Яна Завацкая - Дороги. Часть вторая.
Под конец Палн заявил.
— Я пробуду некоторое время здесь, в городе. Вы все, особенно новенькие, можете воспользоваться случаем. Обычно для учеников я провожу сеансы бесплатно. Записывайтесь у Ниссы, пожалуйста... А теперь вопросы. Есть вопросы у кого-нибудь?
Ильгет посмотрела вокруг. Никто не решался. Она встала — дернул же черт.
— Сэн Палн, я не совсем поняла... Ведь обычно вы говорите, что любовь к какому-то одному человеку — это нехорошо, это отягощает карму. А вот у этой женщины, о которой вы рассказывали, все наоборот. Была любовь к одному человеку, и она согрешила тем, что убила любовь. Почему же так?
Ей показалось, что с точки зрения остальных она сморозила глупость. По рядам пробежал шепоток. Но Палн был доволен. Как всегда бывает доволен учитель, которому в почтительном тоне задают легкие вопросы по его учению.
— Сейчас я вам объясню, — сказал он с удовлетворением, — видите ли, для этого нужно понять, что такое любовь. А любовь — это та самая энергия, которая пронизывает мироздание, и подключение к ней позволяет подключиться к Единому Информационному полю. Если два человека связаны именно этой энергией, то все правильно. В идеале эта энергия должна связывать вас со всеми людьми, со всем живым и неживым в Галактике. Не должно быть каких-то предпочтений. Отношение к вашему жениху или другу, к великому святому и к великому грешнику должно быть ровным и совершенно одинаковым. Предпочтение — это всегда плохо. Но женщина в данном примере просто порвала связь, порвала в себе вообще последнюю ниточку, которая связывала ее с Единым Космосом, хоть как-то... Вы меня поняли? Это несложно. Любовь — это Бог. Об этом ведь сказано даже в Библии.
Ну в Библии-то сказано наоборот, усмехнулась про себя Ильгет. Приняв почтительный и восхищенный вид, она спросила негромко.
— Вы рекомендуете вообще читать Библию?
— Да, конечно, — кивнул Палн, — Это очень сложная книга, ее трудно понять, без подключения к Полю, конечно. Но читать ее нужно, только думать при этом собственной головой. Это древняя книга, и в ней немало мудрости. Так же, как и в Священных Писаниях других народов, — он кивнул другой женщине, робко поднявшей два пальца.
— Скажите пожалуйста, раз мы заговорили о Библии, а как относиться к христианам? У меня вот сестра ходит в церковь.
Палн задумчиво кивнул.
— Христианство — для сознаний, поднимающихся от нулевого уровня. В нем есть свои положительные стороны. Я часто рекомендую своим пациентам пойти в церковь, поставить свечу, помолиться. Но вы понимаете, конечно, что как учение, со всеми этими догмами, христианство засоряет сознание, создает новые зацепки, к тому же внушает представление о собственной исключительности. К тому же, это религия рабства, она годится лишь для зашоренных, ограниченных сознаний.
Посыпались другие вопросы. В основном спрашивали о личном — о своих болезнях, чаще — о личных проблемах, в семье, с детьми, на работе. Болезни вполне успешно лечила новая медицина. Хотя Палн и советовал пользоваться квиринскими методами с большой осторожностью. С его точки зрения, слишком легкое излечение было грехом — человек не отрабатывал карму, и потом последствия проявлялись где-то в другой области или вообще переносились на следующую жизнь.
А ведь если его спросить про очки, тоже придумает что-нибудь... Например, что в прошлой жизни согрешил и теперь близорукостью отрабатывает карму, а иначе у него начнутся проблемы еще серьезнее. Ясновидящий...
Похож на сагона? — решала про себя Ильгет. Не типично, конечно, но кто его знает. Не понять вот так, с ходу. В глаза бы ему заглянуть. Говорил со мной вполне свободно, покровительственно так — в общем, так, как и положено Великому Учителю. Но не так, как сагон. А что, если ему задать вопрос о сагонах? Впрочем, он что-то писал об этом в книге.
Ильгет припомнила... Ах да, Палн вообще ругает последними словами все космические цивилизации. И Федерацию, и сагонов. В особенности, конечно, Квирину достается. По мнению Пална, все цивилизации покоряют космос неправильными методами. Техническими. А надо заниматься духовным развитием. Сагоны еще более-менее в этом отношении, но они пошли по неверному пути, во-первых, у них тоже своя технология, даже и покруче Квиринской, а во-вторых, у них какие-то там неправильные отношения с Единым Информационным Полем.
Логично? О чем это говорит? Опять — ни о чем. Будь Палн сагоном, он не постеснялся бы сказать то же самое. Сейчас народ настроен против сагонов резко отрицательно. Начни их хвалить — тебя не поймут.
Вскоре Учитель распрощался со всеми. Его место заняла Нисса. Речь пошла о насущном — о выпуске журнала «Надземное», информационных листовок, проведении плановых медитаций на местах...
— Хочу вынести благодарность, — произнесла Нисса, глядя в зал, — одной из учениц нашей Школы, которая внесла в общую кассу пожертвование на сумму шесть тысяч торков. Это Ильгет Лейс... Ну не краснейте, Ильгет! Действительно, не каждый готов на такую жертву.
Все уставились на Ильгет и дружно зааплодировали.
— Это очень приличная сумма, и я думаю, мы могли бы выпустить еще один тираж старых листовок. Или мы можем потратить ее на подготовку преподавателей медитации... некоторые из вас, я думаю, уже способны быть такими преподавателями.
Ильгет вылезла еще раз — предложила свою помощь в копировании листовок. У ее мужа, журналиста, есть свой собственный аппарат. Они сделают это безвозмездно. Нисса вновь рассыпалась в благодарностях. Ильгет терпеливо смущенно улыбалась.
Линия поведения... Аналитики разработали такую линию. Они правы — они вообще редко ошибаются. ШКС — секта с харизматическим лидером, следовательно, проявлять творческую инициативу в ней наказуемо, как и быть яркой личностью. А вот жертвовать деньги, выполнять какие-нибудь скромные работы, словом — быть полезной — это очень хорошо. И быстро приблизит Ильгет к цели. Господи, да чего стоит хоть бы и 20 тысяч торков пожертвовать! Деньги-то казенные... Но это будет уже подозрительно. В следующем месяце, якобы с получки, можно еще пару тысяч кинуть.
После окончания помедитировали еще раз. Потом Нисса объявила запись на прием к Палну, особо порекомендовав явиться новичкам. Ильгет, конечно, подошла к ней и записалась на прием через шесть дней.
— А ты не пойдешь? — спросила она Айледу, столкнувшись с ней в дверях. Девушка улыбнулась и покачала головой.
— У тебя нет проблем? Счастливая, — вздохнула Ильгет.
Вышли на прогулку поздновато. Огонек Ксениной сигареты посверкивал в сумерках. Собаки были уже с трудом различимы — возились, играли где-то там на пустыре.
— Слышь, здесь, говорят, будут здание строить, — вздохнула Ксена, — где тогда гулять-то...
— Да... вообще неудобно. Мы раньше жили в своем доме, с садом, там не было этих проблем. Выпустил — и все. Ну иногда так пойдешь, прогуляешься.
— Благодать! — с завистью сказала Ксена, — мне бы так... дом, сад. А чего сюда вас понесло?
— Так мужу надо. По работе.
— А-а... когда столько детей, надо о детях думать. Надо же, дом бросили. Продали, что ли?
— Продали, — согласилась Ильгет.
— За сколько?
Ильгет смутилась. Сколько здесь может стоить дом? Ну-ка быстро соображай...
— За двести тысяч...
— А чего так дешево? — удивилась Ксена.
— Так в пригороде, — нашлась Ильгет, — и вообще в Томе жилье недорогое.
— А здесь, значит, квартиру купили... ну да, квартира-то у вас хорошая, ничего не скажешь.
Помолчали. Ксена загасила сигарету, бросила бычок.
— Слышь, Ильгет, вот скажи... ко мне на работе один мужик подкатывается. У него флаер «Берион», прикид крутой, в общем, нормальный такой мужик. И главное, мне кажется, он типа жениться не против. Ну чего — девок у него хватает. Как думаешь, разрабатывать мне эту жилу?
— А как он к детям? — осторожно спросила Ильгет. Ксена фыркнула досадливо.
— Ты прям как моя мать. Типа, думай о детях, и все такое. Ну что дети... Тринадцать лет и десять. Еще несколько лет — и фюить... Надо о себе подумать. Ну а мужик-то положительный, чего... Ну вот ты сама ведь второй раз замужем — как думаешь?
Ильгет вздохнула. Дернуло же ее поделиться... Ксена своего мужа выставила много лет назад. Поведением не угодил. Она очень гордилась этим, а также тем, что отвадила его лезть к детям — никакого общения. Дети и не знают, кто такой их отец. И нечего! С тех пор у них сменилось два отчима, последний бросил Ксену совсем недавно, и она плакалась Ильгет в жилетку — больше, видно, некому было. Ильгет и ляпнула, что она, мол, тоже... Не хотелось, что ли, тогда выглядеть такой суперположительной матерью-героиней (тем более, что и в самом деле — не такая...) А вот теперь давай советы... Да не поймет Ксена ничего.
— Ну и что, у каждого своя жизнь, — сказала Ильгет, — мой опыт тебе не подходит.
