Иван Граборов - Гончая свора
Лим, закрыв глаза, начал считать.
Три дакта... Два дакта... Дакт.
Корабли соприкоснулись носами, издали будто и совсем невесомо. Беззвучная белая вспышка мощнейшего термоядерного взрыва от детонации военного концентрата гелия и кислорода, как мигнувшая полярная звезда сверкнула вдалеке, а затем, за несколько секунд, пока остатки кораблей входили, падая, на уровень атмосферы, облака вспыхнули красно-синим пожаром, газовыми парами поджёгшим ядовитый воздух Унк и мир сотряс грохот небес. Прозрачная взрывная волна, по своим границам видимая невооружённым взглядом, докатилась до Лима, и дыханием Соату ударила по его шее и щекам, огорошила мелкими камнями, металлической пылью обломков. С элв тогда смыла она и вычистила пыль, слипшуюся с чешуйками, словно осенив сих существ при их втором нарождении, как победителей. Спустя тысячи лет под землёй, настал тот день, когда они вернулись наверх и больше никогда ничего не боялись.
После взрыва осадных кораблей десант чинту окончательно захлебнулся и, если и удавалось отдельным отрядам перестроится после высадки на взгорье, не успевал добраться до цилиндрических болванок-камер с Руо, под острым углом утыкавших поверхность. Выводки элв тут и там по планете оперативно встречали гостей жвалами, шипами, сетями и крючковатыми когтями лап. Они подчас, становясь друг на друга, своей массой и вовсе захлёстывали подлетающие челноки, обжирая на ходу стальные конструкции вместе с экипажем до последних винтика с костью. Погибло много выводков, задавленных упавшими капсулами или в начале операции распылённых завихрителями, - десятки тысяч детей - но теперь у них были аппараты для десантирования, частью полностью исправные, и нетронутые экзоскелеты Руо. Тем не менее, на Унк им оставаться больше было нельзя - о неудачном рейде 'Ио', координатах Унк и стычке с зилдраанцами скоро узнают в Монн. Никто не станет разбираться кто прав, а кто виноват после сегодняшнего сражения. Строго говоря, теперь это и не имеет значения. Даже адмирал малого хиинского флота Ацц, обычно пассивный на заседаниях, наверняка проголосует за крайнюю меру сдерживания и планету 'закроют'. Последствия для миров испугали бы кого угодно. Рмун погибла вслед за Клуссом, зилдраанцы с чинту, не желая глубокой конфронтации между собой, обвинят в гибели своих кораблей остатки клусского флота, что отыскал планету врага, а Монн ополчится всеми силами на последних существ, что знают правду. Впереди у этой галактики, а может и у всей вселенной только война, горе да иные несчастья, что привычны для привычных к смерти. Зилдраанцы, чинту, сурву, хиинцы, хадву, пакмомму - каждый другого стоит, думал Лим, каждый рвёт другого будто голодная гончая. Зачем ему жить пред началом эпохи великих распрей, когда всё утеряно? Зачем ему жить без родины, Рмун и надежд на справедливый исход?
Лим стоял на коленях пред изувеченным телом жены и долго пытался увидеть собственное отражение лица в синих искрах включенного оружия, что медленно, но верно приближалось к шее. Оставалось совсем немного и всё будет кончено...
Краешек синего света коснулся чешуек и те, расплавившись, сильно обожгли Лима. От боли он склонился ещё ниже, коснувшись живота Рмун своей головой. Никому, и даже элв, что видели не только тела, не было в тот день полностью видно, сколько он познал печали.
- Нет. - решил он всё же. - Нет. Не так престало всему умирать. За правду кто-то должен заступиться... Кто-то должен. И кто, если не последний из Со`Гат?
- Стра-а-ашный воин, что ты желаешь этим сказать, общаясь с самим собой?
- Нельзя устать от правды. - проговорил Лим, с трудом вставая с колен. - Правду можно только презреть...
Он отнял электрорубило от своей шеи, поднял руки перед собой, так чтобы их видеть, и не узнал их: сколы и глубокие борозды на выцветшей броне, косые черты потёртостей на стекле облегающего голову шлема, липкий сгусток обмотанный на рану. Лим действительно остался последним из служивших в Со`Гат, но кто он теперь, всё потерявший и стоящий в кругу бесчисленных элв, коих считал заклятыми врагами? Похоже выглядел и Кослу в час своей смерти. Он тоже, будто заведомый пленник грядущего, сражался, не понимая должно происходящего, несмотря на то, что надежды победить в главной своей схватке у него уже не было.
Лим снова, переборов ядовитую смесь отягчающих чувств, коснулся Рмун и поразился с тем действием своим первым мыслям. Сначала это была та же боль, что росла и росла, набухала в висках, но затем... Он не желал впредь щадить вставших на его пути, не испытывал к ним прежнего чувства милосердия и гуманного снисхождения, что хранил даже пред настоятелем Динсамом у святилища дофмы на Тал`Иид. Лим возжелал торжества правды. Отныне любой ценой.
- Мы не ве-е-едали, что можем так... Мы не зна-а-али этого о себе... - взволнованно зашумел очищенный хитин, а элв завертелись по сторонам. - Веди-и-и нас, страшный воин, любимый великой певчей. - обратились вдруг все они к нему жвалами. - Веди-и-и нас...
- Хотите, чтобы я вёл вас? - тихо отозвался Лим, не надеясь быть услышанным.
- Веди-и-и нас... - шумели миллиарды хитиновых пластин и клацали триллионы жвал, поднимавших пылевые бури. - Веди-и-и нас... Веди-и-и элв, дабы мы могли сотворить покой для звёзд...
- Вы желаете увидеть далёкие миры и привнести чистоту землям, где разрослась великая хворь? - без малой доли прежнего себя поднял Лим глаза к звёздам, злостно наполняя грудь тяжёлым оксидом меди, пропитавшим жгучий воздух от разорванных двигателей десантных транспортов. - Тогда приготовьтесь и сделайтесь самим себе оружием. Станьте едины, как были едины до прихода чужаков на эти земли. - склонился он вновь и в оскале коснулся рукою прогретого долерита, подле остывшего тела Рмун. - Я покажу вам все миры, попавшие в сети ныне незримых ловцов. Я покажу вам самый нечистый из них.
Глава
20
- Итак... - восседающий во главе собрания обвёл пристальным взглядом присутствующих.
- Итак... - будто пытаясь сравнится с оппонентом в важности повторил тот, что сидел напротив.
- Мой рассказ окончен. - сказал Уттум, громко захлопывая книгу, открытую на последней странице.
Золотисто-чёрная диарама в пол дакта по высоте и два полных дакта в ширину, значительно нависала над незначительным столом собрания, погрузившемся в молчание. Напущенные запахи мочёных водорослей с Глан`Сура нивелировали обычный толл-пактиридовый перегной воздуха. Огненный свет играл в темноте от горящих подставок-чаш корректируемыми лучами на стенах, украшенных выступающими фигурами перетекающего рисунка: опадающими лепестками, клиссовыми деревьями из абстрактного райского сада, совместившего в себе все возможные ландшафты и сезоны, горделивыми воинами всех известных и неизвестных видов, мифическими зверями, на коих эти воины охотились, и стройными рядами бесчисленных кораблей, шедших фоном к воинам и животным. Корабли, от еле видимых точек ударных эскадрилий до абстрактной исполинской машины смерти, затмевали корпусами небеса и раздирали друг друга, да землю под собой на части десятком различных способов, а вдали, над степной равниной, утонувшей в войне, из-за неосвещённого диска безымянного спутника всходило, как казалось, небольшое солнце, подсвечивающее его края. Этот символ нового озарения и перемен был вписан очень удачно. Если не рассеивать зрения и начинать обзор с краёв, то создавалось ощущение, словно все фигуры обтекают центр. Помещение могло бы трижды вместить в себя задымлённые молельни хадву, вместе со статуями всех карающих богов, и, не смотря на это, место осталось бы ещё и для полноценной производственной площадки квадресурсного цеха. Но всё видимое и невидимое пространство здесь очень не по-зилдраански занимал один стол собраний. Вентиляция кресел, вмонтированных в пол, работала как диссипационные излучатели регреццистов, но духота словно только продолжала накапливаться. Атмосфера на собрании царила напряжённая.
- Вы понимаете, почему вас собрали здесь именно сейчас?
Восседавший во главе не кричал. Не было нужды. Крошечные датриаторы звуковых волн, смешанные с пылевыми частицами, витавшими в помещении, рассеивали и преобразовывали его речь в нужной для каждого конкретного собеседника частоте и речи. Остаточный хрип, тем не менее, проходил в эфир вместе со словами. Старость настигала очередную жертву, но кабспладт и не противился скорому концу.
- Я впервые 'здесь'. - послышалось неприятное бормотание того, кто занимал сейчас восьмое место. - И от этого пугающего места мне не по себе. Мне кажется, что помещение движется...
- Это Такад-II. - надменно отозвались с номера пятнадцать. - Здесь всё движется.
На общий спектр обзора тут же выскочила схема движения элементов Такада-II. Тоесть, всех его элементов, включая выведенные по экватору толл-пактиридовые шахты-резервуары. Исключением были лишь полусферы корпуса сей искусственной планеты, парящей в космосе, и воспроизведённая ем имитация земной коры.
