Екатерина Флат - Любовь и магия-2 (сборник)
– Скорее!
– Иди в озеро! – от души послала я его. – Никуда я с тобой не пойду.
– Алиса, да пойми же… – начал говорить Элим, но тут откуда-то из этой мари донесся встревоженный мужской голос:
– Элим, скорее! Я не могу его больше удерживать!
– Хырч! – выругался мой маньяк и попытался утащить меня за собой.
Я не далась: пнула его и отбежала подальше.
Перестав меня ждать и оставив попытки утащить с собой, Элим подбежал к этому мареву и засунул в него одну ногу. А я рот раскрыла от удивления. Потому что нога в мареве растворилась. Вот только что была – и нету. Сам Элим есть, а ноги его – нет.
– Алиса, через месяц, в следующее полнолуние жду тебя здесь же. На этом месте в это же время! И зеркало с собой возьми! Поняла?! – нервно сказал он уже из портала.
– А зачем? – заторможенно спросила я, продолжая таращиться, как вслед за ногой исчезла половина тела парня и одна рука.
– Да затем, идиотка малахольная, что ты где-то умудрилась найти второе кольцо единения и надела его мне на палец! – зло рыкнул он мне в ответ. – Невеста ты теперь моя, а я – твой жених. Чтоб тебя! Жду в следующее полнолуние!
Элим полностью исчез в этом мареве – портале?! – а я со стуком захлопнула рот.
Мать моя ж-женщина!
Ругаясь всю дорогу на чем свет стоит, я дошла до дачного домика подруги и заколошматила в дверь:
– Открывай, сова. Медведь пришел!
– Алиска! – растрепанная и зареванная подруга отворила дверь и бросилась мне на шею. – А я полицию вызвала! Но они сказали, что долго ехать будут. А я та-а-к испугалась! – Она заревела.
Потом мы отпивались горячим глинтвейном. У Танюшки, наконец, высохли слезы, и она перестала шмыгать носом, только охала и ахала от моего рассказа. А я потихоньку отогревалась, отходила от шока и хмелела от глинтвейна, слово за словом восстанавливая события произошедшего.
Такими нас и застала полиция. Пришлось рассказать несколько иную версию происшествия. Усталый полицейский записал, что на меня напал пьяный, но претензий у меня нет – праздники же, – да и не смогу я его опознать, и на этом нас покинул.
– Ну! А дальше? – как только за капитаном закрылась дверь, накинулась на меня подруга.
– А дальше – вот! – Я показала ей палец.
– Ну а дразниться-то зачем, – обиделась она.
– Да кольцо он мне дал…
И мы вместе уставились на мою добычу.
– Вот же хырч! – вырвалось у меня. Только сейчас я рассмотрела, что получила в дар.
– Что-то я не поняла, – озадачилась Таня. – Это же точно такое кольцо, как то, которое ты, как дура, все эти месяцы таскала с собой.
– Я и говорю – хырч! Ругательство какое-то, что означает – не знаю, – пояснила на ее удивленный взгляд. – А кольцо такое же, да не такое. То было из старинного червонного золота и матовое, а это – видишь – желтое и блестящее. Ну и размер у этого маленький. То мне было велико даже на большой палец, а это на безымянный село. Хотя черная надпись такая же.
– Вау! – выдохнула подруга. – За это надо выпить!
Отдохнув на даче, мы благополучно вернулись в город, и нас снова закружила реальная жизнь. Разумеется, ни на какой перекресток я не собиралась тащиться ни через месяц, ни через два. Сказка приключилась, ну и ладно. Кольцо я свое вручила подходящему «первому встречному», и отлично. Он, похоже, тоже мечтал от своего избавиться по каким-то причинам, так что получилось алаверды, и мы квиты. А всякие ненормальные психические женихи, пусть даже из другого мира, мне не нужны.
А через тридцать дней, аккурат в полнолуние, уже под утро мне приснился странный сон.
Стою я на балконе, а передо мной расстилается парк. Красивый, как в Версале: клумбы фигурные, кусты подстриженные, дорожки плиточками выложенные. Вдалеке – горы со снежными шапками, окрасившимися в розовый цвет. И почему-то я точно знаю, что сейчас рассвет.
– Ну и что ты теперь будешь делать? – спрашивает меня мужской голос.
– А что тут сделаешь? – отвечаю я, только почему-то тоже мужским голосом, продолжая смотреть на горы и рассвет. – Сам виноват: выбрал бы другой мир, и пронесло бы. Вручил бы кольцо какой-нибудь незнакомой девчонке, ни за что в жизни тогда отец не смог бы выяснить, кому именно я его отдал.
– Ой, не скажи! – хмыкает мой собеседник. – Мир-то ты выбирал другой. А занесло – куда занесло.
– Да кто же мог предположить, что две дурехи попрутся в мороз, ночью, на перекресток, да еще и зеркало с собой потащат! – в сердцах восклицаю я. – И мало того, что притащили зеркало и сбили мне переход, так они еще и на суженого, оказывается, гадали. Но и это не все! – Я нервно смеюсь и смотрю на свою руку. – Вот где она могла его раздобыть?! В уме не укладывается!
Батюшки! У меня не только голос во сне мужской, но и рука. А на пальце красуется моя прелесть!
– Да, влип ты, дружище! – сочувственно говорит мой собеседник. – Она хоть симпатичная?
– Симпатичная. Очень! – добавляю после паузы. – Глазастенькая такая, а нос маленький и чуть вздернутый. И волосы светлые, длинные и пушистые.
Мой друг – по крайней мере во сне я так считала – хмыкнул, но ничего не сказал.
– Хырч! Вот почему она не пришла? Я же ей все объяснил!
– А что ты хотел? Напугал девчонку до одури. Конечно, она не пришла. Я бы на ее месте тоже не потащился ночью на встречу с каким-то ненормальным! – весело смеется друг. – Ты-то что делать собираешься?
– А у меня есть выбор?! – огрызаюсь я. – Так и буду каждый месяц туда ходить и ждать. Наверное, рано или поздно связь между нами заработает, и ее потянет ко мне.
Проснулась я под впечатлением от сна. Потом еще несколько дней отходила и гадала, что же это было? То ли мое подсознание сыграло дурную шутку, то ли?.. Второе «то ли» пугало. Неужто и вправду?.. Ой, мамочки!
Приближалось следующее полнолуние, март вступал в свои права, и я стала думать – ехать ли мне туда? Не поехала, а слегла с гриппом.
И опять увидела сон, а точнее, подслушала разговор. Снова надо «мной» подтрунивал мой друг, а я мужским голосом ругалась странным словом «хырч». Узнать бы, что оно означает? Кстати, словечко оказалось на редкость прилипучим, и я незаметно для себя начала постоянно употреблять его в быту и заразила им все свое окружение. Никто не знал, что оно означает, но звучало хорошо и всем нравилось.
В апреле история повторилась, но заболела не я, а Таня. Не могла же я поехать на ее дачу, если хозяйка дома валялась с ангиной? Надо ли повторять, что ночью я услышала не совсем лестные слова в адрес некоей Алисы? Обиделась, конечно, но возмущение Элима поняла и учла. Решила исправиться. Нужно все же поговорить с парнем. А то нехорошо как-то – он меня уже три месяца ждет – даже снится, – а я никак…
И вот наступил май. Сговорились мы с Танюшкой поехать на дачу на все майские праздники и совместить отдых на природе с моим свиданием с загадочным парнем, так как неумолимо приближалось очередное полнолуние. И чем ближе была возможная встреча, тем сильнее я волновалась и вспоминала необычного парня. Его прическу и серебристые спицы в ней, синие глаза, симпатичное лицо, пусть и с несколько длинноватым носом…
Время до полуночи прошло в волнительном предвкушении, и собиралась я на вероятную встречу, как на войну. В смысле, настраивалась и будила в себе боевой задор.
Таня оставалась в доме, но мы договорились, что если через два часа не вернусь, она начнет звонить мне на мобильный. А я натянула джинсы, кроссовки, курточку, чтобы комары не грызли, взяла с собой то самое зеркало, хотя и не знала, для чего оно было нужно, и пошла.
Явилась на перекресток даже чуть заранее. Походила по дороге туда-сюда, дождалась полночи и, встав на то же самое место, что и в крещенскую неделю, стала смотреть в отражение на происходящее за моей спиной. Ровно в двенадцать точно по центру перекрестка возникло марево, и из него выпрыгнула мужская фигура.
– Алиса! – обрадованно воскликнул пришелец и бросился ко мне. – Ты пришла!
– Пришла, пришла, – пробурчала я, аккуратно положила зеркало на траву, чтобы не разбить, и повернулась к парню. – Чего так кричать-то?
– А я тебя ждал! – возмущенно заявил мне Элим. – А тебя несколько месяцев не было.
– А я ничего не обещала! – не поддалась я.
– Но я же сказал тебе – ты моя невеста! – всплеснул он руками и с вызовом посмотрел мне в глаза.
– Но вообще-то я тоже тебе сказала, что нечего дразниться и сам дурак! – тут же снова обиделась я. Ну а чего он обзывается?!
– Алиса! – ишь ты, а интонации-то какие укоризненные.
– А не́чего! Ты меня замуж звал? Не звал! Так что никакая я тебе не невеста, – покачала я перед его носом указательным пальцем. – Подумаешь, колечками обменялись! С каждым может приключиться. Сам же сказал – ничего личного.
– Логично, – улыбнулся Элим. – Знаешь, я тебя совсем не такой представлял. Ты в прошлый раз такая закутанная была, и нос у тебя был красным.
