Надея Ясминска - На спине лоскутного дракона
…Вечер, как обычно, принес опустошение и вместе с тем радость – ту самую мимолетную радость с червоточиной, единственную, которую он знал. Тот, Что Под Холмом закончил игру и замолк; остальные глухо стонали, и их голоса сливались с криками ночных птиц. Услышав легкий топот за спиной, Гримас даже не обернулся. За ним который месяц ходил по пятам Охвостье – так он назвал сына своего брата-торговца, укатившего с караваном на восток. Охвостью было лет пять; этот ребенок оказался никому не нужен и все же отчаянно выживал и креп, как сорная трава в поле.
– Почему так много туч? – с присвистом спросил Охвостье, пропуская воздух через дырку от молочного зуба.
Гримас не ответил. Его ноздри раздувались, вбирая темные сумерки. Он просто стоял какое-то время, потом, словно очнувшись, передернул плечами и шагнул к племяннику.
– Вытащи палец изо рта, развел тут нюни.
Охвостье послушно спрятал руки за спину, но отступать не собирался.
– Почему так много туч?
– Будет гроза.
– Ого! – Ребенок, задрав голову, смотрел на черные облака, которые сгрудились над курганом, как пчелы над ульем. Они чуть подрагивали, словно чувствовали биение скрытого под землей сердца, и кружили, кружили, кружили…
– Там кто-то есть, – удивленно прошептал Охвостье и вновь засунул в рот обкусанный палец.
– Варрхский король, – не сразу отозвался Гримас, а потом злорадно добавил: – Его убили давным-давно. Думали, что с концами, но нет: есть те, кто всегда возвращаются. Льет дождь, дует ветер, капля по капле набирается сила.
– И скоро он встанет? – Охвостье застыл с открытым ртом, выставив дырку всему миру.
– Кто знает. – Гримас надвинул капюшон на глаза. – Хотя если тебя не сморит какая зараза и ты все-таки вырастешь, дуй отсюда на первом же корабле.
Он поднял с земли палку и, тяжело ступая, пошел в город. Охвостье привычно потрусил следом, изредка оглядываясь через плечо на тучи, что беззвучно стучались в курган.
ПИРОЖИЦА
Нильвар пришел уже затемно, осторожно снял с плеча колун и повесил его на крюк. Потом, хоть и не был голоден, побрел на кухню. Там уже горела для него сальная свеча и что-то топорщилось под полотенцем на столе.
– А это откуда? – спросил он, отвернув ткань и увидев темный, неладно слепленный пирог.
– Это, что ли? – откликнулась из комнаты жена. – Пирог с горохом. Ллейна, соседка наша, передала.
«И когда только успела», – подумал Нильвар. Вид пирога его смутил. Поверхность была рыхлая, морщинистая и с большой горкой посередке. А сбоку торчали две веточки укропа – для красоты, наверное, вот только красота эта была какая-то несуразная.
– Беда с бабой, – вздохнула Альда. Она вошла на кухню и сразу же направилась к печи, раскладывать по мискам вареное-пареное. Запахи выбивались из-под крышек и дурманили, душили. – На лицо смазлива, а что толку?
– Беда, – согласился Нильвар.
– Замуж ей давно пора, а кто возьмет? Даже кашу нормально не сварит, капусту в огороде не прополет. И кому такая бестолочь нужна?
– Никому, – подтвердил ее муж.
– Притащилась ко мне с подарочком. Угостить, говорит, хочу по-соседски. Ну, я взяла, спасибо сказала. Сначала выкинуть хотела, а потом оставить решила, чтобы ты полюбовался. Ну кто так пироги печет? Тесто пышное должно быть, мягкое, темечко гладкое. А тут – чисто рожа, ты глянь! Глаза как будто, нос картошкой, бородавки… Страх, да и только!
– И вправду страх, – сказал Нильвар. – Пойду собакам его брошу. Их, поди, рожами не напугать.
Он взял пирог и вышел во двор. Псы по-особому залаяли, почуяв хозяина, но Нильвар не сразу кинул им подачку. Какое-то время он просто стоял с пирогом, пытаясь рассмотреть его при свете луны.
«Вот плутовка моя, – снова и снова усмехался он про себя. – Ну и рожицу состряпала. Эти глаза, этот кривой рот – ну вылитая Альда. Только рога укропные – это уж перебор. Скажу ей завтра, чтоб не шутила так больше, а то мало ли…»
Нильвар щелкнул пирожицу по носу, кинул ее в собачий загон и, насвистывая, пошел доедать ужин.
СНАДОБЬЕ
– Но… я же просил вас достать для меня снадобье! – воскликнул ошарашенный лорд Альбор.
– Все верно, – невозмутимо ответил лекарь Кхан, сверкая глазами из-под берилловых стекляшек на носу. – Вот оно.
– Но… это же зверь. Грольв!
– Я заметил.
– Так что же вы меня дурачите?
– И в мыслях не было. А что, вы верите только в порошки и травы?
– Но… – Лорд Альбор беспомощно развел руками и замолчал.
Какое-то время они просто сидели и в упор смотрели друг на друга: тучный, мягкий, печальный мужчина, который растерял состояние, но сохранил фамильный перстень да благородную горбинку на носу, и сухощавый жилистый старик, обвешанный свертками и пузырьками, как орешник в первый летник день. А между ними лежала косматая громадина размером с теленка: грольв, саблезубый волк. Один клык у него был сломан, другой же, кривой и желтый, нагло торчал на манер курительной трубки. И это придавало зверю еще более устрашающий вид: он казался не просто чудовищем, но чудовищем разумным, почти очеловеченным.
– Что мне с этим делать? – наконец, спросил лорд Альбор. По его тону стало ясно, что он готов сдаться. Лекарь это понял и довольно прищурил глаза.
– Возьмите Вуго с собой, – сказал он, имея в виду волка. – Уверяю, если он вас не излечит, то не излечит никто.
– В самом деле, вряд ли я смогу тосковать о Нэлль в его желудке, – проворчал лорд, но все же дал знак своему храброму слуге надеть на грольва ошейник.
На следующее утро лорд Альбор и не вспомнил о своем снадобье. Как обычно, его утянул омут памяти. Нэлль – хрупкая смешливая красавица, приходившаяся ему женой – умерла от лихорадки год назад, и с тех пор он почти беспрерывно думал о ней. Думал и таял, расплывался, казался уже не человеком, а мягкой грудой воска. И воспоминания, как искры от удара кремня, каждый раз поджигали на нем невидимый фитиль.
Вот голубая беседка, где они с Нэлль отдыхали после завтрака. Ее стул, как всегда, чуть отодвинут, а со спинки свисает кружевная салфетка…
Лорд Альбор отшатнулся, увидев под этой салфеткой бурую спину Вуго. Тонкие кружева и лохматая псина – нет, это уже слишком! Хозяин дома издал досадливый возглас и поспешил прочь из сада.
– Я тут сверился с записями, – сообщил лорду Альбору его младший брат, Вальбор. – Колдуны востока используют сердце грольва для изготовления мази под названием киль-зару. Якобы после втирания кровь в венах бежит медленнее и человек живет дольше. Может, это и имел в виду наш почтенный Кхан?
– Сердце? – с ужасом переспросил лорд. – Как я достану у этого монстра сердце? Пока волк ведет себя спокойно, но уверен: стоит мне тыкнуть в него кинжалом, и он сожрет меня с потрохами. Если лекарство – та самая мазь, то почему лекарь не удосужился дать ее в готовом виде?
Вальбору оставалось лишь пожать плечами.
А Вуго постепенно подбирался к комнате лорда Альбора и его покойной жены. Каждый раз, когда хозяин дома на цыпочках проходил мимо, грольв поднимал голову и почти дружелюбно направлял на него единственный клык.
– Я еще выяснил вот что, – не унимался Вальбор, изо всех сил стараясь помочь брату. – Кровь этих зверей тоже считается целебной. Может, старик хотел, чтобы ты потреблял ее, так сказать, свежей? Поэтому и вручил тебе лучший по сохранности флакон – целехонького грольва?
– Ну да, мне всего лишь нужно подойти и сказать: «Вуго, дружок! Ты не против, если я заберу у тебя немного крови?»
– Тогда что может быть снадобьем? Волчий глаз?
Лорд Альбор только покачал головой. Он был мягким не только телом, но и душой, и не мог даже представить, что будет резать живое существо на части. Тем более он почти смирился с присутствием Вуго в своем доме. В бессонные часы было даже полезно прислушиваться к спящему за дверью грольву. Оказалось, печаль с ее тонким душевным плетением наотмашь разбивалась о грубый, вполне приземленный храп, как птица о каменную стену. И в конце концов к человеку приходил блудный, затерявшийся где-то сон.
– Быть может, слюна? Вдруг она тоже эдакая, как у саблезубых тигров?
Настал вечер, когда лорд Альбор обнаружил Вуго в своей комнате. Грольв растянулся на ковре у кровати, а сама кровать пошатывалась, потому что ее ножка была изрядно погрызена. Лорд осторожно лег и притупил тоску о мерное сопение, а потом, в полусне, запустил пальцы в косматую шерсть, которая как будто уже не так отдавала псиной…
– Когти? Кости? Или зубы? Я слышал о стертых в порошок клыках…
– Хватит, Вальбор, – прервал его старший брат. – Я ничего не хочу делать с этим существом. Я к нему как-то привык.
– Привык – к грольву? Ты б еще приручил дракона!
– Кто знает, – тихо сказал лорд Альбор. – Может, и у драконов есть душа.
В тот же день он пришел в дом Кхана и отдал ему деньги за снадобье – все пятьдесят диаров.
