Майкл Гир - Звездный удар
Стало очень тихо.
Моше не заметил, когда он взял Риву за руку. Он вмешался, заговорив мягким голосом:
— В настоящий момент нашему существованию больше угрожают Ахимса, нежели Шисти. Шейла, компьютеры зафиксировали мысль Шиста о том, что Толстяк собирался испытать и уничтожить наш мир. Ахимса говорят на языке геноцида. Теперь все мы евреи.
— Ты правильно оцениваешь ситуацию, полковник Габи. — Клякса направил на Моше один из глаз-стеблей. — Ахимса Овероны боятся вас. Толстяк нагнал ужаса на цивилизацию. Они несут ответственность за вас, потому что один из них, Толстяк, нарушил запрет.
Виктор прокашлялся.
— В таком случае, может быть, у нас есть средство защиты от Оверонов. Они так гордятся своей цивилизованностью, может, у нас получится использовать их чувство вины против них?
Светлана откинула с плеча шелковую волну волос и упрямо сжала губы.
— Я отдала много времени изучению психологии Ахимса и готова поспорить, что они прибегнут к шантажу. Пашти, которым они причинили зло, могут перейти на нашу сторону. — Она пристально посмотрела на Раштака. — Они будут жить и давать жить другим. Ахимса, которыми руководят чувства вины и ответственности, должны также действовать, чтобы ликвидировать последствия зла.
— Клякса, как, по-твоему, они поведут себя? Это твой народ. Что ты посоветуешь? — спросила Шейла, и все обратили взгляды к маленькому пятнистому чужаку.
Клякса присвистнул и сплющился — он задумался.
— У Оверонов большой выбор. Сейчас они в безопасности. Ваш мир — заложник, вы — на станции Тахаак, а они рассеяны по всей галактике. Вы сосредоточены в одном месте. Они рассеяны. Мои новые познания в области стратегии и тактики подсказывают, что в этом и сила их, и слабость одновременно.
Клякса на минуту замолчал и стал раздуваться.
— Ваша планета совершенно не готова ко всему этому, она беззащитна. Вы понятия не имеете об астероидах, солнечных вспышках, гравитационных взрывах, о расщеплении атомной структуры земного ядра, о комплексной биоинфекции, об отравлении атмосферы, о климатических катастрофах, о губительной солнечной радиации и о других средствах уничтожения, которыми владеют Овероны.
Моше стало страшно не за себя, он задумался о женщинах и детях, о киббуцах, о молодежи, которая всегда улыбается и с надеждой смотрит в будущее.
— Какая атака, по-твоему, наиболее вероятна?
Перед тем как ответить, Клякса пошипел сам с собой.
— Сомневаюсь, что они приблизятся к вашей планете. Они попробуют действовать с дальнего расстояния.
— Могут ли они активизировать ядерные арсеналы? — спросил Сэм. Он уперся подбородком в колени.
Клякса задумался и стал перекатываться с боку на бок.
— Сомневаюсь. Толстяк закодировал, запер этот процесс в сильном статическом поле. Оверонам потребовалось бы разрушить это поле и инициировать процесс. Если бы они напали на нужную частоту, они смогли бы взрывать одну боеголовку за другой. Но у Оверонов нет программы, которая содержится в снаряжении Толстяка. Я заблокировал эту программу, так что с вашим миром ничего не случится. Им легче будет, скажем, сбросить на вас небольшой астероид.
— Может, что-то подобное случилось с динозаврами, — предположила Рива.
— Совершенно верно, — согласился Клякса. — Динозавры не были такими хрупкими, как млекопитающие. Эффект был бы катастрофическим, вызывающим…
— Но как нам оттянуть время. Клякса? — Шейла в задумчивости теребила мочку уха. — Как нам удержать их?
Клякса пропищал:
— Можно попросить их. Они очень упорно стремились связаться с Толстяком, когда мы летели к Тахааку.
— Ага, правильно, — выдохнул Сэм. — Попросим их! Эй, пижоны, отвяжитесь от нас, а? Парень, отвали, или мы выпустим пар из каждого паршивого Ахимса, который попадется на нашем пути! Усек, придурок?
Клякса прыснул и загудел:
— Приблизительно такое сообщение я и хотел бы им послать. Только я не уверен, что компьютер справится с переводом такого богатого местного диалекта.
— Но когда-то нам все равно придется потолковать с ними, — проговорила Шейла. — Ты можешь связаться с ними по твоим каналам?
— Конечно, — заверил Клякса.
— У кого-нибудь есть другие предложения?
— Я все думаю о том, что Ахимса рассредоточены, — тихо сказал Виктор. — Как сказал Клякса, в этом их сила — и слабость.
Шейла думала вслух:
— Тем временем надо побеспокоиться о защите нашей Солнечной системы. Я просматривала корабельные записи о земной Солнечной системе, мне кажется, они не смогут сразу же сбросить на нас астероид.
— Не советую слишком полагаться на орбитальную стабильность астероидов, — предупредил Клякса, сплющиваясь на глазах. — В любое время могут быть активизированы гравитационные маяки. Результаты этой активизации не скажутся немедленно, но пройдет три-четыре года… Ахимса всегда смогут сказать, что это несчастный случай. Воля бога, как бы вы сказали.
Моше почувствовал, что у него пересохло во рту.
— Я готов, Шейла. Мы можем двинуться немедленно. Рота АСАФ возьмет на себя охрану нашей планеты.
Раштак предложил:
— Возьмите с собой советника Пашти с его рабами и женами. Они могут дать совет; кроме того, ни один Ахимса не осмелится атаковать вас, если они будут с вами. Это будет вашей страховкой. Хотя… кто мог подумать, что Ахимса первыми нападут на станцию Тахаак?
Виктор вертел в пальцах карандаш.
— Одновременно мы должны удерживать наши позиции на Тахааке и использовать прыжковые корабли Пашти. Я кое-что придумал. Когда циклы закончатся, Раштак снова начнет передвигаться в космосе. Мы можем пополнить его экипажи и рассредоточить свои силы. Ведь атаковать место сосредоточения войск очень заманчиво. Находясь на борту кораблей Пашти, мы уменьшим риск для тех, кто находится на Тахааке, и получим тактическое преимущество, если Овероны захотят мести.
— Вот чертовщина, на самом деле, — вздохнула Шейла. — А мне нужно занять Чииллу на то время, пока мы придумаем, зачем нам жить, заслуживаем ли мы жизни или нет. Ну и ну! Может быть, мне спросить его, сколько существует путей выиграть шахматную партию? А?
Светлана кашлянула, обратив на себя внимание.
— Вот что, товарищ майор. Я не опасаюсь подвоха со стороны Пашти. Они, как и мы, молодое и честолюбивое племя. На первый взгляд наши цели совпадают. С другой стороны, Ахимса, в соответствии с классической советской доктриной, старые загнивающие буржуа. По крайней мере, такими мне представляются их Овероны. Как бы мы ни взаимодействовали с ними, нам следует придерживаться теории Маркса: нам ни в коем случае нельзя доверять им — как когда-то мы не поверили Толстяку.
Моше прошептал самому себе:
— Звезды мало отличаются от Ливана.
* * *
Все Овероны следили за разговором с помощью своих мониторов, хотя находились в разных местах. Созерцатель очень удивился тому, что люди первыми вышли на контакт. Но еще больше он удивился, когда человеческая самка посмотрела прямо на него и сказала:
— Мы знаем, что вы собираетесь уничтожить нашу планету. Не делайте этого!
— Не стоит сотрясать воздух! К чему эти крикливые нападки? Мы считаем, что… вы не знаете, что такое цивилизованное поведение. Вы…
— Дикие варвары? — подсказала она. — Это слова из нашего лексикона, которые вполне пригодны для выражения вашей мысли. — Она улыбнулась. — Познакомься с нашей историей, Оверон. В нашем прошлом было полным-полно варваров, которые приносили в “цивилизованный” мир новые идеи, новую энергию, вливали свежую кровь.
Созерцатель захрипел и сплющился.
— Вы считаете, что энергия — это нечто желанное. Мы с большим уважением относимся к спокойному созерцанию, которое…
— Настолько спокойному, что позволяется уничтожать чужие миры? — спросила она. Созерцатель не понимал мимики ее лица. Ее тон изменился, что для слуха Ахимса было выражением чувства превосходства. Он изо всех сил старался не сплющиваться.
— К чему эти уловки, вернемся к теме: почему вы так уверены в том, что мы хотим уничтожить ваш мир? — Созерцатель обрел прежнюю уверенность в себе и слегка похудел.
Уголки рта Шейлы Данбер дрогнули, будто она собиралась расхохотаться. Бока Созерцателя начали опадать.
— Кажется, вас, Оверонов, очень заботят проблемы вины и ответственности. Во-первых, вы несете ответственность за действия Толстяка, вы должны как-то компенсировать содеянное им. Во-вторых, ваша вина перед Пашти заставляет вас уничтожить саму память об этой вине — то есть нас. — Ее глаза светились странным блеском, который был непонятен Созерцателю. Она прибавила: — И последнее, наш Шист уверяет, что вы обязательно предпримете попытку разрушить нашу родную планету.
Созерцатель едва не потерял контроль над своей нервной системой, но сделал усилие и не позволил мозгам разделиться. Он увидел вдали силуэт Тэна, и его волнение улеглось.
