Алексей Пехов - Синее пламя
Для нее Мильвио оставался… Мильвио. И она совершенно не знала, что с этим делать.
Его пальцы перебирали струны лютни, и та пела тихо и печально, но с таким желанием, словно силилась рассказать девушке о том, что было на душе у треттинца.
– Теперь, когда ты привел его, уйдешь?
Лютня замолкла, мягкий звук последней ноты растворился в склепе Тиона, словно его подхватила летучая мышь и унесла прочь.
– Я не хочу уходить от тебя, – наконец ответил Мильвио.
Она вздохнула и сама не знала, чего в этом вздохе больше – облегчения или радости.
– Хорошо.
Опять запела лютня. Совсем другая песня. В ней тоже было много печали, но теперь указывающая ощущала умиротворение. Мир, перевернувшийся сегодня вверх тормашками, вновь начал приобретать хоть какую-то определенность.
Сейчас Шерон вглядывалась в лицо Арилы, словно надеясь узнать, что та думает обо всем происходящем. О Войсе. О ней.
– Скованный. Он был уверен, что Тион жив. И поэтому отправил меня за ним.
Вздохнув, Мильвио положил лютню рядом с собой:
– Я могу допустить, что меня можно перепутать с Тионом. Его сила, что дала мне вторую жизнь, все еще в моей крови, пускай лишь капля. Вот только… Скованный мертв, Шерон. Его нет. Мой первый учитель умер на своем троне, когда пришел Катаклизм, и огромная волна накрыла всю северо-западную часть материка.
– Ты в этом так уверен?
– Тион уверен. Это куда важнее. Он довел дело до конца. Мелистат убит.
– Так его звали?
– Когда-то.
– Но если не Скованный… Тогда кто это сделал? Кто прислал ко мне шаутта, забрал Найли? Кто обладает силой почувствовать магию Тиона в тебе?!
– Не знаю, – честно ответил треттинец. – У меня даже нет догадок. Но я обязательно разберусь с этим. Докопаюсь до истины.
– Ты поможешь вернуть мою дочь? Отправишься на Талорис?
– Да. Но не сегодня. И не завтра. На западе происходит что-то странное. Асторэ, которая убивает шауттов. Поклонение Темному Наезднику, начинающаяся война и…
Они услышали быстрые шаги по коридору. Лавиани, которая ушла несколько часов назад, влетела в усыпальницу:
– Поднимайтесь! У нас гости!
Сегу видел, что Шрев испытывает раздражение. Ученик давно знал учителя и умел отслеживать подобные вещи. С того самого момента, когда неведомая сила перевернула их плот и бросила в объятия озверевшего Бренна, все пошло наперекосяк.
Река выплюнула их на песчаный берег измолотыми, мокрыми, едва дышащими. Бух-Бух ударился головой о камень и умер ночью. Бланка обязательно бы утонула, если бы Мардж, которой отдали приказ заботиться о ней, не вытащила девку на своих закорках. Лоскут сломал ребро, а его сын и вовсе пропал без вести.
Шрев оставил их. Приказал идти в лес, за проводником, а сам отправился назад. В город. Настолько быстро, насколько позволяла его выносливость.
– Найду вас. Просто следи за остальными, – сказал он Сегу на прощанье.
– Ты уверен, что это необходимо? Мы вдвоем с ней справимся.
– Я не буду ее преследовать. Моя цель важнее. Но что-то мне подсказывает – мы идем одной дорогой и вскоре встретимся. Она, может, и стара, но хитра. И ловкая, точно ласка. Нужны люди, чтобы связать ее и сдержать. Пусть Мардж не спускает с Бланки глаз. Не вздумайте ее потерять.
– А Лоскут? Он рвется искать сына.
– Так ищите. Пройдите вдоль берега. Если щенок выжил, он найдет следы. А если нет, уверен, ты сможешь убедить нашего проводника начать делать то, за что ему заплатили.
Шрев нашел их через несколько дней, приведя с собой шестерых наемников. Они все были накунцами и не сказать, что отличались примерным поведением. В первый же вечер один из них решил проверить, как далеко можно зайти с новыми нанимателями.
Некоторые люди решительно не понимают, что лучше не пытаться сесть на чужую шею. Подчиняясь жесту Шрева, Сегу устроил показательную экзекуцию. Она была не для зарвавшегося наглеца, а для его пятерых друзей.
Когда останки человека перестали качаться на нижних ветвях деревьев, Шрев все тем же непринужденным тоном произнес:
– Я заплатил хорошие деньги за вашу помощь, господа. И, когда мы сделаем дело, вы получите еще столько же. Но мне очень не нравится, когда тычут грязными пальцами мне в лицо. А тем паче пытаются командовать мною. Надеюсь, больше недопонимания между нами не возникнет.
Так и случилось. Наемники оказались очень послушны. Сегу поручил Мардж командовать ими, и никто из них не пикнул, что руководство отдали бабе.
Ее мир состоял из сплошного черного цвета. Она тонула в нем каждую бесконечную секунду и понимала, что никогда не выплывет из этого омута. Куда хуже того момента, когда плот развалился и Бланка с головой ушла в воду.
Она поняла, что это конец, когда стремнина понесла ее, ударила о подводные камни. Конечно же дочь Язева Эрбета не собиралась сдаваться, пыталась бороться, но потеряла всякие ориентиры и не знала, где верх, а где низ. Юбка оплела ей ноги, и, если бы не Мардж, Бренн бы не отпустил ее. Забрал к себе, в ил, на корм рыбам.
Когда она спала, то видела мир таким, каким он был до того, как Сегу использовал свой нож. После пробуждения Бланке оставались жалкие крохи – запахи леса, звуки голосов. Ну еще мох да листья под пальцами.
Но она слушала.
Несколько раз делала попытки подойти к Сегу и Шреву, но Мардж либо один из мужланов, кисло воняющий потом, останавливали ее и возвращали назад. Бланка старалась быть покладистой. Чувствовала, что момент настанет. Обязательно. Следует лишь набраться терпения, а потом… та сторона, в конце концов, не такой уж и плохой вариант, особенно если знаешь, что кое-кого шаутты будут жрать с таким же удовольствием, как и тебя.
Крейт вернулся, хотя его никто не ждал. Бланка слышала его голос, раздраженный тон Лоскута, недовольного, что Шрев решил допрашивать парня. Она ловила обрывки фраз – спрашивали о какой-то Лавиани, интересовались, зачем они туда пошли, что им надо, почему его отпустили.
Затем мальчишка оказался рядом с ней:
– Госпожа. Я вернулся. Помогу вам сбежать. Сегодня же, как только они заснут.
– Нет, – сказала она. – Еще не время. Момент неподходящий. Просто будь рядом. И защити меня.
В город они вошли в глубоких сумерках. Сегу это место не понравилось сразу. В кронах дубов то и дело посверкивали золотистые глаза крохотных существ. Чужие, мертвые развалины. Сойка был рад, что эйвы давно вымерли, отправившись вслед за своими создателями – асторэ.
Должно быть, отвратительные были твари, раз строили такое.
Идя по улицам, залитым вечерними тенями, сойка испытывал неприятные ощущения. Точно провалился в крысиную нору.
– Помните, – сказал он всем, – мы не одни. Тут есть и другие люди. Опасайтесь беловолосой, она не так проста, как кажется.
– Никому не расходиться, – добавил Шрев. – И ради всех Шестерых, не трогайте кристаллы на домах. Иначе вы долго не протянете.
– Мы взрослые люди, господин. И не верим в сказки о чудовищах, – немного возмущенно вякнул один из наемников.
– Чудовищах? Кто говорит о чудовищах, друг? Я сам вас убью.
Больше они не спорили, хотя и продолжали коситься на кристаллы, грани которых отражали оранжевый свет факелов.
Они вышли на круглую площадь с куполом из дубовых ветвей. Журчала вода, стекая из каналов в большой бассейн, из которого вырастал каменный постамент.
Шрев достал из сумки сложенный несколько раз листок, сверился с рисунком:
– Это здесь.
Мардж забралась на выступ крайнего здания, приготовила лук.
Крейт встал рядом с Бланкой и, мгновение поколебавшись, взял ее под руку. Та не возражала и даже головы не подняла.
Сегу подумал, что она все-таки сломалась. А казалась такой норовистой и дикой. Раньше бы она этого парня к себе на десять шагов не подпустила.
Шрев спрыгнул в бассейн. Воды было по колено, и он, добравшись до постамента, установил на нем фигурку Арилы. Сверился с еще двумя листами бумаги, чуть подвинул ее.
Когда сойка вернулся обратно, настроение у него было приподнятое. Он протянул Лоскуту мятый листок:
– Прочти это.
Следопыт прищурился, поманил одного из наемников с факелом, требуя дать ему больше света.
– Старое наречие. Мы просим… хм… дать силу… открыть… нет… распахнуть дорогу… Какая-то ерунда. Чего вы хотите добиться, господин Шрев?
– Научный эксперимент. Хочу доказать правдивость одного мифа. Прочти полностью. Вслух. Так, чтобы госпожа Бланка запомнила.
Тот покосился на сына, вздохнул, выполнил приказ.
– Еще раз, – попросила женщина. – И у тебя ошибка в слове «яркость». Скорее всего это «саалтра», окончание мягче, тогда «яркость» превратится в «сияние».
Лоскут послушно прочитал еще дважды.
– Запомнила? – Глаза Шрева блестели. Сегу видел, что тот едва сдерживает предвкушение.
