Михаил Кисличкин - Дипломат поневоле
Обзор книги Михаил Кисличкин - Дипломат поневоле
Михаил Кисличкин
ДИПЛОМАТ ПОНЕВОЛЕ
Глава 1
Войти в ту же реку дважды
Утро первого октября 203… года было дождливым. Илья даже замешкался ненадолго на проходной у входа в университет, задумавшись на секунду, куда бы деть мокрый зонт. Никакого пакета или сумки он, выходя из дома, не захватил, а ходить по длинным университетским переходам с зонтом в руках было как-то неудобно. «Надо было брать такси», — мелькнула запоздалая мысль. И тут же мысленное возражение самому себе: «Не жили богато, не будем и начинать. Я вроде как учиться снова собрался. А честный студент в универ на такси не ездит. И на дождь ему тоже должно быть наплевать».
Илья сложил зонт и, держа его в левой руке, с решительным видом и каменным выражением лица направился через проходную.
— Вы к кому, по какому поводу? — пожилой, с заметным брюшком охранник в прозрачной пластиковой загородке с трудом приподнялся и высунулся в окошко.
— К Торенко, Валентину Степановичу, декану биохимического факультета. По делу. Он меня ждет, — спокойно сказал Илья. Парень достал свое офицерское удостоверение и показал охраннику в развернутом виде, как будто это что-то объясняло. Тот, подслеповато щурясь, посмотрел в документ, затем на одетого в офицерскую форму Илью.
— А, с военной кафедры? Проходите, — охранник разблокировал турникет. — Центральный корпус, налево второй этаж.
— Я знаю, — кивнул Илья и прошел внутрь. Как охранник мог подумать, что он с военной кафедры, если парень был одет в характерную синюю офицерскую форму военно-воздушных сил, а военная кафедра РХТУ принадлежит к войскам радиационной, химической и биологической защиты? Непонятно. То ли охраннику, после ежедневных проверок тысяч студенческих билетов, уже все до лампочки, то ли он просто тормоз. Впрочем, какая разница…
Знакомый центральный вход с мраморным Менделеевым, сосредоточенно уставившимся в книгу, лестница на второй этаж, поворот налево… Вот и знакомая дверь. Илья вежливо постучал и, выждав пару секунд, решительно вошел внутрь.
— Валентин Степанович у себя?
— Да, в кабинете, — оторвала взгляд от монитора секретарша. — Но он сейчас не принимает. Вы по какому вопросу?
— По личному. Я ненадолго, — Илья улыбнулся секретарше самыми краешками губ, быстро пересек приемную и, не дожидаясь возражений, вошел в кабинет декана, плотно закрыв за собой дверь.
Декан, вольготно развалившийся за столом в большом черном кожаном кресле, отвел взгляд от монитора и, застыв, наверное, с секунду сидел молча. Сначала он хотел что-то сказать, но быстро осекся, словно подавившись словами, когда узнал Илью. Взгляд декана зацепился за ордена на груди парня, метнулся к погонам, скрестился со взглядом Ильи и сразу опустился вниз.
— Ты?
— Я!
— Валентин Степанович, он сам вошел! — Дверь в кабинет открылась, и в нее буквально влетела секретарша, всем своим видом излучая праведный гнев. — Молодой человек, немедленно покиньте кабинет, или я вызову охрану!
— Выйдите, Верочка, — мягко сказал декан. — Нам есть о чем поговорить с офицером. И дверь за собой закройте, пожалуйста.
Когда обитая коричневой кожей дверь мягко закрылась с другой стороны, Валентин Степанович снова поднял голову и посмотрел Илье прямо в лицо.
— А ты герой… не ожидал, — произнес он неопределенным тоном. — Ладно, неважно. Ты, вообще, зачем пришел? По делу или просто так?
Илья почувствовал, как внутри него закипает гнев. Собственно, он сам не знал толком, зачем он ворвался в кабинет к декану столь бесцеремонным образом. Нет, цель прихода в деканат была вполне определенной: Илья собирался восстановиться в университете и все же доучиться свои полтора года, оставшиеся до получения диплома. Большого желания делать армейскую карьеру у него не было, а восстановить его как студента руководство вуза было просто обязано. Командование сдержало свое слово — документы были оформлены на специалиста-контрактника, призванного в ряды вооруженных сил по срочной необходимости. От такого не отмахнешься — дескать, ничего не знаем, восстанавливать не будем: себе дороже выйдет.
И встреча с деканом была самым прямым путем к возвращению к студенческой жизни. Нет, конечно, можно было идти кружным путем, через ректора или приемную комиссию. Но зачем? Да и, честно говоря, хотелось Илье посмотреть Валентину Степановичу в глаза — просто посмотреть, а дальше видно будет.
Посмотрел. И, услышав первую фразу, поймал себя на мысли, что сейчас просто подойдет и даст декану в морду. Прямо в холеную, гладко выбритую и пахнущую дорогим мужским одеколоном чиновничью морду. А там будь что будет. Илья уже сделал шаг к столу, но на мгновение замешкался — помешал все тот же сложенный мокрый зонт. Перекладывая его из правой руки в левую, парень вновь сцепился взглядом с деканом.
Видимо, прочитав намерение Ильи в его глазах, декан, крепко зажмурившись, неловко заслонился рукой, подняв ее вверх в защищающемся жесте. Выглядело это, по сравнению с недавним уверенно-надменным выражением лица, настолько жалко и комично, что Илья в последний момент невольно остановился.
— Погоди, погоди… Ты никак мне морду бить собрался? — скороговоркой пробормотал Валентин Степанович. — Подожди тогда, я встану и очки сниму. Очки жалко. Атрофия сетчатки, диоптрии подобрать трудно, заказа на новые очки надо неделю ждать. А без очков у меня такое дело, Илья, — не вижу я без них ничего, на стены натыкаюсь. Все, снял, — декан торопливо положил очки на стол, оставшись, впрочем, сидеть в кресле. — Если хочешь бить — попробуй. Но, может, лучше сначала поговорим? Подраться, если что, успеем.
После такого монолога желание немедленно ударить у Ильи окончательно пропало. Он просто подошел поближе, возвышаясь во весь рост над скрючившимся в кресле чиновником.
— Я понимаю: ты, возможно, в своем праве. Нехорошо тогда получилось, — виновато улыбнулся декан. — Ладно, если невтерпеж, ударь разок, может, и правда полегчает… А потом поговорим.
— Зачем вы это тогда сделали? — задал главный вопрос Илья, разжав кулаки.
— Ты имеешь в виду звонок из суда?
Илья утвердительно кивнул головой.
— А что я должен был по-твоему сделать? — продолжил декан. — Начать тебя защищать, говорить, что ты мой студент? Я тогда думал, что сделаю тебе этим только хуже, — пожал плечами Валентин Степанович.
— Полная чушь! — с яростью сказал Илья. — Не надо было меня защищать! Все, что тогда требовалось — просто сказать судье правду. Я понимаю, что для вас любой студент, в общем-то, никто и звать его никак. Но все же… Я был хорошим студентом… Я не создавал проблем, нормально учился. Я уважал вас лично, в конце концов! А вы меня даже не продали — это бы еще можно было понять. Вы меня сдали, наплевав на меня и на мою судьбу с поразительной легкостью. Причем сделали это даже не за деньги, не за ломаный грош, не за какую-то выгоду, а просто из одного только страха — как бы чего не вышло.
— Не все так просто, Илья, — покачал головой декан. — Подожди пока кричать, послушай меня. За сутки до твоего звонка у ректора были немалые чины из ФСБ и полезники из Комитета. Вежливые такие ребята, представились, показали корочки — все как положено… Короче, ректор вызвал меня и декана силикатного факультета, они с нами побеседовали. Речь шла о тебе и еще об одном парне с силикатов. Смысл ее был таков: безопасность России требует от вас и от нас послужить родине. Они вас ни в чем не обвиняли, наоборот, говорили о вас самые лестные слова: отличные, мол, парни. Дескать, так случайно получилось, что вы должны принять участие в какой-то оперативной комбинации, причем все это страшная военная тайна. Поэтому университет должен предоставить вам академический отпуск. А для достоверности оперативной легенды, если вы или еще кто будет по этому поводу обращаться в деканат, предельно серьезно сообщить, что вы отчислены. Так надо, чтобы ваша легенда была железной, иначе ваша жизнь может оказаться под угрозой. А большего нам и знать не нужно: меньше знаешь — крепче спишь.
— Подождите, — перебил декана обескураженный Илья. — А как же справка об отчислении, аннулирование карточки полезности и прочие документы на суде?
— Охотно верю, что все это было. Только я ничего такого не видел. — Валентин Степанович несколько успокоился и уже говорил ровным тоном. — Я лишь потом начал понимать, что все не так гладко. Когда пришло постановление суда Комитета полезности отчислить того студента с силикатов, поскольку он отправлен в места отбывания наказания. Куда-то в Новодимровск. Ректор было воспротивился, звонил в Комитет… а потом парня все равно отчислили. Уж не знаю, как и почему, извини, — смалодушничал я, побоялся лезть в это дело, да и не касалось оно меня напрямую. Думал, и с тобой такая же история. Ан нет. Академический отпуск мы тебе задним числом дали, а ты и пропал. Комитет, ФСБ — насчет тебя все молчат, как и не было ничего… Я все же позвонил твоим родителям, а они говорят: в армию ушел. Вот такие дела, Илья. Теперь ты появляешься, в форме, с наградами, весь кипишь от гнева, как раскаленный чайник, и хочешь бить мне морду. Может, объяснишь сперва, что это у вас там за операция такая была?
