Елена Первушина - Жертва
Обзор книги Елена Первушина - Жертва
Елена Первушина
Жертва
1
В тело разом впились тысячи иголок и, словно этого было мало, принялись вибрировать и вращаться так, что Рея была уверена, что когда они снова поднимутся, то утащат с собой всю её кожу. Она застонала, зная, что её никто не услышит: помещение было изолированным, эти садисты всё предусмотрели. «Массаж тонкими струями воды стимулирует систему лимфооттока» – можно было догадаться, что скрывается за этими красивыми словами. Острия и бездны! Она чувствовала себя беспомощной жертвой, над которой глумились – не торопясь, со вкусом.
Между тем иголки растворились, и за неё принялись тяжелые валики: они прокатывались вдоль рук и ног с такой силой, словно готовы были размолоть в порошок её бедные кости, и колотили по спине, по плечам, по ягодицам. Рея ругалась шёпотом, но так, что от её слов краснели даже лампочки на пульте. Наконец валики успокоились, по телу пробежала волна жара, но тут на мышцы опустились электроды, сквозь плоть потек слабый ток. Сейчас воздействие было почти неощутимо, но желудок Реи мгновенно скрутило тугим узлом. Она снова была в кабине грузовика, медленно наполнявшейся водой, пульт искрил, мышцы противно сводило. Дрожали пальцы, которыми она вцепилась в защелку, открывающую купол кабины. Подумать только – столетия труда инженерной мысли, месяцы тренировок, а всё зависит от силы крошечных мышц, управляющих пальцами. Мышц, которые ты никогда не то что не тренировала, а вообще не задумывалась о том, что они существуют. Ты способна пробежать десять километров, проплыть двадцать, сделать «солнце» на турнике в лётном комбинезоне, с его пудовыми ботинками, и вот теперь – останется ли жизнь в твоем мускулистом, абсолютно здоровом, дорогостоящем теле – зависит от силы дурацких пальцев, которые никак не могут сдвинуть язычок защелки на пару миллиметров вверх. Стоило ли твоим родителям преодолевать в криосне тысячи световых лет, чтобы произвести ту, которая сейчас так глупо погибнет, потому что не сумела преодолеть расстояние в два миллиметра?.. Зубы ломило, отчаянно болели виски… Какие глупости лезут в голову перед смертью! Не иначе, это кислородное голодание! Рея всхлипнула и попыталась свернуться клубком, но ремни, которыми она была примотана к столу, конечно, не дали ей этого сделать.
– Мадам Сальери, всё в порядке. Осторожнее, пожалуйста, сейчас я сниму повязку!
Уф! Голос из настоящего времени развеял морок. Рея коротко выдохнула и расслабилась, чувствуя, что она плавает в собственном поту. Нет, к черту всё! Бежать, бежать отсюда, при первой же возможности.
Прохладные руки, от которых нежно пахло кремом с ромашкой, коснулись её висков и сняли повязку.
В комнате было сумрачно, но перед глазами у Реи всё равно плавали яркие круги.
– Пожалуйста, лежите, мадам Сальери, сейчас я вас освобожу.
Медсестра приподняла крышку аппарата, прозванного среди местного контингента «маркиз де Сад», и, не торопясь, последовательно, отстегнула ремни.
– На последних тридцати секундах у вас резко подскочили пульс и давление, – говорила она, и голос её звучал успокаивающе, независимо от содержания слов. – Пришлось резко прервать процедуру. Я, разумеется, сообщу доктору Шмидт. Вероятно, мы наткнулись на какие-то травматические воспоминания.
– Ничего особенного. – Рея постаралась, чтобы её голос звучал так же – отстранённо и успокаивающе. – Ничего такого, что могло бы стоить внимания докторы Шмидт. Но… последняя процедура… как она называется?
– Электростимуляция мышц.
– Да, именно. Нельзя ли её просто исключить?
– Разумеется, мы сделаем соответствующую запись в вашей карте. Но боюсь, вам уже недолго здесь оставаться.
– Что?
Рея подскочила на ложе, но сильное головокружение тут же уложило её обратно.
– Не торопитесь так, мадам Сальери. Вам нужно прийти в себя. Но могу сообщить вам, что с вашей работы прислали вызов. Разумеется, окончательное решение – за вашей лечащей врачой. Ну что, теперь вы готовы сесть? Вот так, осторожно, я подержу….
2
Врача Мира Сергеевна, недовольно хмыкая, изучала историю болезни Реи, развернув её в воздухе перед собой аж на трех виртуальных панелях. Сличала графики показателей крови со схемами инъекций и расписанием процедур.
– Ну что ж, – сказала она наконец. – Основное мы сделали, костный мозг прижился хорошо, общеукрепляющий курс можно доделать и по месту жительства. Я пошлю по вашему адресу на Эс ваши данные, а вы зайдите в местную амбулаторию. Это какая подсадка?
– Вторая.
– Вторая в сорок два года… Очень обнадеживает. Вы где служили?
– Грузовые перевозки.
Рею начал раздражать этот разговор. Вот же перед тобой вся моя подноготная. Зачем зря шевелить языком?! Её мысли сейчас были заняты вызовом – если её фактически сорвали с оздоровительного курса, значит, случилось что-то крупное. Это интересно… Соммер-сити на Эс был местом не слишком шумным. Курорт местного значения на берегу полярного моря и, главное, большого озера, снабжавшего водой всю округу. Плюс завод по тестированию высокоточных компьютеров для зенитных батарей, где сейчас шла бурная конверсия, со сменой директоров примерно раз в полгода. Игровые приставки, нет, поливальные установки, нет – запуск метеозондов. Но если что-то случилось на заводе, их и близко не подпустят – там по старой памяти ещё хозяйничает военная полиция. А если что-то случилось на озере – Лесничество тоже охраняет свою юрисдикцию. Тогда межпланетный скандал? Какая-то туристка приехала в Соммер-сити с Джей или с Мар – и устроила погром в местном баре? Мелко. Смолинский не стал бы вызывать её ради этого, сам справился бы. Толпа патриоток забросала гнилыми сливами какую-нибудь гастролирующую проповедницу, вещавшую о всепрощении? Фанатка Ли Риджуэй Метеора Меркурия похитила её истребитель с площадки перед Первой Соммерской школой? Вам никто не говорил, доктора, что ваши процедуры вызывают безудержные и бессмысленные всплески фантазии?
– К сожалению, на Эс, вероятно, нет таких массажных аппаратов, как у нас, это совершенно новая разработка…
Нет? Ну и слава богу! Хотела бы я посмотреть в глаза этой разработчице… И узнать, где она служила… А то у меня есть всякие интересные предположения…
– …Но, думаю, вы сможете получить внеочередной отпуск, после того как разберетесь с этим вызовом на Эс. В целом я довольна результатами. Думаю, мы можем рассчитывать ещё на десять, а то и на пятнадцать лет ремиссии… Ну что ж, счастливого пути, мадам Сальери. Не забывайте о профилактических осмотрах и сдаче анализов…
Ага, забудешь тут, как же… Рея старательно улыбнулась, попрощалась и побежала собирать вещи. Да, именно побежала. Как все здоровые люди, она боялась врачей, хотя тщательно это скрывала. Где-то в глубине души она была уверена, что врачи как хищные звери – чуть почуют слабину, сразу набросятся и разорвут.
3
Ближайший джампер до Эс, на котором оказались свободные места, был частным, и на нем всё устроили гораздо умнее, чем на рейсовом. Рея сумела это оценить: она проделала путь на Эс на рейсовом всего три недели назад, и впечатления были ещё свежи в её памяти. По инструкции, пассажирам полагалась столовая, она же салон и тренажёрный зал. Они забрали под себя большую часть свободного помещения, в результате каюты получились мизерные.
Хорошо ещё, что в правилах разрешалось использовать под столовую и тренажёрный зал одно и то же помещение – иначе пришлось бы спать в гамаках, прикрученных к потолку. В довершение всего необходимость обедать в определённом месте подразумевала необходимость иметь соседей по столу. И здесь Рее кардинально не повезло. За её столиком оказались две очень добропорядочные старушки – медицинские полковницы, психологини, летевшие на Эс на очередную конференцию по реабилитации и лечению отдалённых последствий, а также томный обладатель золотой карточки спермодонора, который явно не прочь был развлечься в перелёте и скромно намекал Рее, что мог бы обслужить её почти бесплатно… Разумеется, не совсем бесплатно, потому что, вы же понимаете, ему нужно восстанавливать белок и калории… Кончилось всё тем, что Рея рявкнула: «Слушай ты, шмакодявка, ещё раз пристанешь, и твои золотые яйца превратятся в яичницу-болтунью. И ты у меня её съешь – за папу, за маму». Шмакодявка (или правильно – шмакодявк?) послушно заткнулся, зато старушки до конца рейса не давали ей покоя: «Деточка, вы же должны понимать, как это тяжело для мальчика… Он же должен быть нашим защитником, это же в них генетически заложено… А тут у нас троих звания выше, чем у него… Представляете, как ему неудобно?..»
Да, кстати, звания и рода войск были написаны на табличках, стоящих за каждым прибором, чтобы собеседники знали, как им обращаться друг к другу (шмакодявк оказался «лейтенантом медицинской службы», так теперь это называлось). Всё это казалось Рее глупым и старомодным. Она никогда не надевала свой мундир, появляясь в столовой, и с удовольствием оставила бы его дома, если бы её не предупредили заранее, что в госпитале очень щепетильно относятся к форме одежды. Рея плевалась, но не возражала: люди, которые держат в руках твой костный мозг, могут позволить себе быть немного деспотичными. Но теперь её костный мозг был при ней, и она собиралась провести оставшиеся от отпуска дни неформально, тем более что обстановка на джампере к тому располагала: хозяева джампера решили, что пассажиры, желающие полюбоваться вихрями на затянутой голубыми облаками поверхности планеты Мир, а потом спрыснуть впечатления, обойдутся рядом кресел перед обзорным экраном сразу за рулевой рубкой и маленьким баром на корме. Всё оставшееся свободное пространство занимали каюты, в которые удалось втиснуть и удобную кровать-кокон, и кресло с ремнями, и большой экран голографа, и тренажёр-трансформер, и небольшой магнитный столик, на который из специального лифта три раза в день подавалась еда. За отдельные деньги в каюту можно было поставить магнитный диск, который имитировал силу тяжести с постоянным вектором «потолок-пол», но Рея настолько привыкла к невесомости в полётах, что не желала получать за свои деньги источник психологического дискомфорта – для неё появление гравитации означало, что корабль либо совершает маневры, пытаясь уклониться от огня, либо его уже подбили.
