Игорь Середенко - Мёртвая точка
Обзор книги Игорь Середенко - Мёртвая точка
Игорь Середенко
МЁРТВАЯ ТОЧКА
42 день 2315 года
Фейн немного торопился, ему уже несколько раз напомнила об этом приятная улыбка очаровательной брюнетки, возникающей перед ним в форме голограммы. Он сидел в удобном кресле биомобиля, мчащегося под управлением компьютера — современный безопасный вариант управления. Согласно статистике за последние тридцать лет не было ни одной аварии, с тех пор как установили новую программу на биомобили. Профессор Фейн несколько раз сомкнул брови, прищурил глаза, закусил губу, и эти манипуляции были замечены разумной машиной. Перед ним выросла приятная девушка, на ее устах появилась теплая улыбка, и Фейн немного успокоился. В этот обычный день он был неспокоен, что-то мучило его сознание, какая-то снедающая скрытая мысль, словно навязчивый червь проползала вновь и вновь, напоминая о себе.
Мир, в котором жил Фейн, идеален. В нём нет проблем, человек спокоен и умиротворен, ему ничто не мешает и не тревожит, его мысли текут привычно, без страха и волнений, в гармонии с природой. Человек в таком мире не задумывается об опасности, его не тревожат неразрешимые вопросы, все предопределено и объяснимо. Современный человек наслаждается жизнью, оставив весь груз и тяжесть запутанных ситуаций в далеком прошлом. В нынешнем двадцать четвертом веке, когда люди научились не только управлять природой и ее богатствами, но и понимать ее, человечество вступило в эпоху совершенства души и сознания, теперь материальные вопросы более не предстают перед личностью, а служат ему на благо, не мешая благостным наслаждениям прекрасной и умиротворенной жизни.
Эти странные и новые ощущения, которые явно появлялись у Фейна в мыслях, были довольно странными и необъяснимыми. Вот уже три дня, как он не мог себе объяснить эти наваждения.
Биомобиль вылетел из тоннеля, стены которого, под воздействием голограммы — с изображением прекрасных зеленных лугов, залитых утренним светом, создавали впечатление у водителей, будто они едут не в темном тоннеле с серыми стенами, а на природе. В таких тоннелях с голографическим изображениям приятно было перемещаться. Время не замечалось, мозг отдыхал после работы, расслабившись и окунувшись в мир комфорта и уюта, наблюдая за бескрайними просторами дивной, сказочной природы, наполненной чудными, успокаивающими тонами цвета и тени.
— Совсем забыл, — вдруг произнес Фейн, высветив на лбу несколько складок между бровей. Он напрягся, затем вспомнив о назначенной встрече, сделал умиротворенный вздох, словно он решил мучающую его проблему, и произнес. — К профессору Смиту.
Разумный механизм биомобиля уловил его требование, и вновь перед ним выросло приятное лицо брюнетки.
— Профессор Смит примет вас через три минуты.
Спустя несколько минут его биомобиль свернул на крайнюю дорожку и плавно остановился. Затем поднялся куда-то вверх, перешел на другую полосу, несколько раз свернул, и вот он, не торопясь, начал подниматься вверх. Все это время ландшафты за окном биомобиля менялись один за другим, создавалось впечатление, что он двигался не в мрачном и однообразном тоннеле, а на природе, в удивительных и сказочных местах.
Биомобиль остановился. Открылась бесшумно дверь и Фейн вышел. Теперь он находился перед двухэтажным домом, расположенным на поверхности Земли, окруженном диковинными растениями с синими и желтыми цветками.
Фейн вдохнул воздух и медленно выдохнул, словно пытаясь успокоиться. Он подошел к двери, перед ним во встроенном в дверь мониторе появилась симпатичная блондинка.
— Профессор примет вас через минуту. Вы можете пройти в комнату.
Дверь открылась, и Фейн проследовал внутрь. В приемной его встретила секретарь — галогенное изображение той же блондинки, которую Фейн видел на двери.
— Я хотел бы встретиться лично с ним, а не с его копией, — заявил Фейн.
— Да, — улыбнулась девушка, — профессор знает о вашей просьбе, и потому будет лично присутствовать при беседе.
Фейн кивнул в знак согласия головой и проследовал в кабинет. Дверь перед ним открылась, и он очутился в комнате. Стены комнаты так же, как и в тоннелях, были оборудованы галогенным изображением. Фейн очутился в трехмерном изображении с видом чудесного озера.
Он стоял на палубе роскошной яхты. Заметив кресло, Фейн подошел и сел в него, утонув в его мягкой спинке и удобных подлокотниках. Звук природы, которую стимулировал компьютер, был приятным и потому Фейн немного успокоился и стал терпеливо ожидать психотерапевта, с которым он назначил встречу.
Вскоре появился профессор Смит. Широкое добродушное и приветливое лицо Смита, с дружелюбной и мягкой улыбкой, успокоили Фейна окончательно. Они поприветствовали друг друга и Смит сел на кресло, расположенное сбоку от Фейна, чтобы его клиент мог наслаждаться картиной природы.
— И так, вы сказали мне, что хотели о чем — то поговорить, — произнес Смит. Вас что-то тревожит?
— Да, — ответил Фейн. — Я не хотел говорить об этом по телефону. Понимаете, там, где я работаю, не любят…
— Это понятно. Почти все мои клиенты обращаются ко мне с подобной просьбой. Ваша работа нова для вас и требует…
— Нет, нет, вы не поняли, — перебил его Фейн. — Дело не в работе. Хотя и в этом тоже. Я давно уже не работаю журналистом. У меня много статей и книг.
— О чем вы пишите? — спросил Смит.
— В основном — историю. В этом то и проблема. Нельзя написать о прошлом…
— Не окунувшись в темные и серые времена, — дополнил Смит.
— Вот именно. В последнее время, я начал как-то странно себя чувствовать.
— Как это выражается? — спросил Смит.
— Даже не знаю, как это чувство описать. Подобные слова даже изъяты из словаря, говорить об этом запрещено в публичных местах.
— Понятно. Вас постигло чувство беспокойства?
— Да, возможно. Но я не уверен, что это. Скорее… Нет, не могу описать, — он напрягся с мыслями. — Это что — то старое, давно забытое людьми. Это было еще вначале третьего тысячелетия.
— Двадцать первый век? — спросил Смит, прищурившись.
— Да, возможно там.
— Вы писатель и я могу быть с вами откровенным. То, о чем вы чувствуете, но не можете сказать, называется страхом.
— Да, скорее это так. Да, да, это то самое слово, — согласился Фейн. — Именно страх сейчас наполняет мое сознание и не дает нормально жить и работать. Это чувство уже давно покинуло человечество. Оно нам неведомо. Оно запрещено в употреблении. Откуда же оно появилось? — спросил Фейн, глядя на прекрасные краски восхода солнца.
Профессор задумался, он приподнял черную бородку, искривил губы и вымолвил:
— Скажите, а что — то новое с вами происходило, за последнее время? Что-то необычное, среди знакомых…
— Пожалуй, нет. Все мои знакомые — это преуспевающие люди, никаких необычных изменений у них не было в жизни.
— Покупка каких — то предметов, запрещенных… — продолжал Смит перечислять причины.
— Да, вспомнил.
— Так, так, — сказал Смит и его пронзительный взгляд остановился на Фейне. — Что это был за предмет?
— Да ничего особенного, книга. Обыкновенная бумажная книга.
— Бумажная?
— Да, вы понимаете, я ведь пишу! И мне для работы требуется новая информация.
— Вы ее взяли в библиотеке?
— Нет… не в библиотеке.
— Там ведь все есть, любые источники. Почему?
— Я признаюсь, она запрещена.
— Теперь все понятно. Контрабанда, — предположил Смит.
— Нет, я бы не посмел. Это ведь нарушение закона. Эта книга долго хранилась у моей бабушки, а когда она умерла, то перешла мне по наследству.
— Понятно. О чем она? — поинтересовался Смит.
— Это детектив.
— Там есть, как бы вам сказать, действия, которые…
— Запрещены в упоминании, — договорил Фейн. — Да, есть. Несколько убийств.
— Кто автор? — спросил профессор.
— Автор давно умер. Он жил еще в девятнадцатом веке. Его звали…
— Не нужно имен, — перебил его Смит. — Теперь понятно, почему у вас появился страх. Это чувство давно исчезло. Нынешним людям оно не ведомо. Даже старые люди о нем не думают. Есть специальные программы для стариков, они уходят, не ведая страха.
— Да, я знаю об этом.
— Эту книгу нужно уничтожить, или сдать ее…
— Это непременно, — согласился Фейн.
— Если она содержит насилие, агрессию, то она вне закона. Вы же знаете, что любая подобная литература, а также видеофильмы, запрещены. Их не производят, даже говорить о них…
— Разумеется, я знаю об этом и сделаю так, как велит закон, — сказал Фейн. — Но это не все.
— Что еще?
— Как бы вам это сказать. У меня такое ощущение, что за мной следят.
— Опишите мне его.
— Это мужчина, рыжие волосы, круглое лицо, приятной внешности. Глаза! Я не запомнил цвет его глаз.
