Пётр Моршанцев - Эхо вторжения
И потому, как я считаю, гражданином своей страны может и должен стать только тот, кто отдал Родине свой воинский долг, распространяя его в дальнейшем и на всю оставшуюся после воинской службы жизнедеятельность. Исходя из этого гражданство, со всеми правами и обязанностями, вытекающими из этого, должен иметь только тот человек, который прошел школу воинской службы. Лишь тогда гражданин имеет право участвовать в выборах власти, в том числе занимать какие-либо должности в управлении государства, вплоть до уровня местных организаций. И напротив, люди, не прошедшие воинской службы не имеют никаких прав управлять кем-либо, даже на уровне жилищных контор. Этим будет достигаться сплоченность гражданского общества, объединенном заботами о процветании своего государства в целом, в котором люди не винтики системы, а его целостный организм.
Но чтобы армия была настоящей школой государственной жизни, необходимо соответствующее воспитание в первую очередь ее командного состава. В высшие военно-командные училища для обучения могут направляться только граждане, то есть прошедшие армейскую школу. В процессе обучения наряду с воинскими специальностями в будущем офицеру прививаются необходимые качества, такие как офицерская честь, с применением некоторых положений самурайского кодекса Буси-до, а также непременно верность стране, всему обществу. Выпуск из военных училищ должен производиться в званиях не выше прапорщика и только в процессе дальнейшей службы, в зависимости от воинского таланта и умения осуществлять командные функции, выпускники могут становиться офицерами, с присвоением очередных воинских званий. В дальнейшем офицер может выйти в отставку до истечения стандартного двадцатипятилетнего периода, но перед этим он должен подготовить своего преемника. Офицер должен быть физически развит, выглядеть подтянутым и служить образцом военной выправки. Поэтому, пренебрегающие физической подготовкой офицеры, стремящиеся походить на тушу бегемота, немедленно изгоняются из вооруженных сил. Исключением могут быть только талантливые аналитики, обладающие передовым тактическим и стратегическим мышлением, да и только те, которые предрасположены к полноте из-за строения своего организма, обусловленного генетическими особенностями. Но таким личностям военную форму носить запрещено, чтобы не позорить армию государства. Остальное население обязано пройти военную подготовку вне зависимости от пола.
Всё оставшееся население, игнорирующее воинскую службу, гражданства не получают, но могут проживать на территории государства, не имея возможностей каким-либо образом влиять на политику страны. Степень отношения правительства к своему народу определяется не идеологическими «комму», «социо» или «демо» и прочими «измами», а обеспечением условий для благосостояния этого народа. И такая система, основанная на действительное воле народа, вполне может такое благополучие обеспечить.
Букограй на этот раз не стал перебивать словоизлияний Владимира, стараясь выслушать его до конца. Николай в это время, сидя на раскладном парусиновом стуле, неторопливо поглощал шашлык, закусывая его свежими помидорами и временами делая глоток-другой красного вина. Временами он в знак согласия со словами Владимира, чуть кивал головой, выказывая этим свою солидарность с мнением Владимира. Выражение его лица при этом оставалось вполне спокойным. Обычно труд убеждения Букограя и выкладывание стратегических концепций лежал на нем самом, и сейчас он пользовался случаем отдохнуть от такого утомительного занятия. Похоже, было, что тема уже была обсуждена Николаем и Владимиром всесторонне, видимых разногласий не наблюдалось и, оттого Николай отдавал предпочтение мясу пекари.
И хотя все излагаемое Владимиром было прописными истинами, над которыми никто в обычное время не задумывался, и уж конечно же, не находя необходимости не только над ними задумываться, а тем более следовать. А если кто и пытался, то выбирал для себя только то, что ему данный момент казалось выгодным. Не все в словах Владимира казалось бесспорным, многое было слишком безапелляционно, слишком экстремально. И слишком… романтично. Да и что было ожидать от молодых, жаждущих кипучей деятельности людей. Букограй мог бы сейчас поспорить, опровергнуть некоторые постулаты, но решил пока этого не делать, надеясь, что время у него для этого будет и позднее. Он оценил откровенность своих молодых товарищей и, хотя находился в том возрасте, когда романтический иллюзий, под гнетом различных обстоятельств и прожитых лет в жестоком реальном мире, у него уже не оставалось, он вполне понял их устремления. Стремление сделать мир более справедливым, лучшим и безопасным для людей. Он многое узнал в течение этого визита. Узнал о подавляющем технологическом потенциале, находящемся в распоряжении молодежи. И это заставило Букограя взглянуть на истины, которые ему втолковывал Владимир, более внимательно. Обычно эти прописные истины не работают, ибо, сколько людей, столько и мнений, но, используя возможности инопланетной техники, посредством неё определяя лояльность и способности каждого индивидуума, прогнозируя его возможность работать в команде, появляется действенная воз-можность по оптимальному подбору кадров практически на любом поприще дея-тельности. Это очень наглядно просматривается на примеры работы всех «Оазисов», основанных новыми криптократами — тайными правителями планеты, как про себя назвал Букограй Николая и Владимира.
И Букограй дал себе слово обдумать все услышанное, и уже тогда решать, как поступить в конкретной обстановке, основной выбор он для себя уже сделал уже более года назад, еще тогда, в Ястребовске.
И именно теперь, в вагоне метро он этим сейчас занимался. Он уже давно понял, что остановить молодежь у него возможностей нет никаких, да и что греха таить, нет и желания. Вспомнив масштабы вовлеченных в их проекты людей, денежных и технологических ресурсов, Букограй пришел к выводу, что у ребят все может получиться. Это произойдет не сразу, не через год-два, а через десятилетия, и за это время они наберутся опыта и уже не станут такими уж молодыми. А вот сейчас они могут смять любое противодействие, и тогда может пролиться много крови. Даже религию они смогли поставить себе на службу. Букограй вспомнил разговор, который он затеял на темы религии, который после пикника оставшись втроем с Николаем и Владимиром.
— В Южной Америке вы еще не пытались проделать такой же финт с храмами Единого Бога, как в Афганистане? — Спросил Букограй.
— Здесь ситуация несколько иная! Католическая религия пустила слишком глубокие корни и занимает господствующее положение. Сказывается и централизация Ватикана. На все крупные посты священнослужителей назначает Папа Римский Иоанн Павел II. С мусульманами такой проблемы не было, у них нет такого единого центра управления. Мекка, хотя и является центром, но центром, скорее духовным, чем административным. Так что для того, чтобы распространить религию Единого бога в католическом мире, надо иметь поддержку их центра. Для этого надо внедряться в Ватикан, в непосредственное окружение Римского Папы, или же просто «заменить» его. Здесь я склонен согласиться с Владимиром и заменить существующего папу нашим клоном.
— Не вижу проблем в исполнении такого решения! — Заявил Букограй. — Будь у меня такие возможности, я бы так и сделал!
— Вот слышишь, Никола, мнение профессионала, не замутненное рефлексиями морального порядка и не погрязшего в излишнем морализаторстве? Представь, что старенький держатель святого престола, едва дышащий на ладан, произносит речь о новом явлении Единого Бога и на глазах верующих, благодаря специальной настройке «браслетов», начинает достаточно быстро, почти стремительно молодеть? После такого «чуда» останется только технические вопросы по оздоровлению остальной паствы и где-то через годик на всей Земле не останется другой религии, за исключением некоторых культов где-нибудь в дебрях Африки, которые уже точно погоды не испортят. А старого Папу после этого даже можно будет вернуть на престол, под присмотром, конечно! И хотя благодарность категория переменчивая, он просто будет обязан отрабатывать свое омоложение, проводя религиозную политику в наших интересах. И не будет никаких иных религиозных конфессий и раскольников-отделенцев. Не будет религиозных дрязг и прочего и все оттого, что некому ничего противопоставить настоящему Чуду. И, тогда наша задача неимоверно облегчится! Или омоложенного настоящего папу определим куда-нибудь на уединенную комфортабельную виллу, где-нибудь под одним из наших подземных «городов-куполов», откуда он никогда не сможет не только выбраться, но как-то сообщить о своем существовании. Право слово заслужил он отдых. А то ведь никто из высших иерархов церкви на пенсию уходить не собирается, все норовят до последнего вздоха оставаться на «посту». Прямо как наши генсеки. А если учесть, что папа-Войтыла человек неглупый, а вполне даже, наоборот, с ним можно провести определенную разъяснительную работу, попытавшись, если не обратить его в свою веру, то хотя бы сделать из него союзника. Получив новую молодость, он, наверное, сможет пересмотреть старые, давившие на него догматы.
