Василий Горъ - Бездарь. Охота на бессмертного
Удар получился что надо, и я, позволив себе на секунду расслабиться, процитировал ту самую, последнюю фразу «великого и ужасного», которая натолкнула меня на спасительную мысль:
– Силовая пленка возникает мгновенно и висит три капли, во время которых объект, находящийся под ее защитой, совершенно неуязвим…
Глава 32
Ольга Фролова
…Стоило лезвию клинка, с легкостью проткнувшего кожу под подбородком иллюзиониста, устремиться куда-то вверх, все мысли и страхи куда-то испарились, а тело зажило собственной жизнью. На «автомате» довело удар и выдернуло нож из раны, без участия разума сместилось влево вперед, потянуло ап-Риддерка за собой и выбило из-под него опорную ногу, а когда маг начал заваливаться на пол, трижды вбило окровавленный клинок в беззащитное горло. Сознание Ольги, наблюдавшее за всем этим через кривое зеркало «боевого коктейля», ужаснулось… и включилось в работу: заставило девушку упасть на одно колено, вцепиться левой рукой в связку амулетов, съехавшую с груди иллюзиониста на пол, а правой перерезать натянувшиеся кожаные шнурки.
– Когда тело упадет на пол, закрой глаза и заткни уши… – мелькнуло в голове. – Или хотя бы открой рот…
«А ведь он был уверен, что у меня получится…» – отрешенно отметила девушка, зажмурилась и чуть не оглохла от звука мощного взрыва, раздавшегося в коридоре.
– Даже если щиты ап-Тиллита отразят или ослабят акустический удар, Тени на какое-то время ослепнут. Даже если их лечебные амулеты круче вареных яиц, то у Табаки будет как минимум пять секунд, чтобы вбежать в номер и закрыться…
Ап-Куеррес влетел в комнату чуть ли не одновременно с взрывом, мазнул взглядом по бьющемуся на полу телу иллюзиониста, с невероятной скоростью захлопнул дверь, задвинул на место тяжеленный засов и хрипло выдохнул:
– Лезь в окно! Дальше я сам!
Увидев, как в его руках появляется скрученная в кольцо пила Джильи, Фролова метнулась к столу, бросила мешающиеся амулеты на скатерть, сдернула ее со столешницы и, скомкав, бросила магу Жизни. Затем торопливо убрала клинок обратно в ножны и решительно потянула сарафан через голову.
– Уходи же, наконец!!! – заорал Табаки, не сообразив, что и зачем она делает, тут же накинул тонкую, как струна, режущую поверхность на шею ап-Риддерка и потянул за ручки.
За окном рвануло. Да так, что здание постоялого двора заходило ходуном. Еще через миг до девушки донеслось сразу четыре безумных, нечеловеческих вопля боли.
«Мина…» – подумала она, сглотнула подступивший к горлу комок и бросилась к подоконнику.
Запрыгнула, выглянула наружу, разом оглядела усыпанный мусором и кусками окровавленной плоти двор, собралась с духом и спрыгнула вниз.
– В сторону!!! – крикнули сверху, и она, метнувшись влево, еле увернулась от рухнувшего рядом ап-Куерреса.
Справа рвануло снова. А следом за звуком взрыва дважды щелкнула снайперка Вересаева.
Покосившись на «котомку» из старой скатерти, стремительно пропитывающуюся кровью, Ольга сорвалась с места и, добежав до хлипкого забора, с ходу пробила мае-гери по самой толстой штакетине. Как Макс и обещал, препятствие не выдержало удара и опрокинуло на землю целую секцию.
– Они приходят в себя! Давай быстрее!!! – взвыл Табаки, а через долю секунды со стороны конюшни раздался многоголосый рык местных «скакунов».
– Убегая, не трать время на оглядывания! – вспомнила девушка и одновременно с щелчком DTA SRS A-1 сорвалась с места. – Единственное, за чем тебе надо следить, – за землей под ногами!
Первые метров восемьдесят бежать было сравнительно легко: ровная, как стол, и поросшая травой земля ложилась под ноги, как беговая дорожка какого-нибудь дорогого спортзала. Но когда Фролова перемахнула ряд коротеньких прутиков с лишенными коры вершинами, то невольно замедлила шаг – попадать в ямки с венериными мухоловками ей как-то не улыбалось.
Табаки, бежавший следом и прикрывавший ее от выстрелов в спину, что-то недовольно прохрипел. Что именно, девушка не поняла, так как старательно выискивала взглядом приметные «проплешины», прислушивалась к воплям, крикам и рычанию, доносящимся со стороны постоялого двора, и считала выстрелы.
«Первый… Второй… Третий… Четвертый… Пятый… Перезарядка… Первый… Второй… Третий… Четвертый… Пятый…»
– Сначала положу магов… – мелькнуло в голове во время второй смены магазина. – Так что за сто локтей, на которые бьет большинство их заклинаний, вы убежите точно. Потом переведу огонь на всадников. А если вскочить на «скакунов» никто не догадается – начну отстреливать Измененных…
А когда Максим продолжил стрельбу в том же темпе, Фролова вдруг почувствовала нарастающую злость:
«Да сколько же их там, блин?!»
Буквально через секунду после этой мысли неприметная кочка, из-под которой вылетала пуля за пулей, взлетела в воздух, и метнувшийся к Ольге бесформенный силуэт… вбил ей в руки «кристинку»:
– Молодцы. Дуйте к лесу, я прикрою…
Убегать, оставляя Макса за спиной, девушка не хотела. Но ослушаться приказа не посмела. Поэтому перевела взгляд на далекую опушку, нашла приметное дерево с раздвоенной кроной и прибавила скорости бега.
За спиной с длинными – секунды в три-четыре – паузами четырежды щелкнула снайперская винтовка и… замолчала.
«Все? Преследовать больше некому?» – с надеждой подумала девушка. А через несколько минут, добежав до опушки, решительно метнулась за ближайшее дерево, вскинула к плечу карабин и осторожно выглянула из-за ствола.
Вересаев, в своем комбинезоне похожий на оживший куст или комок водорослей, был уже совсем близко. А за его спиной творилось хрен знает что: двухэтажное здание «Логова керрата» и добрые две трети хозяйственных пристроек полыхали странным сине-зеленым пламенем, то место, где еще совсем недавно была «конюшня», превратилось в ослепительно-белый ледяной холм, а над птичником колыхалось иссиня-черное то ли облако, то ли желе!
– Сильный маг, готовящийся активировать заклинание, – самое страшное оружие массового поражения Девяти Миров! – увидев ее округляющиеся глаза, одними глазами улыбнулся снайпер и перешел на шаг. – Если всадить пулю ему в голову, то те, кто рядом с ним, превращаются в факелы, пар или снег…
У Ольги оборвалось сердце: глаза Максима были воспалены и страшно слезились, ожог на правой половине лица превратился в один сплошной волдырь, а взгляд то и дело туманился и расплывался.
– Как ты себя чувствуешь? – забросив карабин за спину и скользнув к парню вплотную, встревоженно выдохнула она. – Совсем хреново, да?
– Лет через шестьдесят даже не вспомню!
– Ма-акс!!! – возмущенно воскликнула она.
Перед тем, как ответить на ее вопль, он устало прикрыл глаза и сглотнул подкативший к горлу комок, от чего его кадык дернулся вверх-вниз по небритой шее:
– Честное слово: через шестьдесят лет мне будет за девяносто, и в глубоком старческом маразме я буду думать только о своих болячках…
Его пересохшие, полопавшиеся губы почти не шевелились – видимо, Максим старался не бередить ожог. Поэтому Ольга, встав на цыпочки, ласково поцеловала парня в левую щеку. А когда он прервался на полуслове и изумленно открыл глаза, отстранилась, перевесила «кристинку» в положение «ствол оружия вверх» и мотнула головой в сторону леса:
– Пошли, нам еще до поляны добираться…
…К точке открытия портального круга добирались, как обычно, «огородами». То есть сначала добежали до русла небольшой речки и рванули вверх по течению, затем, пройдя по руслу порядка километра, взобрались по десятиметровой скальной стенке, освещенной светом заходящего Илль, а последние минут десять чесали по бурелому.
Выкладываться не выкладывались, но и не тормозили. Поэтому, добравшись до места назначения, почти не уставший Табаки с ходу занялся делом: позаимствовал у Фроловой рабочий амулет, выкатил из целлофанового пакета голову Уленмара ап-Риддерка, вперил в нее тяжелый взгляд и ушел то ли в астрал, то ли в ментал. Посмотрев на сосредоточенное лицо мага Жизни, Вересаев тут же ломанулся к схрону – выгребать из него заныканное снаряжение и готовиться к переходу в другой мир. А Ольга, неожиданно почувствовавшая себя до безумия одинокой и никому не нужной, осталась стоять на краю поляны.
Стояла недолго. До тех пор, пока не услышала за спиной ехидный голос Макса, для разнообразия заговорившего на русском языке:
– Обдумываешь, не прикупить ли тебе еще пару-тройку комплектов модного иллемарского белья?
Представив, какой роскошный вид открывает мокрая нижняя рубашка на два «рукава» с ленточками, которые местные дамы носят вместо трусов, девушка закусила губу и… рассмеялась:
– Ага! Жалею, что у них не продаются «недельки»!
– Значит, переодеваться ты не будешь? – не на шутку «расстроился» парень.
