Алексей Ефимов - Путешествие вверх
Обзор книги Алексей Ефимов - Путешествие вверх
Путешествие вверх
Некогда мы пожелали отыскать наше начало. Исходя, как всегда, из состояния совершенной полноты, мы понимали, что никакого начала не было, ведь начало означает вхожденье во время, подобно тому как граница, — вхожденье в пространство; мы же способны творить и то, и другое, будучи им неподвластны. И все-таки, неудовлетворенные вечностью, мы погружались в глубины памяти, пока не отыскали начало по мерке нашей безмерности. Начало было, ясное и бесспорное, оно появилось, как ответ на вопрос — но откуда?
Конечно, его породила сама постановка вопроса, оно возникло из нашего переизбытка, всемогущество наше, чересчур уж охотно, сотворило его! Было ли истинным это начало? Что за вопрос, обращенный ко всемогуществу…
Охваченные такими сомнениями, мы размышляли о многом. Мы всемогущи, и в этом наша слабость: мы можем творить истины, но как выбирать между ними?
Станислав Лем, «Записки всемогущего».ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭРАЙА
В пустоте Вселенной, среди бесчисленных галактик, затерялось бесформенное облако космической пыли, скрывавшее сто миллионов новорожденных звёзд. Одна из них, синяя звезда-гигант, сияла в тысячу раз ярче Солнца. Ещё две маленьких тускло-оранжевых звезды ползли вокруг неё по вытянутым эллипсам орбит. Причудливая игра трёх гравитационных полей не дала образоваться планетам. Вокруг светил кружили лишь гигантские тучи астероидов, — то маленьких, как камни, то огромных, как континенты и луны. Они неслись по своим запутанным орбитам, сверкая то кровью, то голубым пламенем в лучах трёх солнц.
Здесь никогда не было жизни, — и никогда её не будет. Это было царство, оставленное даже вездесущей во Вселенной энтропией, озаряемое лишь редкими взрывами столкнувшихся астероидов. В течение ста миллионов лет тут ничего не изменится — пока не взорвется синее солнце. Пустота ведь мертва, и ей безразлично всё, в том числе и время. Здесь его просто не было. Никто не измерял его течение. Ничьи глаза не видели этой мертвой красоты. Никто не пытался здесь что-то изменить или улучшить — здесь никто и никогда не бывал. Но пришёл срок — и перемена явилась.
Глаз не смог бы уловить миг, когда пространство разорвалось, открывая выход из безвременного небытия. Последние, незримые его обертоны растекались вокруг. Само сияние солнц в нем странно мерцало и завихрялось, астероиды же вспыхивали и испарялись. Даже крупнейший из них, — глыба из железа и камня, величиной в целый материк, — тоже вспыхнул и разлетелся вдребезги, его облек страшный, сверхсолнечный свет. Пламя, расколовшее тысячемильный железокаменный монолит, было столь яростным, что обломки, не успев разлететься, обратились в его ослепительном сиянии в плазму, и возле трёх солнц вспыхнуло четвертое.
Огненный шар вскоре вырос в настоящую звезду. Её свет неистово блестел на гранях бессчетных осколков иных, давних катастроф. Через несколько минут свет погас. На месте взрыва тлела туманность, туча газов и кристаллической пыли диаметром в несколько миллионов миль.
В её центре, в абсолютной пустоте, в бреши, пробитой в астероидном поле, в самом сердце взрыва, горел ровный, чистый белый свет — сияющая восьмиуступчатая пирамида двадцати миль в длину, колосс, покрытый солнечным панцирем из нейтрида, единое живое существо. Звездолёт. Он неощутимо осматривался вокруг — восемь триллионов лишенных плоти душ в едином теле. Они изучали когда-то оставленное ими мироздание. Слабое сияние тлеющей пустоты окутывало их — физика окружающего мира не была властна над ними. Десять тысяч лет прошло с тех пор, когда они покинули его. За это время всё изменилось.
Они смотрели и размышляли — разумы, пришедшие из множества разных миров, из бездны лет, принадлежащие к несчетным расам. Среди них очнулась единственная живая пара, без которой многоразумный монолит никогда не появился бы на свет. Он и она, мужчина и женщина, самые юные из всех. Анмай и Хьютай Вэру.
Файа.
Глава 1. Потерянное мироздание
— Осталось пять секунд, — донёсся до них ровный голос комцентра.
Затем стало тихо, — так тихо, что звёзды на экранах, казалось, зазвенели. Вэру взглянул на Хьютай. Их глаза встретились, и в них не было страха…
Они успели лишь улыбнуться друг другу, когда звёзды на экранах померкли, погас свет, и они помчались сквозь тьму, сквозь бездну пустоты и лет…
На короткий, непостижимый миг Анмай погрузился в безвременье. Он не мог его почувствовать, но всё же ощутил бытие, существующее за пределом времен.
Он не успел осознать и запомнить это. В тот же миг его швырнуло в океан расплавленной стали, — немыслимая боль, жар, испепеляющий свет повсюду… и безмерная сила терзала, разбрасывала его…
На мгновение рвущее сияние затмил иной свет, — тот, что брезжит за порогом смерти. Затем, почти в тот же миг, для него всё исчезло.
И он вновь вырвался из тьмы, ничего не понимающий. Его окружил мягкий полумрак, боль по-прежнему сводила все мышцы, не давая дышать, но Анмай понял, что жив, и что жизнь возвращается к нему. Он осторожно поднял отяжелевшую голову, и вдруг легко встряхнул чёрными волосами. Большие серые глаза широко раскрылись на смуглом скуластом лице, мокром от слёз, — он плакал от боли, не сознавая этого. Ещё и сейчас она заставляла его судорожно хватать воздух. Но острый, любопытный взгляд обежал низкую, небольшую комнату с гладкими зелеными стенами и единственным экраном, полным огня, — его блеск резал ещё мучительно сощуренные глаза. Анмай прикрыл их рукой, испуганно оглядываясь вбок.
Сидевшая в соседнем кресле Хьютай не смотрела на него. Её большие глаза скрылись за дрожащими веками, смуглое чеканное лицо тоже стало мокрым от слёз. Она всхлипывала, судорожно сжав руки.
— Как ты? — тревожно спросил Анмай.
Её глаза прищуренно заблестели, она с трудом улыбнулась.
— Мне становится лучше.
Он тоже осторожно улыбнулся и повернулся к окну. Ничего, кроме бледного, ровного пламени. Сколько же лет прошло? Во что превратилось мироздание?
Он ощутил неожиданно сильное волнение. С трудом справившись с ним, он спросил:
— Как прошел переход?
— Корабль в порядке, — голос управляющей сути «Укавэйры» был совершенно спокоен, бездушен. — Мы прыгнули в будущее на десять тысяч лет, как и собирались.
Анмай понял, что надеялся на больший срок, и усмехнулся этой глупой мысли. Машина продолжила:
— Мы вышли из прыжка в иррегулярной галактике А-11431, в пылевой туче, скрывающей скопление рождающихся звёзд, точнее — у звезды К-01031/В5, в шестидесяти миллионах парсек от Линзы, от места старта. Мы выбрали эту звезду потому, что её окружают обширные астероидные поля — наша пища. Это место известно Файау лишь по астрофизической съемке, и потому наверняка безопасно, — А-11431 ещё очень молода, и на миллионы парсек вокруг нет никаких следов разума. Мы не нашли здесь никаких следов Йалис, изменений физики, необходимых для существования Мроо, — это значит, что сюда ещё не добрались пожиратели материи.
Анмай кивнул. Мроо, — древнейшая во Вселенной сверхраса, враждебная всем остальным формам жизни, — обитала лишь в космическом пространстве. Её пищей служили астероиды и кометы. Мроо нельзя было назвать цивилизацией, — они не заселяли планет, ничего не строили, и не имели ничего, кроме самих себя. Об их социальной структуре ничего известно не было, но они организованно и очень активно пытались изменить физическую реальность Вселенной. Считалось, что семь миллиардов лет назад они пришли сюда из какой-то иной Реальности, и создавали здесь её подобие.
— А что стало с физикой мироздания? — тихо спросил Анмай.
— Она изменилась, но незначительно и ожидаемо. Порог Йалис, — уровень энергии, нужный для изменения основных постоянных, — резко поднялся и продолжает повышаться, как и древний барьер, убивающий при прыжках в не-пространстве всю естественную органическую жизнь. Теперь никто в этой Вселенной не сможет создать про-Эвергет, как это некогда сделали вы, Анмай. Хотя технически это ещё возможно, затраты стали уже несоразмерны результату. Но установки Эвергет, а тем более, Сверх-Эвергет могут работать почти так же, как и раньше.
Анмай жестом остановил комцентр, повернувшись к Хьютай. Она по-прежнему сидела неподвижно, закрыв глаза, хотя её дыхание стало ровным. Он присел возле неё, взяв её за руки.
— Что с тобой?
Её глаза открылись.
— Больно. Но сейчас уже меньше. Скоро пройдет. Наверно, я не такая выносливая, как ты, — она слабо улыбнулась.
Анмай улыбнулся в ответ, растирая её холодные руки, затем уши. Он с усмешкой отметил эффективность столь простого приема, — Хьютай расслабилась, её глаза заблестели живее.
