не менее. Не стоит судить по внешнему виду. Они не пропустили ни одной мелочи, и, пока Иляги смеялся с тобой, Крэу тщательно проверил, не подвергалась ли ты воздействию с моей стороны. А заодно — нет ли на борту чего-нибудь подозрительного. Тебе, конечно, интересно это: Крэу — птероид, а Иляги — фелиноид, маур, как и я, но другого подвида.
Ира всё ещё сотрясалась от смеха.
— Ну да, ты происходишь от большой дикой кисы, а он — от ма-а-аленькой домашней! Ха-ха-ха-ха-ха! Я не хочу сказать ничего обидного, но, честное слово, вы именно так и выглядите рядом, ты — как тигр или в крайнем случае леопард, а он, конечно, покрупнее камышового кота, но ненамного, должно быть, что-то вроде оцелота!
Она вдруг оборвала смех, спохватившись, и пригляделась к Ирруору.
— Ой, прости пожалуйста, я не хотела. Я не должна была говорить ни о ком в таком тоне, но эмоции перехлёстывают. Я ведь никого ещё отсюда не видела, ни разу не встречала инопланетян, ты первый, они вторые.
— Да я-то не обиделся, я понимаю, — поспешил успокоить её Ирруор. — Ты только при ком-нибудь другом не вздумай вести себя так. Восторженное отношение любому польстит, а вот остроты могут не понять.
Помолчав, спросил:
— Они тебе очень понравились?
Ира пригляделась к нему ещё пристальней. Задели ли его остроты, не ясно, но вот откровенное восхищение инспекторами явно зацепило. Хоть ничто этого не выдаёт ни в его голосе, ни в лице, но всё же как-то чувствуется. Неужели он ревнует?
— Конечно, очень понравились. Красивые, умные и обаятельные. Но я вовсе не отдаю предпочтения кому-то из них.
Ой. Вот брякнула. Впрочем, он не возразил, значит, откровенность не повредила.
У Ирруора снова неуловимо изменилось лицо, с него словно исчезла тень. А может, показалось?
— Я думала, они твои друзья.
Теперь уже Ирруор проницательно глянул на неё.
— И, если бы узнала вовремя, кто это на самом деле, то воспользовалась бы моментом и обратилась бы к ним, чтобы тебя отвезли обратно на Землю.
Ира не ответила, стараясь скрыть досаду из-за упущенного шанса и вернувшийся страх. Но Ирруору ответа и не требовалось.
— Между прочим, пора обедать, — заметил он внешне невозмутимо.
— А можно, я принесу всё сюда и буду есть здесь? — не спросила, а фактически потребовала Ира. — Мне хочется смотреть на космос.
Она решительно ткнула пальцем в матовые экраны — Ирруор тут же включил их все, кроме того, что в полу, — и вызывающе уставилась на него. Ей пришло в голову, что она сможет многое понять, если увидит, как он ест. Пусть только попробует не разрешить перекусить в рубке, она немедленно такой скандал закатит, выдаст такую пламенную тираду о своих правах… Да он явно разрешит, не дожидаясь тирады, не захочет поссориться. Но в рубке её одну ни за что не оставит, следовательно, тоже придёт со своим обедом сюда. Вот она на него и посмотрит…
— Можно, — спокойно сказал Ирруор.
Конечно, он догадался о причине этой выходки, полностью разглядел весь замысел, потому что еле заметно усмехнулся с печальной иронией. Но полностью же последовал навязанному сценарию, то ли будучи вынужден, то ли просто уступив.
4.Ира побежала в свою каюту, положила в шкаф шкатулку со светящимися бижу, завернув её в груду одежды и тщательно перевязав поясом-шнуром от какого-то нарядного комплекта, чтобы она не разбилась ни при каких обстоятельствах, схватила золотую кастрюлю, ложку, украшенную аметистами, и вазу с киви, и так же бегом вернулась в рубку.
Ирруор уже ждал её там.
Она полагала, что посуду с едой придётся ставить себе на колени и на пол, потому что на панели не было свободных от клавиатуры мест, но оказалось, что пульт имеет выдвижную планку, этакий небольшой столик, вполне достаточного размера для того, чтобы разместить на нём пару предметов сервировки.
Что она и проделала после того, как Ирруор показал ей этот столик.
А потом уселась и застыла неподвижно, уставившись на маура, забыв не только есть, но даже дышать.
Он выдвинул из пульта перед своим креслом — соседним с её — такой же столик, поставил на него свою кастрюлю, не золотую, а серебристую, из чего-то вроде нержавейки, но красивее, выложил на тарелку порцию непонятного кушанья, налил в стаканчик из такого же, как у неё, хрустального «термоса» какой-то напиток и неторопливо принялся за еду. Подцепляя кусочек ложкой, отправлял в рот, притом так элегантно, почти не размыкая губ, бесшумно жевал, отпивал из стаканчика, снова подцеплял кусочек ложкой с тарелки… И всё это — под её немигающим взглядом.
