Екатерина Флат - Любовь и магия-2 (сборник)
Он машинально слизал с миски остатки соуса и недовольно посмотрел на Любу, в задумчивости сидевшую на диване.
«Чего я только не делал! – вздохнул кот. – Всех неженатых мужиков нашего дома заставил с ней столкнуться: у Мазуркова из тридцать второй банку с солью перевернул, когда он обед готовил; к Сидоренко из соседнего подъезда под колеса кинулся, жизнью рисковал! А устроить короткое замыкание в лифте, когда она там с Кудиновым из сороковой ехала, – вообще целая операция была! Из кожи вон лез, думал, может, приглянутся они друг другу, ан нет! Противные ей, вишь, все показались!»
«А ты как хотел? – усмехнулся его мысленный собеседник. – Против заклинания не попрешь!..»
Масик облизнулся, убедился, что в миске больше ничего нет, и мученически закатил глаза к потолку.
«Видно, делать нечего, так тому и быть!» – мрачно подумал он и решительно направился к дивану.
С разбегу прыгнув на колени к Любе, кот мягко ткнулся лбом в ее ладонь и громко мяукнул.
– Поел? – девушка вышла из задумчивости и слегка погладила Масика за ушами.
Обычно тот не позволял ей подобных нежностей, но сейчас послушно вытянул шею.
– М-мяввв! – требовательно вякнул он, положив передние лапы на злополучную книгу заговоров и приворотов.
– Осторожно, Масик, у тебя такие когти! – нахмурилась Люба. – А я ее только заклеила!
«Господи, как с вами, людьми, тяжело!» – мысленно простонал кот и ловко поддел носом тяжелые листы.
– Ух ты! – восхитилась Люба. – Ты книги открывать умеешь!
«Да с вами, тупицами, еще не тому научишься!» – скорчил недовольную морду кот и прищурился, выискивая нужную страницу.
– Может, ты и читать умеешь? – развеселилась девушка.
«Не хуже тебя!» – Масик с достоинством поднял голову и шлепнул тяжелой лапой по бумаге.
– Эй, осторожнее! – Люба хотела вытащить из-под кота книгу, но он положил на нее вторую лапу и разразился таким гневным мяуканьем, что она отступила. – Ладно, ладно, не ори! Чем она тебе так понравилась? Валерьянкой, что ли, пахнет?
– Мяу-у-у!!! – повелительно рявкнул Масик, и девушка послушно наклонилась над страницей.
– Заговор перевоплощений… – она озадаченно посмотрела на кота. – Это как? Что во что перевоплощается?
«Не твоего ума дело! Читай уже!» – нетерпеливо фыркнул рыжий котяра.
– В сути вещи глубина уготована до дна, лик фальшивый раствори, новой сутью одари! —
прочитала Люба и недовольно тряхнула головой. – Тьфу, бред какой-то… Ты, Масик, прямо как Маринка, заставляешь меня всякую ерунду читать!.. Масик, ты куда?
Но кот ее уже не слушал. Он стремительно вскочил на свои четыре лапы и рванул на кухню. Один прыжок – и он уже на краю форточки. Отсюда до карниза и крыши соседнего здания – рукой подать.
«Надо спрятаться в сарае! – скомандовал себе кот, ловко спускаясь по ветке дерева. – Не хватало еще перевоплощаться на глазах у изумленной публики!»
Через полчаса в Любиной квартире прозвенел звонок. Девушка открыла дверь и увидела весьма упитанного рыжеволосого мужчину лет тридцати, в джинсах и майке, помятых и неловко на нем сидевших, словно он стянул их прямо с бельевой веревки. Мужчина откашлялся и уверенно произнес придуманный предлог:
– Простите, я ваш сосед сверху. Полотенце к вам на балкон улетело. Не могли бы вы мне его вернуть?
– А? – Люба стояла, глупо раскрыв рот и не отрывая восхищенного взгляда от незнакомца.
«Какой милый! И совсем не чужой и противный!» – пронеслось у нее в голове.
Рыжеволосый не дождался ответа и шагнул вперед.
– Полотенце… На балконе… – напомнил он.
– Да, да, конечно! – Девушка смущенно отступила в сторону, пропуская его внутрь.
«Первым делом от книги надо избавиться! – думал рыжеволосый, проходя через комнату. – Не дай бог догадается, что у нее получилось! Женщина, которая обнаружила, что она ведьма, – это страшная сила!.. Ах да, еще Нинель Андриановне не забыть котенка подарить… Рыжего…»
– Полотенца нет, – объявил он, приоткрыв балконную дверь. – Наверное, во двор улетело…
– Хотите чаю? – выпалила девушка, таращась на него во все глаза. – Меня Любой зовут. А вас?
– Мась… сим. Максим то есть! – слегка запнувшись, ответил рыжеволосый и вздохнул. – Лучше молока…
Секрет компаньонки (Мария Дубинина)
Я хорошо запомнила то майское утро 1881 года от рождения Пресветлой, ибо его едва ли можно было назвать добрым. Занявшийся рассвет только успел мазнуть нежно-розовым край распогодившегося за ночь неба, как мне, компаньонке и личной служанке юной мисс Бертрам, пришлось разбираться с посыльным из модного ателье, перепутавшим заказ. Небольшое недоразумение грозило обернуться настоящим скандалом, ибо, проснувшись к завтраку, моя госпожа непременно захочет взглянуть на платье, пошитое специально для сегодняшнего приема у четы Чаттерлейнов – людей уважаемых и известных во всем Лондоне, причем не столько своими изысканными зваными ужинами, сколько узостью взглядов, в которые семья Бертрамов, увы, входила с трудом.
– Катти! Катти, где ты?
Единственная дочь Эдмунда и Ирэн Бертрам, Виола, отличалась милым озорным нравом и, кроме того, тем, что ни минуты не могла обойтись без меня. Собственно, именно благодаря сей трогательной привязанности мне удалось избежать участи куда более незавидной, нежели обязанности компаньонки, камеристки, а иногда и няньки при молодой и весьма легкомысленной особе, с коими я, без лишней скромности, отлично справляюсь.
Меж тем невозможно представить себе типажи более разные, чем я и моя госпожа. Невысокая и круглолицая, с облаком пышных белокурых волос, мисс Бертрам покоряла сердца непосредственностью и живостью характера. Мне же, черноволосой, худой и бледной, возвышающейся над толпой горничных подобно колокольне, приходилось мириться с косыми взглядами. Не скажу, что подобное положение дел сильно меня беспокоило, напротив, за маской тусклой внешности легче было прятать секрет, что сопровождал меня с самого момента рождения.
– Ах, милая Катерина, – мисс Виола проворно выбралась из-под горы пуховых одеял – несмотря на солнечные и теплые дни, по ночам в доме гуляли сквозняки – и устремилась к туалетному столику. – К завтраку обещался быть сам Адам Норрел! Я просто обязана сразить его своей красотой. Скорее же, сделай мне прическу, ту, что я показывала тебе в журнале. Ты помнишь Адама? Он несравненный, правда? Такой умный, такой обаятельный. Не правда ли, Катти?
Упомянутый молодой джентльмен и впрямь был замечателен, однако отнюдь не глубоким умом, а уникальным талантом завлекать в свои сети богатых девиц на выданье. И вот дошла очередь до наивной Виолы, и повесу не остановил даже тот прискорбный факт, что семья Бертрамов не могла похвастаться титулом и богатой родословной. Накручивая на раскаленный прут золотистые прядки, я размышляла над тем, как поступить с очередным охотником до чужого наследства. Распутного француза, что сватался в прошлом месяце, легко было напугать ожившей вдруг лягушкой из его собственной тарелки, а разорившийся изобретатель по сей день обходит наш квартал стороной. Однако боюсь, что с ловеласом Норрелом все окажется не так просто, ибо только слепец не заметил бы, что Виола от него без ума.
Родители девушки два сезона тому назад прибыли в столицу из далекого Корнуолла в надежде пристроить замуж повзрослевшую дочь. Я прибыла вместе с ними. В свете бедняжке пришлось туго, ведь всем известно, как неприветливы к сопернице и остры на язык могут быть лондонские девицы и еще больше их мамаши и гувернантки. Впрочем, их реакция вполне оправданна, потому как едва ли кто из завидных женихов теперь взглянет на них, когда есть возможность приударить за девушкой столь же богатой, сколь и красивой. От претендентов на руку и сердце мисс Бертрам отбоя не было с самых первых дней, и поэтому мне прощались мои маленькие шалости с искусством, недоступным людям.
Мистер Норрел приподнялся навстречу Виоле, девушка буквально засветилась, как маленькое солнышко. Я пристально следила за происходящим в столовой в щель неприкрытой двери, хотя правилами этикета не осуждалось присутствие компаньонки за одним столом с хозяевами, однако со стороны было гораздо удобнее подмечать знаки внимания, что наш гость оказывал моей госпоже. Вот он с белозубой улыбкой украдкой касается ее ладошки, что-то шепчет на ухо, пока увлекшиеся беседой родители на них не смотрели. Щеки Виолы зарделись, и я поняла, что пора вмешаться. Возможно, это и не входило в длинный перечень моих обязанностей, но этот мистер Норрел на весь Лондон слыл ненадежным и ветреным юношей, к тому же без гроша за душой и с целым шлейфом карточных долгов. Отобрав у служанки поднос с десертом, я степенно вошла в столовую. Взгляд гостя остановился на мне, и брови его, готова поспорить, тщательно выщипанные по последней моде, недоуменно приподнялись.
