Сергей Лукьяненко - Планета, которой нет
Пока лифт поднимал меня в рубку, я торопливо пролистал маленькую книжечку полетного устава, свод правил, единых для всех кораблей галактики. Мы были обязаны прийти на помощь – если только не видели убедительных признаков ловушки. В первом же космопорту, где мы сядем, контролеры проверят записи нашего «черного ящика», контейнера, имеющего прямой выход к компьютеру и невообразимое количество пломб. Если будет обнаружено нарушение, да еще такое, как неоказание помощи терпящим бедствие, нас объявят вне закона.
Говорят, пиратские корабли часто пользуются этим пунктом для перехвата идущих в гиперпространство торговцев.
В рубке уже были и Эрнадо, и Ланс. Я кивнул им, усаживаясь в свое кресло. Внешне стандартный пульт перед ним позволял отдавать приоритетные команды, перекрывающие сигналы с любого другого пульта и отменяющие решения центрального компьютера.
– Мы будем рядом через три минуты, – сказал Редрак. – Я запустил «мерцающий зонд».
Мерцающий зонд был сложным и дорогим устройством, способным на мгновение выйти из гиперпространства в реальный космос, собрать информацию и вновь вернуться к кораблю.
– А что обнаруживают наши локаторы?
Я мимоходом взглянул на огромный экран гиперлокатора и отвернулся. В переплетении разноцветных линий и точек, дающих отображение на плоскости пятимерного пространства, мог разобраться лишь пилот высочайшего класса. Такой, как Редрак.
– Упрощение до минимума, – скомандовал Редрак. Экран мгновенно очистился, теперь на нем были лишь две точки: мерцающая зеленым – наш корабль, идущий на сверхсветовой скорости, и неподвижная красная – чужой корабль, дрейфующий в обычном пространстве.
– Информации мало, капитан. Корабль больших размеров, сопоставим с крейсером. Защитные поля отключены, вокруг корабля – множество мелких предметов и полурассеивающееся газовое облако.
– Похоже на правду, – с сожалением сказал Эрнадо. Картина катастрофы полная, пройти мимо нельзя.
– Сейчас вернется зонд. – Редрак переключил экран обратно на сложный режим. – Он уже входит в гиперпространство.
На вспомогательных экранах появилось изображение. Чернота «настоящего» космоса, разноцветная мозаика звезд… И что-то смятое, оплавленное, напоминающее исполинский цилиндр, плавно переходящий в небольшой шар.
– Это не западня, – дрогнувшим голосом сказал Ланс. – Это крейсер клэнийских наемников! И кто-то разнес его на кусочки! Двигательный отсек оторван, боевые палубы разрушены, жилые отсеки разгерметизированы…
– Выходим из гиперпространства, – хмуро сказал Редрак. – Не понимаю, что тут произошло, но эскадра, уничтожившая клэнийский крейсер, напрашивается на неприятности, которые нам не нужны. С этими ребятами ссориться не стоит.
Пол мелко завибрировал. Наш корабль выходил в трехмерное пространство и гасил скорость. Где-то в глубине машинных палуб стремительно сжимались шары гравикомпенсаторов, поглощая чудовищную энергию торможения. За несколько минут мы сбросили скорость, близкую к скорости света – и за это придется расплачиваться неделями и месяцами полуторной перегрузки. Существовал, правда, еще один выход из положения…
Я подумал о Даньке, задыхающемся сейчас под внезапно навалившейся тяжестью, и приказал:
– Щадящий режим для капитанской каюты.
– Есть, капитан.
Индивидуальный гравикомпенсатор моей каюты включился, снижая силу тяжести вокруг себя до единицы. Я включил интерком, коротко произнес:
– Данька, оденься и оставайся в каюте до дальнейших распоряжений.
– Скорость погашена, – сообщил Ланс. – Мы в полусотне километров от цели.
– Сколько гравикомпенсаторов было задействовано на снятие инерции?
– Тридцать два процента, капитан.
– Дать команду на отстрел их в космос.
Редрак заколебался.
– Слишком расточительно, капитан… Треть общего запаса… Мы лишимся боевого резерва.
Я молча коснулся клавиш, отдавая команду со своего пульта. Корабль вздрогнул, и перегрузка исчезла. Собравшие в себя энергию торможения черные шары компенсаторов были выброшены в космос. Теперь они будут годами плыть в пространстве, распространяя вокруг себя зону гравитационной аномалии, медленно расширяясь от размеров спичечной коробки до полутораметровых шаров.
– Мы не можем ползать по «Терре», как пришибленные мухи, – сказал я. – Премии за спасение корабля будет достаточно, чтобы закупить новые компенсаторы.
Возражений не последовало. Впрочем, они уже были бесполезны…
– Спасательная команда – Эрнадо, Редрак. Возьмите два катера, аварийные зонды, спасательные капсулы. Мы с Лансом прикроем вас с корабля.
– Надеюсь, это не понадобится, – заявил Редрак, выбираясь из кресла.
– Клэнийский крейсер способен уничтожить пару-другую боевых катеров даже в таком состоянии. У него каждый метр обшивки нашпигован датчиками и излучателями.
Я кивнул. Риск был крайне велик, но, увы, неизбежен.
– Подавайте сигналы «Друг. Иду на помощь» непрерывно, – посоветовал я. – Возможно, это подействует.
Редрак вяло махнул рукой: «Знаю, знаю…» – и скрылся вслед за Эрнадо в дверях лифта.
Я снова включил интерком.
– Данька, можешь подняться в рубку. Только без нашего пушистого друга, ясно?
– Планета Клэн – это маленький скалистый мирок в системе белого карлика, известного как Дьявольская Звезда, – рассказывал я Даньке то, что когда-то слышал от Эрнадо. – Температура на поверхности колеблется от минус семидесяти до плюс шестидесяти пяти. Излучение Дьявольской Звезды убивает незащищенного человека за несколько дней. Но на Клэне есть кислород и вода, есть Храм Сеятелей, есть жизнь. Вполне соответствующая местным условиям, надо сказать… Клэнийцы гуманоиды, но диапазон условий, в которых они могут жить, немыслим. Жесткое излучение, кипящая вода, жидкий азот, ртутные и свинцовые испарения, пятипроцентное содержание кислорода – все это для них неприятная, но терпимая внешняя среда. Они столетиями воевали между собой и, войдя в галактическую цивилизацию, освоили лишь одну профессию – солдат-наемников.
– Крайне дорогих солдат, – вставил Ланс.
– Да. Нанять на несколько месяцев клэнийский крейсер под силу не каждой планете. К тому же, у них очень четкие правила чести. Они соглашаются воевать лишь в том случае, когда считают это этичным, когда их вмешательство не нарушает законов враждующих планет. Шоррэй Менхэм в свое время не смог уговорить их участвовать в захвате Тара.
– Мне кажется, дело в том, что они уважают нашу планету, – снова вступил в разговор Ланс. – Мы продаем им оружие веками…
На обзорных экранах ми видели катера Эрнадо и Редрака, кружащие вокруг разрушенного исполина. Пока никаких признаков жизни клэнийский корабль не подавал…
– Чаще всего крейсеры клэнийцев нанимают в качестве патрульных целые планетные федерации. Они охраняют торговые трассы, охотятся за пиратскими кораблями… Экипаж каждого крейсера – одна семья, в прямом смысле этого слова. Они дерутся до конца, даже если силы абсолютно неравны. Предать свой корабль для клэнийца немыслимо…
Я замолчал, осознав немыслимую деталь нашего разговора. Ланс вступил в беседу, которую мы с Данькой вели на русском!
– Ланс!
Пилот смущенно отвернулся. Данька покраснел.
– Это еще что за новости, – тихо спросил я. – Заговор за спиной капитана? Мы не клэнийцы, но…
– Капитан, я не думал, что вам будет неприятно, – немного растерянно сказал Ланс на стандарте. – Мальчик просил научить его галактическому, но я счел это излишним. На Земле он ему не пригодится… да и не все корабельные разговоры ему следует знать. А для вас всегда будет радостно вспомнить родной язык, поговорить на нем с кем-либо… Мы использовали лингвенсор и церебральный гипнотранслятор, так что я теперь владею русским в том же объеме, что и Даниил.
Я набрал побольше воздуха. И выдал очень длинную фразу на родном языке. Ланс покраснел.
Видимо, словарный запас бытового русского у Даньки был неплохой.
Черт побери, действительно приятно вспомнить родной язык. Даже в чем-то радостно, как выразился Ланс.
– Кто еще пользовался гипнотранслятором? – спросил я. – Эрнадо?
– Нет, он знает девятнадцать языков, его мозг и так перегружен. Редрак.
Я слепо уставился на экран. Глупо было обижаться, Ланс действовал из лучших побуждений. А Даньке, конечно же, надоело общаться только со мной. Тем более, что последние дни я безвылазно провел с Эрнадо в тренировочном зале, занимаясь безжалостной порчей плоскостных мечей.
И все же обида не отпускала. Данька мог и сказать мне о том, что занимался с Лансом…
– Сергей…
Я повернулся к Даньке.
– Мы думали, выйдет сюрприз…
– Если я найду на корабле настоящий кожаный ремень, сюрпризы участятся, – пообещал я.
Данька без тени улыбки кивнул.
– Капитан, лучше я отсижу пару дней в карцере, – на галактическом произнес Ланс. – Моя вина гораздо больше…
