Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1 (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич
— Ясно, — произнёс Иван и улыбнулся. Если часть, то и с целым сладит. Он уже ощущал мягкий, как сырая глина, нрав звездолёта. И лёгкое внутреннее тепло.
Парень сделал шаг на самую верхнюю ступеньку трапа.
И тут в двери появилась она, богиня.
Нулька, сменившая простой серый сарафан на нечто фэнтезийное, просто сияла.
— Здравствуй, княжич, — произнесла она, мягко оттолкнулась босыми ногами от пола и плавно взмыла над ним.
Иван встал, не зная, что делать. Отец учил выживанию и обращению с оружием, но вот с потусторонними созданиями, выходцами из гипера — нет. Парень обернулся на капитана. Как бы ни хотелось выглядеть круто и солидно, но сделать ошибку хотелось ещё меньше.
Капитан же некоторое время с прищуром понаблюдал за ситуацией, а затем махнул рукой и стал бурчать по-хозяйски:
— Нулька, хватит с гравитацией играться, опять надорвёшься!
— Ну, заче-е-ем, — протяжно заныла богиня, опустившись на пол, — я же старалась! Красоту наводи-и-ила! И момент эпически-и-и-ий!
Капитан усмехнулся с таким видом, типа, вот как с ней надо.
Княжич сделал ещё несколько шагов по ступеням вверх и остановился возле богини.
— Спасибо, мне очень понравилось, — тихо произнёс он.
Парень улыбнулся и прошёл мимо космической феи внутрь шаттла, или как его называют профи, атмосферника. Надо привыкать, чтоб не отставать от бывалого звёздного волка. А борьба за власть на корабле начнётся не за право командовать, а за эту богиню. В чьих руках сердце корабля, тот и хозяин. Так однажды обмолвился отец.
Нулька покраснела, как невинная девица при виде порнографии, а её волосы стали ярко-рыжими, как осенний кленовый лист.
Княжич быстро оглянулся на капитана. Тот замер с колючим взглядом, а поднявшись, прошёл мимо богини, поджав губы.
Внутри атмосферника Иван огляделся. Ожидал чего-то стерильного и рафинированного, как на лайнерах экономкласса, но ожидания не сбылись. Рабочее пространство было поделено перегородкой на кабину и небольшой грузовой отсек, который был шагов тридцать в длину, а если встать и вытянуть вверх руку, можно дотронуться до потолка. Вдоль стен тянулись толстые жгуты кабелей и трубки гидравлики, пневматики и прочих систем. По два небольших иллюминатора с каждого борта. Железный рифлёный пол. Многочисленные приспособления и скобы для крепления груза. Яркие лампы в два ряда вдоль потолка, и ещё два ряда небольших ламп аварийного освещения. С одного конца — аппарель. С другого — гермодверца в кабину. А ещё люк в потолке, предназначенный для стыковки со звездолётом-носителем. Рядом с люком имелась металлическая лесенка, сейчас сложенная и прицепленная к потолку.
Лишь посередине стояли замотанные полиэтиленом коробки и ящики. Очень аскетичная обстановка, не лишённая при этом некой привлекательности, как не лишён её любой инструмент, доработанный почти до полного функционального совершенства.
— Если что, за перевес платить надо? — спросил Иван, вспомнив о своём айрике. Как-то не сразу приходило осознание, что он теперь хозяин, а не просто пассажир.
— Нет, — изобразив улыбку, плохо сочетавшуюся с колючим взглядом, ответил капитан.
Иван сразу же дотронулся до браслета, вызвал меню удалённого доступа к автопилоту айрика, и отдал команду: «Ко мне!»
«Принято», — отозвался айрик.
Вот так и начались космические приключения княжича.
Глава 5
Безымянная
Иван ходил по тесным помещениям звездолёта. От «Синей птицы» он ожидал большего: думал, будет больше места, больше кают, больше необычного. Но в то же время получил больше другого. Каждый отполированный руками поручень, каждая царапина на краях дверных проёмов, каждая вмятинка на поролоновом коврике имела историю, в них чувствовалась жизнь, в отличие от пассажирского лайнера, рафинированного до стерильности. В том числе до стерильности улыбок экипажа.
Особенно было интересно посетить каюты членов экипажа. Всего их восемь — по четыре по обеим сторонам узкого коридора. Двери открывались как в вагонах купе, неизменных по конструкции ещё с паровой эпохи, разве что обеспечивали герметичность на всякий космический случай. Да и сами были типовыми: антиперегрузочная кровать с ремнями, спальник на липучках, откидной столик, большой иллюминатор овальной формы, потолочные и стенные плафоны, высокое зеркало, шкафчики с жестяными дверцами.
Но много чего можно узнать о членах экипажа, если присмотреться к деталям. Хотя порой и присматриваться не надо.
— А почему корабль называется «Синяя птица»? — спросил княжич, оглянувшись на капитана. Тот делал вид, что скучал, но при этом внимательно следил за каждым шагом нового владельца, словно парень — грозный инспектор из какого-нибудь министерства или надзора. Ведь все инспектора грозные и все за ними внимательно следят во время проверки, а то найдут лишнее.
— Первый хозяин так назвал. Советую не менять, так как процедура денег стоит, которых и так нет, — ухмыльнулся Валерий Петрович и добавил: — Сейчас по галактике летает около сотни «Синих птиц». Наша в этой стае идёт под номером тринадцать. Если присмотришься к обшивке, то увидишь рядом с названием невзрачный номерочек, нанесённый шрифтом чуть поменьше.
Иван улыбнулся и заглянул в капитанскую каюту. Вроде и порядок идеальный, но на стене голограммные плакаты с голыми девицами на фоне земного пляжа, и спальник в гавайскую расцветку. К столу силиконовым шнуром привязан древний подстаканник с корабельным якорем и гранёный стакан, перемотанный пупырчатой плёнкой и скотчем, чтоб не улетел и не разбился при наступлении невесомости. Прямо на стекле иллюминатора фломастерами нарисованы море, остров и пальмы. На шкафчике — магнитики из разных планетарных систем, зачастую тоже с голыми или полуголыми весьма сисястыми девками. А ещё на столе, на специальной подставочке, приклеен небольшой и круглый, как футбольный мяч, аквариум с обычными рыбками гуппи. Поверх него надет, словно на голову манекена, игровой нейропривод.
Княжич улыбнулся, осторожно прикрыл дверцу и прошёл в следующую каюту. Та принадлежала навигатору и была исполнена в пастельных тонах. Светло-синий спальник, а полстены занимали мягкие прозрачные пакеты с растениями, прикреплённые шнурками к утопленным в стену карбоновым скобам. Цветы куплены совсем недавно, так как выглядели слишком уже новыми. Верх пакетов был затянут резинкой, из-под которой торчали стебли и трубочки от капельниц, воткнутые в грунт. На самой стене приклеены квадратики поролона, смягчающие касание пакетов при тряске, хотя какая может быть тряска в открытом космосе, а рядом — следы от скотча, намекающие, что раньше там висело что-то другое. На холодильнике тоже магнитики, но не с голыми девками, а с обычными достопримечательностями. На столе валялась прижатая куском полукруглого магнита стопка распечаток со схемами планетарных систем. Причём не на белой бумаге, а на прозрачной плёнке. Несколько распечаток висело на стекле. Прямо на столешнице красовалась надпись, сделанная обычным маркером и размашистым почерком: «Задолбало!». Надпись, судя по всему, пытались потом стереть, но фломастер выиграл сражение за свою жизнь, оказавшись героически стойким. Там же лежали большая потёртая книга «Бестиарий» и десантный голубой берет с приколотым к нему значком гвардии. При этом десант и пухлый жрец-навигатор как-то слабо сочетались между собой. Если только не набрал вес после службы, на гражданке.
Следующая каюта пустовала. Её даже никогда не использовали, так как мебель стояла в заводском полиэтилене.
Остальные четыре оказались чистые, прибранные, но с едва заметными намёками, что раньше возили пассажиров: мелкие потёртости, блеклые кружочки кофе и чая, сколы на краю столика.
Завершающая принадлежала Нульке. Здесь был просто взрыв красок и хаоса. Все стены в ярких кляксах и разводах, лишь отдалённо намекающих на какую-то композицию. Кровати не было, так как богинька — существо потустороннее, дитя гипера, и не нуждается во сне. Стол демонтирован. Зато в воздухе застывшим вихрем висело не меньше сотни фантиков от конфет, отчего казалось, что в каюте невесомость, но нет, сила тяжести присутствовала.