Шервуд Смит - Властитель Вселенной
Она позволила паузе затянуться, хотя отчетливо понимала цену этого. Скоро – через несколько минут – он навсегда исчезнет в недрах «Мбва Кали» на пути к Аресу и богатой, в шелках и золоте, тюрьме дулусских церемоний. Те, кто был достаточно умен или достаточно силен, чтобы ускользнуть из лап Эсабиана, будут ждать его на Аресе, чтобы любой ценой подчинить себе. В конце концов, это не ее война.
Но здесь и сейчас она была наедине с ним, и ей все еще предстояло решить, что сказать ему – чью душу защищать.
Боль в виске говорила ей о цене, которую ей предстоит заплатить за этот разговор, но это потом.
– Почему ты отпустил его? – спросила она.
– Потому, что я не мог спасти его, – ответил Брендон, широко раскрыв от боли глаза.
– Он предупреждал тебя, кто такой Семион.
– Я не верил... нет, – поправился он, – не верил в размеры этого. Как я мог? Всю жизнь люди ограждали меня от неприятностей, от любого намека на то, что жизнь в Мандале не так прекрасна и идеальна, какой представлялась остальной вселенной. Первую трещину это дало, когда погибла моя мать...
Челюсть ее свело острой болью; она стиснула зубы.
– Жизнь была игрой. – Он говорил быстро, но мягко, и все равно волны его разбуженных воспоминаниями эмоций били по ней одна за другой. – Семион был для меня не более чем мрачной фигурой, олицетворением власти, кем-то, с кем можно не играть. У меня ведь не было особенных амбиций... – Он осекся, и поток эмоций ослаб. Он посмотрел на Вийю. – В этом все дело? В его амбициях?
«Он быстро схватывает. Я опять об этом забыла». Она снова ждала молча, проклиная себя за неумение вести подобную дуэль. И снова это была всего лишь передышка.
– У меня не было амбиций, – продолжал Брендон. – Должно быть, он считал, что я не способен ни на что серьезное. Теперь-то я понимаю, что, хотя мы говорили обо всем, что делали, мы никогда не говорили о будущем. – Он улыбнулся с горькой иронией. – Может, он считал, что это мне скучно?
От усилий, которые она предпринимала, чтобы выстоять перед этим шквалом эмоций, начали путаться мысли. Но тут, наконец, пришло спасение. Загорелся сигнал связи. Она ударила кулаком по клавише и секунду спустя уже подтверждала получение инструкций на причаливание от связиста «Мбва Кали».
Брендон, всем телом излучая досаду, повернулся к экрану. Она услышала, что все остальные тянутся на мостик.
Но она не могла оставить его верить в ложь.
– Он верил тебе, – произнесла она. – Он всегда верил тебе.
Он поднял на нее взгляд.
«Он быстро схватывает», – подумала она, борясь с застилающей глаза багровой пеленой. Но события развиваются еще быстрее. Если он и увидит, что это значит, это будет позже, когда они уже не встретятся. Иметь дело с последствиями, если таковые будут, придется уже не ей. Силовое поле швартовой системы схватило корабль, и ей больше нечего было делать; она выключила пульт и положила на него руки.
– Включи связь, – попросил ее вошедший первым Монтроз. – Спроси у Нукиэля, разрешит ли он мне захватить мои записи.
– Как насчет кофе? – ввалилась в люк всклокоченная Марим. «Телварна» опустилась на палубу причального отсека, и двигатели ее стихли.
Все кругом болтали о чем-то. Вийя видела, что Брендон смотрит на нее, но молчит. Один из морпехов вполголоса обратился к нему, и он ответил. Разговор шел о Жаиме, но что именно они говорили, она не слышала.
Ей и не обязательно было слушать. В последний раз и окончательно ее лишали контроля; она больше ни за что не отвечала.
Она ждала, сидя в командирском кресле, пока все до одного не вышли с мостика, потом проковыляла в туалет, и ее стошнило.
* * *Пока «Мбва Кали» несся сквозь гиперпространство к Аресу, капитан Нукиэль развлекал двух своих гостей – одного самого нового, второго самого почетного. Он достал свой лучший фарфоровый сервиз, и на стол подали все самое свежее.
Верховный Фанист Элоатри и Эренарх единственные за столом ощущали себя в своей тарелке. Эфрик сидел, напряженно выпрямившись, а напротив него молча ждал, пока остальные допьют кофе, секретарь Нумен. На округлом лице молодого человека трудно было что-то прочесть, но глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону.
Нукиэль подумал, будут ли Эренарх и Нумен обсуждать эту беседу по ее окончании так же, как это будут делать они с Эфриком, и улыбнулся этой мысли.
Элоатри улыбнулась в ответ.
– Я так утомила вас своими расспросами?
– Это все, что я знаю про Арес, – поспешно вспомнил Нукиэль тему разговора. – До сих пор я был там только раз, зеленым лейтенантом, и не выходил за пределы Фуражки – военного сектора. Я вообще редко бываю в гражданских зонах. А ты, Леонтуа? – посмотрел он на своего старшего помощника.
Эфрик торопливо мотнул головой. Брендон переводил взгляд с одного на другого; его улыбающееся лицо оставалось совершенно непроницаемым.
«Означает ли для него перспектива попасть на Арес триумф?»
– На первый раз с нас вполне достаточно, – улыбнулась Элоатри, усаживаясь поудобнее. – Благодарю вас, джентльмены, за ваше терпение.
Нукиэль замялся. Верховный Фанист застала их врасплох, появившись вместе с Эренархом и рифтерами по их возвращении с Дезриена. Ее появление повергло его экипаж почти в такое же смятение, как недавнее появление Эренарха на рифтерском корабле.
Впрочем, гостем она оказалась замечательным, не хлопотным, готовым оставаться в отведенных ей покоях – разумеется, по окончании обязательной ознакомительной прогулки по линкору. Она не вмешивалась в разнообразные религиозные отправления тех членов команды, кто увлекался подобными вещами.
– Простите мое любопытство, – не выдержал Нукиэль. – Скажите, это война привела главу Магистериума на Арес?
Элоатри тихо засмеялась.
– Вовсе не война, – ответила она. – Ваши пассажиры.
Нукиэль едва не поперхнулся и переглянулся с Эфриком. Сидевший напротив него Брендон только улыбнулся.
– Причем все они, – добавила она. – Должно быть, их появление – столь неожиданное – было настоящим потрясением для вашей команды?
На этот раз поперхнулся чаем Эфрик.
Лицо секретаря напряглось – он явно с трудом удерживал улыбку. Элоатри даже не скрывала иронии.
– Я полагаю, да, – ответила за него она сама. – Мы, во всяком случае, испытали настоящий шок. – На лбу ее пролегла вдруг вертикальная морщина. – Впрочем, был еще один, кого я... видела, – задумчиво продолжала она. – Я до сих пор не знаю, кто это.
Лицо ее разгладилось.
– Впрочем, это не важно. Пока мне надо попробовать поближе пообщаться с эйя. Что же до юноши с геномом архона... – Она сделала неопределенный жест рукой. – Кстати, я рада услышать доклад ваших медиков – они говорят, ему лучше.
– Да, жар у него прошел, – осторожно согласился Нукиэль. – И его ожог, похоже, наконец заживает.
Элоатри кивнула.
– За ним замечательно ухаживают. Я обязательно отмечу вашу заботу о нем, когда встречусь с адмиралом Найбергом.
Нукиэль ощутил распиравшее его изнутри облегчение. Честно говоря, ему не терпелось сдать их всех на руки начальству; он прекрасно понимал, что, как только он сделает это, каждый его шаг, каждое слово, записанное и незаписанное, будет анализироваться любым, имеющим соответствующий допуск. Внешне спасение наследника Аркадов будет поставлено ему в заслугу, но он не имел ни малейшего представления о том, как это будет истолковано в политическом контексте.
Нукиэль украдкой покосился на молодого человека. На попытки расспросить Брендона лит-Аркада о его собственных приключениях тот с готовностью отвечал обилием несущественных подробностей; впрочем, в искусстве словесной дуэли обаятельный Эренарх был несравненно опытнее Нукиэля.
В некотором отношении он облегчил работу Нукиэля; его гражданский статус развязывал Нукиэлю руки. Нести ответственность за Брендона будет гражданское руководство – гражданское руководство и военная верхушка, поправил он сам себя. Имелись законы о недопустимости вмешательства военных в жизнь гражданских лиц, а теперь эти законы защищали его, военного.
– Скажите, Ваше Величество, – вдруг подал голос Эфрик. – Что вы думаете о Дезриене?
Эренарх поднял голову; взгляд его на мгновение сделался отсутствующим, потом он улыбнулся.
– Мы видели только малую его часть, – ответил он. – Но то, что мы увидели, незабываемо.
Элоатри довольно усмехнулась. Даже секретарь на этот раз не прятал улыбки.
– Я так и думал, – пробормотал Эфрик таким тоном, что Верховный Фанист снова рассмеялась.
Брендон бросил на нее благодарный взгляд, а потом сменил тему разговора, принявшись обсуждать живопись и фрески собора в Нью-Гластонбери.
Они все еще говорили об искусстве, когда Нукиэль дал стюарду знак убрать приборы. Беседа подошла к концу, его работа была завершена – оставалось только доставить их Найбергу.
Он избегал смотреть на часы, но покосился на Эфрика и увидел в глазах старого друга понимание. Тот тоже считал оставшиеся часы.
