Марина Дробкова - Маг моего сердца
Тем временем мы свернули направо и через открытую заднюю дверь вышли во двор.
Двор представлял собой скорее пустырь, размером приблизительно с поле для игры в футбол. Ну может, чуть меньше. Вот только играть на таком не стоило. Жиденькая травка пробивалась сквозь ссохшуюся каменистую землю, островками цвела полынь. Кое-где, совершенно хаотично, торчали растрепанные кусты боярышника с яркими, словно налитыми кровью ягодами. И только вдоль крепостной стены чинно, в ряд, выстроились деревья, усыпанные теми самыми, похожими на ежевику ягодами. Только здесь они были как темно-синего, так и красного, и даже белого цвета.
– Что это? – спросила я оказавшуюся рядом Сару, кивнув в сторону деревьев.
Но Сара не успела ответить, вместо нее заговорил Ральф.
– Это обыкновенный тутовник, который рос здесь всегда. А меня больше интересует: что это?
Он показал рукой в сторону растущего в середине ряда дерева, на которое я сначала не обратила внимания – а зря, потому что оно явно отличалось от остальных. На нем не было ягод, зато распустились бело-розовые цветы. Да и само дерево – крона, ствол, – насколько я могла отсюда видеть, мало походило на соседние.
Все смотрели на цветущее дерево, и только Ральф – на меня. Я пожала плечами. Если он ждет моего ответа – то у меня его нет, откуда я могу знать про какое-то дерево. Наконец среди молчания раздался голос Даймонда:
– Это миндаль.
Ральф хмыкнул:
– Вот и мне отчего-то так кажется. Ты любишь миндаль, Бренна?
Тут уже все посмотрели на меня. С интересом. Даже Даймонд. Я растерялась:
– Да при чем тут я?
– Ну, например, притом что еще вчера миндальное дерево здесь не росло. А теперь у нас появился новый креадор…
– …который усиленно отрицает навыки креадора, – резко бросил Даймонд.
Я вспыхнула.
– Вот как? – с интересом переспросил Ральф.
– Да ничего я не отрицаю, – возразила я. – Просто не уверена.
Ральф беззвучно рассмеялся.
– Зато мы все теперь абсолютно не сомневаемся – не так ли, коллеги?
Выпускники закивали.
– Что ж, не будем больше терять времени. У каждого есть своя задача, можете приступать к занятиям. А с фейри Рейлис займусь я лично, пока она не вырастила нам тут дубовую рощу или стену из плюща.
– А чем плох плющ? – угрюмо поинтересовалась я.
– Тем, что он душит другие растения, – мягко ответил Ральф.
Между тем студенты разбрелись в разные уголки двора. Мне было очень интересно посмотреть, как же они будут практиковаться, но Ральф не дал мне этой возможности.
– Идем к твоему дереву, Бренна. И вспомни, пожалуйста, чем ты занималась вчера вечером.
Видя мое замешательство, Ральф снисходительно улыбнулся.
– Я имею в виду творчество.
Мой вчерашний вечер включал в себя ужин, разговор с Сарой и… разговор с Даймондом. Если Ральф и прочитал это в моей голове, то не подал вида.
Мы подошли к деревьям. Миндаль цвел, конечно, не по сезону, раз рядом уже созрели плоды. Но его цветы выглядели так красиво, так необычно на фоне ягод!
– Бренна, вот и первое правило: не вмешивайся в естественный ход вещей. Можно создавать миры на своей площадке или на чужой – в виде элемента, как сделала ты, или совокупности элементов. Но в любом случае творение должно подчиняться законам. Сейчас август, время собирать урожай, а ты вырастила майское цветущее дерево.
– Вижу, вы мне не верите, – я развела руками. – Но я не собиралась ничего делать. Я вообще не думала ни о каком миндале. Я даже его раньше не видела.
Ральф помолчал.
– Это странно, – в задумчивости произнес он наконец. – Но рано или поздно мы поймем механизм. А сейчас, чтобы не гадать попусту, начнем заниматься простейшим.
Он сделал несколько движений кистью. Казалось, будто он наматывает сахарную вату, появившуюся из ниоткуда. В конце концов в руках у него оказался серебристый кокон.
– Вот мана. Это твой материал, креадор. Попробуй сделать из нее, ну, скажем…
Ральф поднял взгляд к небу.
– Готовить умеешь?
– Что? – растерялась я. – Ну… да.
– Сделай пирог.
– Как?!
– Не даю советов. Сама. Ты должна найти свой способ.
Я смотрела на кокон в его руках. Пирог, говорите? Я осторожно дотронулась кончиками пальцев, погладила серебристую поверхность. Казалось, кокон сплетен из чего-то невесомого. Может быть, из паутины. Осмелев, погрузила кисти целиком. Ощущение было такое, будто запускаешь руки в пакет с елочной канителью и дождем. Я в детстве любила это делать, особенно мне нравилось искать в мишуре спрятанные шарики и сосульки. Ральф, усмехаясь, внимательно изучал мое лицо: видимо, такие мысли казались ему забавными.
– Ну так поищи там шарик, смелее. Только не забывай про пирог! – напомнил он.
Пирог. Знать бы, откуда в елочном дожде пирог… Я пошарила в коконе, потом попыталась сжать массу в горсть. Ведь пирог нужно испечь, логично? А из чего? – из теста.
Водя в коконе руками, я ощущала, как мана становится более плотной и вязкой. Неужели и в самом деле тесто? Как удивительно… Я принялась месить – и вот уже увидела тесто собственными глазами.
– Все это очень трогательно, – вкрадчиво произнес Ральф. – Но мне бы крайне не хотелось вымазаться в тесте.
– Что я должна сделать? – с готовностью спросила я.
– Я был бы тебе очень признателен, Бренна, если бы ты сняла с моих рук ману. Сделай одолжение – держи теперь свой мир сама.
Держать свой мир! Он сказал это, и мое сердце забилось сильнее. Я зачерпнула руками столько, сколько смогла бы удержать, и…
– Только не потеряй ничего! – предупредил Ральф.
Вовремя, надо признать.
Я представила, что вся мана обволакивает мои руки, собирается вокруг них, стремится удержаться… И осторожно сняла кокон с ладоней Ральфа.
– Очень хорошо, Бренна, – вполголоса похвалил он. – Продолжай в том же духе.
Я продолжала месить тесто. Теперь это стало гораздо труднее, потому что мана висела в пустоте.
Зато кокон все больше походил на тесто, а тесто принимало уже вполне узнаваемую форму: продолговатый пирог с защипами в середине. Но теперь ведь надо как-то его испечь?
– Не забудь вытащить руки, иначе поджаришься, – заметил Ральф.
Он отошел на шаг и теперь лишь наблюдал за моими действиями, время от времени то нюхая цветок на миндальном дереве, то отправляя в рот ягоду тутовника. А у меня уже во рту пересохло.
– К сожалению, креадор не может отвлекаться в процессе творения, – с сочувствием произнес Ральф. – Иначе получится некачественно.
Стараясь не думать о том, что «мог бы не дразнить», я осторожно, выскальзывающими движениями, постаралась переместить кисти так, чтобы поддерживать пирог снизу, а не изнутри. К моему удивлению, у меня получилось неплохо. Ральф одобрительно кивнул. Оставалось самое сложное: печь. Не придумав ничего лучше, я поднесла свое творение к лицу и дунула, словно задувая свечи на торте. Поверхность пирога подернулась легким дымком, а больше ничего не произошло.
– Нет, так неправильно, – снисходительно заметил Ральф. – Ты же не дракон огнедышащий, верно? Жар должен исходить от тебя иным способом.
– Каким? – быстро спросила я.
– Не знаю, – покачал головой Ральф. – Можешь знать только ты.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, и его лучи проникали к нам, за стену. Но тепла не хватало – может, из-за того, что мы находились высоко в горах, может, потому, что лето подходило к концу. Еще месяц – и мы простимся с ним. Но тепло, жар, огонь сейчас – я отчаянно нуждалась в них, а значит, надо как-то получить хотя бы искру. Зажечь.
На миг я представила себя почему-то кремнем. Не спичкой, не свечой. Не факелом. А кусочком камня, ударяющим о другой камень. Я вздрогнула всем телом, явственно ощутив этот удар, – и искра вылетела! А за ней еще. И еще. Меня трясло, но я не отводила взгляда от своего «изделия» и видела, как подгорают и обугливаются те участки, куда упали искры.
– Бренна, Бренна, – озабоченно покачал головой Ральф и аккуратно принял из моих рук то, что могло бы стать пирогом, – но, видно, не судьба. – Достаточно.
Он сделал жест, как будто складывает пирог пополам. И пирог действительно сложился, исчезнув, а потом Ральф словно бы выпустил из рук невидимую птицу, подбросив вверх.
– Ну все, мана рассеялась. Точнее, она теперь снова вокруг нас.
– У меня ничего не вышло, да? – упавшим голосом спросила я.
– Я бы так не сказал, – Ральф задумчиво почесал подбородок. – В тебе, без сомненья, есть талант креадора. И способность управлять даром – тоже. Но мне пока неясно, как заставить подчиняться тот огонь, что горит в тебе.
При этих словах он посмотрел мне в глаза. Его пронзительный взгляд, казалось, хотел добраться до самых потаенных глубин моей сущности. Как я выдержала этот взгляд, не знаю.
– А сейчас отдохни, Бренна, – я слышала его голос словно издалека. – Первый раз это бывает тяжело. Продолжим позже.
