Джулиан Мэй - Рукав Ориона
В двадцати метрах от входа в Кладовку находился каменный участок размером с бильярдный стол, над которым плавал обыкновенный пластиковый стул, привязанный к скале двумя веревками. Это мой военно-морской трон, где я раскачиваюсь как в гамаке.
Я спихнул несколько подводных зверюшек с сиденья и удовлетворенно опустился на него сам. Стул опустился на дно и принялся болтаться вперед-назад. Изо всех сил стараясь расслабиться и слиться с окружающим меня покоем, я дышал размеренно и неторопливо и думал, что таким образом смогу избавиться от постоянного чувства вины и собственной неполноценности. К моему практически недвижному телу то и дело подплывали любопытные обитатели морских глубин, но, обнаружив полную несъедобность новоприбывшего объекта, быстро теряли интерес. Глаза мои уже начинали слипаться…
Что там такое?
Заметив странное движение среди голубых водорослей в нижней части галереи, я оторвался от мечтаний и напряг зрение. В этой части пещеры пол поднимался, коралловые колонны утолщались и сжимали проходы в совсем узенькие коридоры, а освещенных щелей в потолке становилось заметно меньше. Что-то шевелилось в глубине этих проходов — что-то очень большое.
Выброс адреналина в кровь в одну секунду разрушил мое мечтательное настроение. Я схватился за ручки кресла и приказал портативному компьютеру просканировать объект. Дисплей слегка потемнел, и сказочный мир утратил свои краски, зато вырисовались довольно четкие очертания свернувшейся за одной из колонн твари. Поисковый аппарат определял расстояние до него как 33,2 метра.
— Идентифицировать, — прошептал я.
И компьютер подтвердил мои подозрения. Вероятность 86%: гигантский кометочервь — thalassokometis magnifica.
Большинство ныряльщиков считают эту тварь одним из самых красивых морских созданий — и уж конечно, одним их самых редких.
Я вернул систему в нормальное положение и двинулся в сторону невероятного животного. Спустя несколько мгновении я сумел хорошенько его разглядеть: круглая синяя голова размером с воздушный шар, огромные белые глаза, рот то и дело открывался, обнажая ряды острых зубов. Тело черного цвета, с продолговатыми малиновыми, желтыми и белыми полосами, толщиной превосходило ногу взрослого мужчины. Если бы кометочервь поплыл, его тело растянулось бы метров на шесть.
Но этот зверь плыть не мог! Он запутался в рыбачьей сети и трепыхался, как рыбешка.
— О, черт, — выругался я.
Я завис на безопасном расстоянии от зверюги, чтобы разорвать обвившие ее веревки. Синяя голова повернулась в мою сторону, и он слегка кивнул, медленно закрывая огромные челюсти. Белесые глаза моргнули; я вспомнил, что этих животных считают очень умными, и понадеялся на его сообразительность. Быть может, он даст мне себя освободить?
Я вытащил нож из прикрепленных к бедру ножен и вытянул его вперед; червь вновь повернул голову, как будто пытаясь разрешить сложную загадку. Прижав левую руку к телу, я разыгрывал перед зверюгой нечто вроде пантомимы, показывая, что моя нога тоже опутана, и я пытаюсь разрезать сеть.
— А теперь я проделаю то же самое с тобой, — сказал я тихо. — Как тебе такая идея?
Червь снова моргнул.
Я переложил нож в другую руку и повторил демонстрацию. Кометочервь взирал на меня без тени мысли в глазах. Я очень осторожно подплыл к нему, по-прежнему держа нож в вытянутой руке — если зверюга нападет на меня, я успею активизировать реактивные плавники. Но он оставался недвижим.
— Все в порядке, великан. Смотри, сейчас все кончится.
Я схватил край сети и разрезал несколько ячеек, но червь не шелохнулся. Я подобрался еще ближе и потянул на себя тот кусок сетки, который охватывал центральную часть туловища. Я работал очень осторожно, чтобы не задеть его блестящей черной кожи, украшенной маленькими яркими камушками. Зверюга не отрывала от меня больших глаз и, казалось, одобряла действия странного двуногого создания.
Наконец все было готово. Я смотал разрезанную сетку, сунул ее в заплечный мешок, отплыл немного назад и убрал нож.
— Ну вот, дружок, теперь ты свободен.
Большущая змея плавно извивалась, открывая зубастый рот, затем она в последний раз подмигнула белесыми глазами и скрылась в темноте.
— Отличная работа, — раздалось в моих наушниках.
Я развернулся и, к собственной радости и удивлению, увидел знакомую фигуру в водолазном костюме с аквалангом. Она приближалась ко мне с освещенной стороны Кладовки, держа в руке дротиковый пистолет.
— Кофи! Здорово, ты все-таки здесь!
— А как же иначе. Ведь ты здесь совсем один, и мало кто знает про это местечко… Я просто не мог не прийти…
Я поплыл к нему навстречу и рассмеялся.
— Тебе не понадобится пушка. Кометочервь кроток, как домашняя кошка, и, кажется, он догадался, что я хочу помочь ему.
— Понятно. Чертовы твари. Я слыхал, котелок у них варит неплохо. Это какие-то идиоты-натуралисты с Отмели Синдбада все еще используют допотопные снасти.
— Ну, все хорошо, что хорошо кончается.
— Это точно, — ответил мой друг.
Он находился от меня всего метрах в четырех, и дуло его пистолета смотрело прямо на меня, когда Кофи нажал на спусковой крючок.
ГЛАВА 2
Я сжал левую руку и с помощью реактивных плавников подскочил под острым углом. Дротик пролетел мимо, но голова моя врезалась в коралловый потолок, и в ту же секунду я провалился в небытие, обрушив на себя кучу морской флоры и фауны.
Придя в чувство, я обнаружил, что, во-первых, череп раскалывается на куски, а во-вторых, Кофи привязывает меня к пластиковому трону магнитной лентой.
— В чем дело, черт подери? — промычал я.
— Совершаю в некотором роде похоронный ритуал. Прости, что так вышло — я лично против тебя ничего не имею. Приказ пришел, когда я был в Манукуре: похоже, некоторые важные шишки очень недовольны твоим существованием. Я думал, они позабыли про тебя, но, похоже, им просто нужно было время, чтобы провернуть другие грязные делишки. Короче, мне поручили доделать эту работенку до конца.
— Кофи… — прошептал я. — Кофи… Ради Бога!
— Мне очень неприятно, — сказал он, как будто и в самом деле его мучили угрызения совести. — Но ты должен понять, Адик: или я спасу твою задницу, или свою.
Он привязал мои колени к ножкам стула и отрезал ленту моим же ножом!
— Представляешь, вчера в баре Райти подходит ко мне такой мерзкий тип и говорит, что, значит, или я аккуратненько тебя убираю, или найдутся доброжелатели, которые сообщат гориллам из «Всеядного», что я прячусь на СА. Тогда «Обжора» тут же меня отыщет и в момент обвинит в краже и расхищении. А потом меня усадят в красивый черный ящик и отправят назад на Землю, и остаток дней своих я проведу в гостеприимной Синей Резервации.
Я встряхнул головой, надеясь, что это наваждение. Мой друг Кофи — мы же вместе работали, вместе напивались, не раз спасали друг другу жизнь. Он даже помог мне построить новый дом после нападения морской жабы.
— И историю с жабой тоже ты подстроил? — грустно спросил я.
— Нет, только посоветовал. Брон Элгар провернул то дельце сам. Всегда терпеть не мог этого гнусного садиста. К тому же он не торопился раскошеливаться.
Он прицепил моток ленты к поясу и протер острое как бритва лезвие ножа о ремешок. Кофи не стал убирать клинок в ножны.
— Ты что, хочешь просто оставить меня здесь подыхать? Господи, Кофи! У меня в акваланге воздуха хватит еще часов на девять! Не проще ли стащить шлем и хотя бы побыстрее со мной разделаться?
Он покачал головой.
— Мне бы тоже этого хотелось, но я должен выполнять инструкции: надо уничтожить тело, но так, чтобы по остаткам ДНК в костях можно было определить, что это ты. Произошел несчастный случай, понимаешь. Конечно, твоей матери скажут правду, чтобы она перестала бороться с неизбежным…
— Моей матери? — яростно прорычал я и задергался в путах магнитной пленки.
Конечно, это ни к чему не привело.
— Сиди спокойно, — заботливо посоветовал Кофи. — Тогда будет не так больно.
И он приступил ко мне с ножом: мой старый друг сделал глубокие продольные разрезы на моих руках, не защищенной снаряжением груди и ногах. Отточенное лезвие как в масло входило в резиновый костюм и человеческую плоть. Я не скупился на крики и проклятия, беспомощно корчась и извиваясь, практически ослепленный слезами боли.
— Почти готово, — утешил он меня. — Осталось совсем немного.
Я завыл, как только соленая вода хлынула в раны, боль усиливалась с каждой секундой. Кофи отпустил меня, кресло закачалось, как на аттракционе в детском парке, и наконец остановилось. Я покорился судьбе и перестал дергаться, обреченно наблюдая, как струйки крови растворяются в воде.
— Черт, — пробормотал я. — Этот костюм совсем новенький. Родной «Фок» из Франции, пришлось заплатить сполна.
— Да, — ухмыльнулся Кофи, убирая лезвие в поясные ножны. — Классно смотрится, последний писк моды. Ох, извини, не хотел тебя обидеть.
