Константин Хвостополосатов - Экскурсант
Я вернулся в свою каюту и сел за чистку раритетного земного карабина. Это занятие меня всегда успокаивало и приводило в нормальное расположение духа.
— Сергей, к тебе можно? — спросила Светлана.
— Заходи, — пробурчал я, удерживая пружинку, которая никак не хотела встать на место. — Сейчас закончу и пообщаемся.
Неожиданно моей щеки коснулась мягкая кисточка. «Быть того не может», — подумал я, не успев переключиться с одного дела на другое. Я обернулся, передо мной стояла на четырех лапах пушистая кошка-белка, обнимая мои плечи своим длинным хвостом. Отливая темной медью, шерсть струилась и переливалась в свете, непривычном для уларсу, но родном для землян. Кончики нежных чувствительных волосков хвоста ласкали мою шею и щеку. Шерстинки были отчетливо видны в освещении, привычном для моих глаз. Именно этот свет и помог быстро стряхнуть наваждение. И, тем не менее, непокорная пружинка отправилась кувыркаться по палубе, а моя рука, живя своей жизнью, прошлась по спине пушистика, вернулась к голове и погладила под шеей.
— Ты скучаешь по Альсс, — сделала вывод Светлана. — А может это что-то типа «синдрома отнятия», все-таки ты привык щедро сливать свою энергетику самца.
— А ты иногда приходи ко мне, пушистик, согреть мое ложе, — пошутил я. — Я тебя не обижу.
— Ты все-таки рискнешь? — съязвила Светлана устами Альсс. — Вот уж не думала, что твоему распутству нет предела.
— Может, и рискну, но не сейчас, — широко улыбнулся я, поцеловав милашку в пушистое ушко. — Верни Светлану, пожалуйста.
Ночью была Светлана, а утром я встал с легким чувством утраты, которое теперь обрело форму. Странно, я никогда не был особо привязчивым, наверное, это — синдром, как его там…
Последние двое суток время вело себя, как прилипшая к стеклу муха, и мне порой казалось, что наш «Ботаник» тоже прилип к какому-то тёмному стеклу пустоты без какой-либо надежды снова получить свободу. Чтобы не пасть лицом перед союзниками, пить даже легкое винцо я Санычу запретил, отдушиной осталось только пиво, и только три раза на день. Саныч, как положено, долго и шумно обсуждал моё самодурство, но вынужден был смириться. По этой причине он с головой ушел «по бабам». Даже предложение провести тур «гладиаторских боев» на наших истребителях не нашло отклика в измученной бездельем душе моего друга. Я был послан в особо изощренной форме. Я было собрался прокатиться на истребителе сам, но, уже забравшись в кабину, обнаружил совершенно незнакомую схему управления. Чертыхнувшись на беличье управление, я побрел к «Блохе». Но и тут меня ждала небольшая неудача. Мое желание осмотреть вблизи «крейсера» уларсу наткнулось на не очень вежливое пожелание их хозяев гулять где-нибудь в стороне. Вернувшись на «Ботаник», я попросил связи с лайгутом Харальссом зен Трольтлисс.
— Я вас приветствую, командующий, — начал я. — Как там наша бывшая гостья?
— Все замечательно, командор, — ответил Харальсс, изобразив на лице гримасску, соответствующую человеческой улыбке. — Мы принимаем все усилия, чтобы сдержать наш экипаж от ухаживаний. Видели ваш истребитель, машина очень хорошая, простите, что дежурная вахта столь прохладно отнеслась к Вашему дружественному визиту.
— Я как раз хотел спросить, есть ли у вас на борту штурмовики? — обрадовался я, что тема назрела сама собой. — Хотелось бы провести совместные, так сказать, учения. Размяться.
— Сожалею, командор, у нас не того класса корабли, чтобы иметь легкие штурмовые звенья, — махнул хвостом Харальсс.
— Жаль, может, у вас пилоты есть, мы бы могли предоставить одну машину — огорчился я. — Не хотелось бы тревожить Альсс ради компании.
— А она — пилот? — искренне удивился Харальсс.
— Я бы сказал, что пилот, но не совсем боевой, — с сомнением ответил я. — Налета по времени у нее много, но вот участия в боях она не принимала.
— А на чем летала? — поинтересовался Харальсс. — Где училась?
— Не могу сказать, что училась, скорее, практиковалась, — ответил я. — Как раз на наших истребителях и практиковалась. Две ее подружки на них участвовали в штурме «Мегаполиса», она сама была в другой задаче задействована.
— Подруги остались живы? — спросил Харальсс. — Я видел ту битву, там многие погибли.
— Да. Хоть истребители и пришли в сплошных дырах, зато своим ходом, — ответил я. — Девчата славно повоевали.
— Да, жаль, что у наших сородичей так нехорошо вышло, раз даже необученные девчата воевать пошли, — задумчиво сказал Харальсс. — Война всегда жестко спрашивает, кто ты и что умеешь.
— Да уж, — немного обиделся я за отважных девчат. — Они пять штурмовиков сбили.
— У нас есть кое-кто из бывших боевых пилотов штурмовиков, — решил закрыть вопрос Харальсс, видимо не поверив мне. — Какое управление имеют ваши машины?
— Управление делалось по образцу кабины штурмовика правителя, — обрадовался я. — Ваши парни, наверняка, не знакомы с таким, но это дело привычки. Делалось-то оно под уларсу, хотя я вполне с ним справляюсь, если немного попрактикуюсь.
— Счислительные комплексы есть? — спросил Харальсс.
— Да, наведение, навигация, даже просчет наилучшего курса, углов упреждения, в общем, все как у них, — ответил я.
— Интересно, — Харальсс дернул хвостом от нетерпения. — Видимо, ученые на Уларе тоже на высоте, у нас такие вещи появились недавно, но далеко не все. Хотелось бы посмотреть в движении. В прошлый раз мы истребитель осмотрели, но полетать не получилось. Я бы и сам попробовал.
— Годится, — согласился я. — Присылайте гонца.
Видимо, лайгут Харальсс решил проявить солидность и за истребителем прислал кого-то из своих подчиненных, судя по моим познаниям, он был моложе командира ударной группы. Довольно молодой летун оказался одним из офицеров-пилотов корабля-флагмана. Звали его, если сказать различимо для землянина, приблизительно Рахмасс, немногим больше года назад он нес службу в подразделении авиации наземного базирования на Надежде.
Вообще, я не могу поручиться, что написанные имена уларсу звучат на их родном языке именно так, сам язык уларсу весьма неудобен для человеческого слуха. В этом случае, как говорится, что слышу, то и пишу. Возможно, уларсу были не в восторге от моего произношения их имен, но это уже история. Кстати говоря, и наши переговоры являются плодом некоего квази-литературного перевода с языка на язык, осуществленного силами МИ.
Рахмасс минут пятнадцать осваивался с управлением, еще минут двадцать я объяснял ему работу бортовых компьютерных систем. В этот день так и не удалось устроить «гладиаторские бои». Рахмасс сделал несколько пробных полетов, облетел «крейсера», сделал несколько заходов на цель, покувыркался. Машина по его словам оказалась очень удобной и мощной, но весьма непривычной, так как сильно отличалась от атмосферного истребителя, на котором ему довелось воевать. Поняв, что боям так и не состояться, я отдал второй истребитель еще одному пилоту для стажировки, а сам засел за виртуальную модель истребителя с «беличьим» типом управления. Как ни крути, мне тоже нужно было наработать моторику управления эти средством агрессивного передвижения. Ребята увлеченно летали на пару, привыкая к машинам, а я следовал за ними в виртуалке, созданной на основе данных сенсоров «Ботаника». Возможно, это было немного нечестно, ведь я фактически попутно еще и привыкал к манере пилотирования и элементам боя беличьих пилотов. Совершив подзарядку накопителей, пилоты продолжили полеты. Мне в этот день не осталось ничего, кроме как продолжать вместе с ними полеты в виртуалке.
Вообще, нужно сказать, что упорная работа на симуляторе с полным подключением фактически сделала из нас настоящих пилотов как «Ботаника», так и ботов еще до реального управления этими машинами. Практически не побывав в бою, мы получили хорошие навыки владения этими кораблями. Фактически же, реальный бой отличался от тренировочного боя на симуляторе только возможностью получить реальные повреждения и сюрпризами, которые мог преподнести реальный незнакомый противник. Для пилота же, находящегося в полном подключении в систему МИ корабля картинки были совершенно одинаковыми. А при получении повреждений программа симулятора давала абсолютно те же ощущения, что и виртуалка реального корабля. Нужно сказать, что совмещение с МИ корабля фактически делала космолет частью тела пилота, он ощущал холод и жар, зуд и боль в зависимости от происходящего события. Правда, не могу утверждать, что каждый пилот чувствовал и видел то же самое, что я. Светлана как-то сказала, что МИ настраивался на каждого пилота индивидуально, подбирая для даже для каждого разумного одной видовой ветки наиболее подходящие по ассоциациям с происходящими событиями ощущения.
На следующее утро по расписанию колонистов мы решили провести реальные «гладиаторские бои». К этому моменту уже пятеро пилотов изъявили желание в них поучаствовать, достаточно освоившись с нашими истребителями. В их числе был и лайгут Харальсс. Ребята даже на сон времени практически не тратили, привыкая к новым машинам. По слова Светланы их успехи были очень хорошими, однозначно колонисты были куда более сильными бойцами, чем пилоты правителя, видимо сказывался каждодневный опыт боевых операций против пиратов.
