Наталья Бульба - Космический маршал. Очень грязная история
Обзор книги Наталья Бульба - Космический маршал. Очень грязная история
Наталья Владимировна Бульба
Космический маршал. Очень грязная история
Не отступать и не сдаваться!
Девиз Службы МаршаловПролог
Когда Орлов вошел в кабинет Шторма, тот сидел в кресле, расслабленно откинувшись на спинку и закрыв глаза.
На внешнем экране – голография Шаевского и скупые строчки биографии. Большая часть – описание операций, в которых тому приходилось участвовать. На личное – все остальное.
Скромно! Как и у многих из их конторы.
– Сработало? – поинтересовался Орлов, как только Шторм протяжно вздохнул и открыл глаза.
– А куда б оно делось! – довольно хмыкнул полковник, сворачивая внешку. – Подходы-то искали ко мне, а он теперь в этом плане не представляет никакого интереса.
– Мог бы и объяснить…
– Зачем? – вроде как удивленно вскинул бровь Шторм. – Как говорят: меньше знаешь – лучше спишь? Вот пусть и спит спокойно, пока есть такая возможность.
– И все довольны… – словно бы невпопад бросил генерал, отвлекшись на пришедшее на комм сообщение – свежая сводка. Просмотрев, поднял голову, наблюдая, как друг и подчиненный прошелся пальцами по крышке стола, выстукивая привычный мотив. – Что тебе не нравится на этот раз?
Шторм поднялся резко. Поморщился, смешно встопорщив усы.
– Мне в последнее время все не нравится!
Орлов промолчал, не торопясь задавать наводящие вопросы. Похоже, Шторм и сам до конца не понимал, что именно с ним происходит.
– Мы с тобой слишком далеко от Союза…
Генерал кивнул, но так и не произнес ни слова.
Подумает – выговорится.
– Со мной связывался Ежов…
– Чего хотел? – На этот раз Орлов предпочел разбавить его монолог своей репликой.
С адмиралом из военной разведки Орлов был знаком давно. Друзьями назвать трудно, если только приятелями. Но с симпатиями.
Мужик надежный, спец – грамотный. Не без амбиций, но когда доходило до дела, то умел избавляться от собственных желаний, выдвигая вопросы службы на первое место.
Импонировало и то, что своих людей он в черном теле не держал, излишним самодурством не страдал, в окружении предпочитал лизоблюдам сильных профи. Достаточно, чтобы при необходимости закрыть глаза на мелкие разногласия.
Вместо того чтобы ответить, Шторм вернулся к столу, вытащил из верхнего ящика несколько листов бумаги, протянул генералу.
Тому пришлось подойти и взять самому, полковник так и не двинулся с места.
Пробежав текст по диагонали и отметив самое важное, генерал отошел к окну.
Кабинет Шторма находился на шестом этаже Управления. Сравнительно невысоко, но, в отличие от него, Орлова, полковник не любил, когда стоило взглянуть вниз – и весь город как на ладони.
– И что?
– Два десятка супертяжей, более ста пятидесяти тяжелых, столько же средних. Наиболее технически оснащенное соединение во всем флоте. Сам Соболев участвовал в боях с Самаринией. По оценке специалистов в области военной стратегии, обладает уникальным складом ума, позволяющим ему решать сложнейшие военные задачи.
– Ты зачем мне это рассказываешь? – демонстрируя отсутствие всякого интереса, уточнил Орлов. Сам же перебирал в голове возможные причины столь пристального внимания со стороны друга. Стоило признать, что даже с наскоку набирал пару десятков.
Только гадать, какая из них, бесполезно. Шторм умудрялся видеть будущие проблемы там, где ими еще и не пахло. Эти способности полковника выручали их не раз, став основой славы полковника контрразведки Вячеслава Шторма.
– Директива правительства, принятая одной из первых после подписания мирного договора с Самаринией, гласит, – начал Шторм холодно и четко, – что при оснащении передовых боевых подразделений техникой и вооружением должны использоваться только собственные разработки. Иные лишь в исключительных случаях, по итогам особого рассмотрения соответствующих комиссий, произведенного в секторах, с которыми у Союза сложились длительные и дружественные отношения.
– Заключение соответствующей комиссии тебя не устраивает? – протянул Орлов, уже понимая, что вряд ли Шторм обманулся и на этот раз.
Было во всем этом что-то… настораживающее.
– Меня больше устраивает заключение моих аналитиков, которые утверждают, что эффективность наших систем жизнеобеспечения уступает закупаемым в пределах половины процента.
– Если перевести на людей…
Шторм, даже не попытавшись сдержаться, двинул кулаком по столу.
– И забыть, что цена тех значительно выше… И это в то время, когда каждый кредит…
Не закончив фразы, полковник выдохнул, словно только теперь сообразил и то, что орет, и на кого именно.
– Извини! Просто иногда я теряюсь перед логикой тех, кто сидит в Штабе. В пресс-релизе одна галиматья про необходимость, заботу и прочую хрень. А стоит подумать…
– Займешься этим вопросом?
Полковник посмотрел на генерала так, как если бы тот сморозил откровенную чушь.
– Уже занимаюсь. И от того, какие мысли лезут в голову, хочется застрелиться.
Удалось удивить – вот такого заявления от Шторма Орлов не ожидал. Тот не опускал рук даже в те страшные дни, когда самаринянам удалось захватить группу, в которой был его друг детства. Если уж дошло до подобного…
Сделав себе заметку в памяти, что пришла пора пообщаться со старыми знакомыми, прочувствовать, так сказать, атмосферу, перевел тему:
– Так чего хотел Ежов?
Затихший вроде Шторм вскинулся вновь:
– Так того и хотел: понять, что происходит вокруг! – Прошелся взглядом по кабинету, продолжил уже спокойнее: – Есть у него подозрения, что штабные затевают очередную игру с его непосредственным участием. Спрашивал, не могу ли я чем…
– Ну а ты?
Почему Ежов не обратился лично к нему, Орлов прекрасно знал. Кураторство над Службой Внешних границ сместило приоритеты в его работе. Он все еще многое мог, но в некоторых случаях Шторм был способен на большее. Этот был как раз из таких.
– А что я? – полковник тронул усы. Привычка. – Меня эти умники самого достали, так что…
– Вот и ладненько, – усмехнулся Орлов, отходя к двери. – Ты, если что…
Но Шторм последней фразы уже не слышал. Отдел перехвата сбросил на планшет очередную порцию информации, заинтересовавшую его аналитиков. Выделенные красным имена Элизабет Мирайи и Виктора Шаевского, поставленные им на особый контроль, соседствовали с названием сектора, память о котором до сих пор была болезненной.
Усмехнувшись – теперь хоть была понятна причина дурного настроения, нажал на вызов.
Приам оставил слишком заметный след в его душе, чтобы теперь верить в подобные совпадения.
История первая
ОЧЕНЬ ГРЯЗНАЯ ИСТОРИЯ
Глава 1
– Сделай лицо проще, – попросила я Виктора, отвлекшись на мгновение от изучения бокала с коктейлем.
Назывался тот «Феерия вселенной» и свое название оправдывал. Я дважды сбивалась со счета, пытаясь выяснить, сколько в нем слоев. В описании утверждалось, что пятьдесят шесть. В первый раз у меня получилось пятьдесят пять, на этот… пятьдесят семь.
Виноват был Шаевский, присутствие которого поблизости никак не давало сосредоточиться. Даже в цивильном Виктор выглядел офицером, что, конечно, частично соответствовало нашей легенде, но уж слишком бросалось в глаза.
И ладно бы не был способен, так ведь просто развлекался. За мой счет!
– Не могу, – сурово заметил тот, подтверждая подозрения. Стоял, прислонившись спиной к барной стойке в шаге от меня и, время от времени, окидывал помещение хмурым взглядом. – Мне приказано тебя охранять!
Сбившись в третий раз, посмотрела на него скептически.
– Выслуживаешься?
Тот сначала приподнял бровь, потом скривился:
– Грубо!
Я пожала плечом:
– Зато – точно. Только зря ты это…
Виктор задорно улыбнулся и как-то весь обмяк, тут же потеряв даже намек на военную выправку.
– Зато ты отвлеклась.
Мне пришлось вздохнуть и согласиться. В последнее время я только и делала, что думала.
Ни о чем.
Четыре месяца после Зерхана стали для меня кошмаром. Репортажи Элизабет Мирайи имели такой успех, что меня едва ли не узнавали на улице. В такой ситуации рассчитывать на новое задание не приходилось.
Я это понимала, потому к шефу с претензиями не лезла и на передовую не рвалась, ждала, когда шум хоть слегка уляжется. Вообще постаралась забыть, где именно находился кабинет Лазовски, чтобы не оказаться там случайно.
Душевное равновесие Эскильо, продолжавшего делить со мной служебную площадь, на этот раз беспокоило меньше, чем возможность категоричного ответа: «Нет». А тот был просто обязан прозвучать, попытайся я напомнить Роверу, что засиделась на аналитической работе.
Не он заставлял меня восстанавливать справедливость и рассказывать обо всем, что творилось на окраинной планете в течение четырех дней, которые с легкой руки моей подруги и наставницы в журналистике назвали Зерханским Апокалипсисом. Сама влезла.
