Никита нов - Седна
А суровость и «брутальность» заключалась в следующем: во всех помещениях корабля включались лазерные детекторы движения. И если кому-нибудь не посчастливиться пересечь один из невидимых лазерных лучей, будь то муха или федерал в полном боевом обмундировании, то это станет последней ошибкой в его жизни: корабль моментально испепелит взломщика термальной пушкой. К сожалению, «Панацея» не могла определить врага от союзника, так что после многочисленных несчастных случаев производство этой серии решили прекратить.
Ник кивал, соглашаясь с телепатическими сообщениями Седны, в которых она рассказывала о необходимости данной меры. Кивал и попивал любезно предоставленный испанцем безалкогольный мохито из пластиковой двухлитровой бутылки.
Доехали быстро и без неприятностей. Пилот даже слегка расстроился из-за столь быстро завершённой поездки, но, спрыгнув на землю и размяв ноги, решил порадоваться хотя бы тому, что он всё ещё жив.
— Спасибо вам огромное, амиго Мекко, — подмигнул испанцу Ник, помогая Седне выбраться из машины.
— Не за что, — махнул рукой водитель, не заглушая двигатель. Если вам понадобится какая-нибудь помощь, то спросите у любого, где живёт Мекко Маркес. Меня тут все знают.
— Не думаю, что мы здесь надолго. Но, всё же, благодарю.
— Удачи! — испанец вдавил педаль газа и скрылся за поворотом.
А Ник осмотрелся.
— Реальный вестерн, — усмехнулся он, оглядывая городишко.
Новый Хуарес со стороны казался довольно уютным и милым поселением. Перед въездом в город пилот поймал взглядом вывеску на фонарном столбе, гласящую, что здесь проживают всего лишь полторы тысячи человек, что для столь развитой планеты, разумеется, безумно мало. Архитектура зданий в Новом Хуаресе была самой настоящей человеческой, родной, земной: одно- и двухэтажные каменные дома, покрытые белой краской, с плоской крышей, пластиковыми окнами и деревянными дверьми. Каждое из зданий имело нечто такое, что отличало его от остальных. Но что именно — пилот сказать не мог.
Седна и Ник направились по выложенной широким жёлтым камнем дороге вдоль улицы, увидев на одном из домишек вывеску «TABERN». Чуть ниже было написано и название таверны — «Canuck sucia». Не надо было обладать знаниями испанского языка, чтобы понять, что написано на вывеске, но название питейного заведения он, увы, перевести не смог. Даже всезнающая и владеющая огромным запасом знаний Седна засомневалась, предположив, что «Canuck», скорее всего, переводится как «Канадец».
— Черти небесные, да плевать, что там написано, — пробубнил Ник, заходя в таверну.
Интерьер внутри здания если и не вызывал восторг, то хотя бы заставлял вспомнить родную Землю века эдак девятнадцатого. За стойкой, неторопливо потирая стакан, стоял трактирщик в идеально выглаженной белой рубашке, из под расстегнутого воротника которой небрежной копной торчали чёрные волосы. В углу, скромно усевшись на деревянной табуретке, играл на семиструнной гитаре робот-музыкант. За столиками насчитывалось всего-то шестеро посетителей, из которых мужчинами были лишь четверо.
Ник выбрал свободный столик у узенького окна. Бармен уже стоял рядом, ставя перед гостями большую кружку свежевыжатого дынного сока. Седну он не счёл потенциальным клиентом, так что она осталась вне его внимания.
— Сок за счёт заведения, визитанте! Желаете дэсаюно?
— Что-что, простите? — усаживаясь на стул, спросил пилот.
— Завтрак подавать, сир?
— О, было бы неплохо. А что у вас?
— Для гостей мой совет — отведать тако, с пылу, с жару! Почти национальная кухня!
— Ладно, несите.
Бармен кивнул и удалился для выполнения заказа. Присевшая рядом со своим капитаном Седна задала возникший у неё вопрос:
— Что такое тако?
— Если б я только знал, — пожал плечами Ник. — И вообще, у тебя есть доступ ко всемирной паутине, ты можешь в любой момент узнать всё, что захочешь!
— Не могу, капитан, — девушка смущённо отвела взгляд.
— Это ещё почему? Что не так?
— Я… боюсь выходить в Галанет… я однажды, после обретения разума, решила к нему подключиться и чуть не сошла с ума от обилия в нём жестокости, насилия, разврата, похоти и… детей. Последнее было действительно самым страшным, это словно эпидемия! Они везде, заполоняют любые сайты и форумы в огромных количествах, и…
— Эй-эй, успокойся! Ладно, я ещё могу понять, что ты побоялась обилия новой информации. Но, чёрт возьми, как можно бояться детей, да, к тому же, просто вышедших погулять в Галанет?!
— Я… я не смогу вам объяснить, капитан. Простите. Давайте сменим тему?
— О'кей. Ты начинаешь мне нравиться всё больше и больше.
— Чем же я начинаю вам нравиться, капитан?
— Своей неординарностью. Необычностью. Индивидуальностью, в конце концов! Ты ведь теперь у нас личность, так?
— Так, капитан.
— Вот. А, значит, можешь стать гражданином федерации и иметь все те же права, что имеют обычные люди?
— Ну, если мыслить логически, то да…
— Тогда почему бы тебе просто не зарегистрироваться как житель какой-нибудь планеты, чтобы тебя никто не нашёл? И вообще, расскажи мне, что ты собираешься делать дальше? Ну, получила ты тело — одна из грёз стала реальностью. А вот как теперь ты хочешь жить — я понять не могу.
— Для начала я бы хотела скрыться. Скрыться от властей федерации. Купить на какой-нибудь непопулярной планете дом посреди густого леса…
— Стоп-стоп-стоп! Что за унылая утопия? Предположим, что ты исполнишь и эту мечту. Что, так и будешь жить целую вечность среди деревьев? Срок эксплуатации твоей физической оболочки стремится к бесконечности, если за ней правильно ухаживать.
Седна замялась:
— Ну… капитан…
— Говори.
— Я бы хотела… начать писать книги. Окучивать грядки на огороде. Пасти домашнюю скотину.
— Для кого? — рассмеялся Ник. — Тебе ведь не надо питаться органической пищей. Кому ты собираешься готовить всё это, а?
Девушка пристально посмотрела в глаза пилота и, странно прищурившись, едва заметно улыбнулась лишь уголками своих губ. Ник несколько секунд пытался осмыслить возникшее молчание и этот наверняка недобрый взгляд, а когда, наконец, додумался, то чуть не упал со стула, активно замахав головой и руками:
— Ну уж нет! Не смотри на меня так! Я не хочу быть оседлым дедулей, находящимся на иждивении у разумного бортового компьютера!
— Заметьте, капитан, я этого не произносила.
— И слава всему пантеону греческих богов! — зачем-то перекрестившись, ответил пилот.
— Ваш тако, сир! — радостно воскликнул подоспевший к разгару беседы бармен. Он поставил перед Ником тарелку с обжаренными кукурузными лепёшками, ароматно пахнущими острыми приправами, и стал смиренно ждать оплаты.
Пилот, переведя взгляд с девушки на бармена, протянул последнему двадцатидолларовую купюру:
— Сдачи не надо.
— Буэн провеччо! — улыбнулся бармен, удаляясь прочь.
— Он сказал «приятного аппетита», — заметила Седна.
— Я догадался, — буркнул Ник, приступая к трапезе.
Завтрак прошёл в молчании. Наверное, Седна, решив слегка притормозить с откровениями, просто пыталась придумать, как исправить сложившуюся столь неудачным образом ситуацию. Возможно, в её технологичной голове и протекали миллионы мыслительных процессов, но внешне она этого не показывала абсолютно никак. Со стороны казалось, что она лишь преданно смотрит на то, как её капитан завтракает мексиканскими лепёшками, и ожидает завершения приёма пищи.
А тем временем Ник чувствовал беспокойство. Нет, слова Седны его никак не задевали, он был готов к причудам своего нового спутника. Но что-то поедало его изнутри, какое-то прохладное чувство опасности, колющее в боках и заставляющее напряжённо озираться по сторонам. Уже доедая последнюю лепёшку и запивая соком, он, как ему показалось, понял, в чём дело.
Входная дверь была не просто закрыта на щеколду, но ещё и перекрыта как бы невзначай подсевшим к ней сурового вида тяжеловесом в ковбойской шляпе. Кобуры сидящих неподалёку мужчин были расстёгнуты, а такое поведение явно не укладывалось в рамки нормальности.
Относительно безопасными казались лишь две женщины, балующиеся чистым ромом прямо из бутылок. Одна из них была совсем ещё молодой, возможно, она только что окончила какую-нибудь академию, и праздновала это со своей подругой. Но, приглядевшись ко второй женщине, пилот понял, что, скорее всего, ошибся: она была старше первой как минимум лет на тридцать-тридцать пять. Кроме того, Ник заметил между ними явное сходство — рыжий цвет волос, при этом чистые голубые глаза, веснушки на щеках. Мать и дочь, на пару распивающие ром? Умиляющая картина.
Бармен всё с тем же усердием протирал посуду, мило улыбаясь. Но пилот прекрасно видел в зеркале, висящем рядом со стендом, набитым бутылками с разнообразными алкогольными напитками, отражение взведённого карабина, стоящего за стойкой.
