Ирина Котова - Королевская кровь. Скрытое пламя
Света вскочила, засобиралась и уже на выходе, не сдержавшись, расцеловала обоих своих стариков. Они, конечно, все обсудят без нее, серьезно и спокойно, чтобы любимая дочка не переживала лишний раз. Беречь друг друга было нормой в ее семье.
Светлана, погоревав несколько дней, устроилась на работу в местную школу – вот и пригодился диплом историка. Кроме истории, ей предложили вести уроки иностранных языков – работа в гостинице предполагала их знание, а с методикой подсобила завуч. В школах спальных районов учителей не хватало, а Свете очень не хватало работы, которая помогла бы забыться. И пусть деньги были небольшие, но были ведь!
Ей приходилось постоянно ходить в брючных костюмах, чтобы скрывать браслет на ноге. Но она даже привыкла как-то к нему и не обращала внимания.
Из вотчины страшного Тандаджи ее больше не беспокоили, дети оказались не ужаснее требовательных туристов. А то, что сердце ныло от тоски по невыносимо требовательному и поглотившему ее без остатка дракону, – так это ничего. Зато у нее есть воспоминания. Воспоминания и сны.
Сны к ней приходили удивительные. Она даже стала записывать их, чтобы понять, разобраться. Уж очень реально все было. Все время один и тот же засыпанный песком город, и Света, почему-то огромного роста, бродила по нему, стряхивая ладошками песок с крыш и мостов, пытаясь пальцем проковырять старые забитые колодцы. Она дула на песок изо всех сил, поднимая столбы пыли. Раздраженно пинала барханы. Заглядывала в окна домов.
Света даже ухитрилась составить план этого города – сказалась привычка систематизировать и удерживать в голове информацию. Пыталась понять, в какой части света он расположен. Вспоминала о том, что ей рассказывали драконы, и уже поверила, что это один из засыпанных городов в Песках. Но зачем раз за разом сны приводили ее сюда – понять она не могла.
Периодически ей снился Чет. Он смотрел на нее, непривычно серьезный, и что-то говорил, но она видела лишь движение губ и не слышала слов. Пыталась пробиться к нему, хотя бы во сне, но вязла, останавливалась, сердито и зло ругалась за то, что он оставил, не вернулся, что вообще появился в ее жизни. И просыпалась.
Были и другие сны, горячие и нежные, в которых он склонялся над ней, скользя по ее телу своими длинными волосами, жадно целовал, так знакомо и так знающе касался, заставляя Светлану дрожать и желать. Двигался вместе с ней, так же резко, как и всегда, требовал смотреть в глаза, сжимал жестко и сильно, и она взрывалась, хватаясь за него и пытаясь не отпускать, удержать.
Но не получалось.
А иногда снились совсем обычные вещи – полянки, луга, работа, знакомые, и тогда Света отдыхала от переживаний и высыпалась.
Она закончила вести уроки и вернулась домой. Открыла дверь ключом, прислушалась. В квартире что-то шуршало, лилось, звенело. Пахло водой и чистотой. И чем-то вкусным.
Выглянул из кухни краснолицый папа, смущенно махнул тряпкой.
– Мы тут с мамой порядок решили навести. Давай переодевайся – и к столу.
Квартира была отдраена до неприличия. Родители никогда не были фанатами идеального порядка, философски рассуждая, что пыль все равно накопится, а спины не железные. Но сейчас все просто сверкало. Даже люстра в гостиной, которую на ее памяти никогда не снимали, блестела как новенькая.
Мама мыла окна и что-то напевала себе под нос. Перехватила взглядом рванувшуюся помочь Свету, погрозила пальцем:
– А ну не выдумывай! Быстро есть. Я уже заканчиваю.
За обедом обсудили всё. Начиная с того, кто будет – мальчик или девочка, – заканчивая выбором имени, где будем ставить кроватку и какой фирмы подгузники лучше брать. Света наблюдала, как сходили с ума ее внезапно ожившие и разом помолодевшие старики, и отчетливо понимала, что она все равно бы не улетела со своим драконом. Просто не смогла бы их оставить.
– Да, – вспомнила вдруг мама, – я тут твою постель перетряхивала, матрас выбивала. Нечего пылью дышать. И смотри, что нашла. Между стенкой и кроватью завалился. Прелесть какая. Откуда, Светочка?
На ладони мамы подмигивал ей ледяными бликами тонкий серебряный ключ.
– Это подарок, – сказала она внезапно севшим голосом. – Я и забыла про него совсем, мам.
Ключ Света повесила на шею, на цепочку, к шестиугольному знаку богов, и после, проверяя тетради, готовясь к завтрашним урокам, моясь в ду́ше, постоянно чувствовала, как он холодит ей кожу.
А ночью Светлане снова приснился город. Только она была не одна. Рядом с ней стояла маленькая и хрупкая Богиня-Вода, в какой-то синей накидке, с босыми ногами, и задумчиво смотрела на засыпанные крыши, розоватые в свете просыпающегося солнца.
– Долго же ты, – ворчливо сказала она, чуть не притопнув ножкой. – Хорошая девочка, но непонятливая. Не веришь себе?
Свете было стыдно, хоть она и не знала за что.
– Я так любила бывать здесь, – говорила Богиня, мечтательно улыбаясь. – Здесь была такая река, что можно было вытянуться, растечься, покачаться, поиграть в русле, достать до океана. Самая большая река была! И вот, мужская дурь – и нет моей реки. А надо, чтоб была! Поняла? – строго спросила она у слушающей ее девушки.
– Нет, – честно ответила Света.
– Поймешь, – отмахнулась Богиня. – Я-то думала, что и не понадобится, но ведь упрямые эти Красные, даром что женщины. Я уж было обрадовалась, что смягчится кровь, – ан нет, тело женское, дух ретивый.
Светлана ничего не понимала, но вежливо слушала. Не ругают больше, и ладно.
– Так что давай, девочка, не расстраивай и ты меня, – наставительно произнесла Вода. – В тебе любви много, знаешь, что делать. Подарок заслужила честно, сумей использовать.
– А можно прямо сказать, что нужно сделать? – жалобно спросила Светлана. – Я сделаю, только я вас не понимаю совсем.
Маленькая Богиня печально покачала головой.
– Прямо – нельзя, девочка. Нельзя. Я и так нарушаю, но сезон мой, может, и обойдется. Что делать, если мужчины у нас такие сильные, но такие глупые?
Синяя поковыряла пальцем ноги сыпучий песок, повздыхала и рассыпалась росой, разлетевшейся над городом и зажегшейся в лучах восходящего солнца тысячами крутобоких радуг.
Ангелина
Первая принцесса дома Рудлог проснулась в незнакомых покоях и долго лежала, совершенно разомлевшая, разглядывая обстановку и ощущая себя непривычно легкой. Будто долгое время она тащила на себе глыбу забот, тревог, невыплаканных слез и несказанных слов и в один момент освободилась от них.
Даже тело казалось каким-то мягким, словно все мышцы расслабились, перестали скручивать ее жестким корсетом.
Совсем не было жарко, хотя солнце уже светило в окна, и не было желания встать, воздеть привычные доспехи и срочно начать что-то делать.
Ей было хорошо.
Было бы еще лучше, если бы не воспоминания о вчерашней истерике. Но даже к этому Ани сейчас относилась как-то философски: ну что же… с ней бывало и ранее.
И она даже не собирается думать о том, как посмотрит в глаза Владыке города. Пусть он думает. Провокатор и манипулятор.
В покои тихо заглянула служанка, увидела, что госпожа проснулась, и почему-то шепотом спросила, подавать ли завтрак.
– Сначала я хочу поплавать, – сказала Ангелина, опуская босые ноги на пол, – покажи мне, где купальня.
Эти покои были очень похожи на те, которые она разнесла, но более строгих линий и без обилия цвета и золота. Спокойные ореховые и бежевые тона, светлые занавески, теплый пористый пол из неизвестного материала.
Служанки, раскладывающие ее одежду в гардеробную, расставляющие цветы и украшения, просто-таки излучали почтительность. Поздоровались хором, опустив глаза в пол, и зашуршали еще старательнее.
Открытый бассейн здесь тоже был, и Ани долго плавала голышом, радуясь оживающему телу, затем забралась в купальню с горячей водой и позволила Сурезе вымыть себе голову, а затем и вовсе согласилась на мыльный массаж, после которого почувствовала себя совершенно счастливой.
Темноволосая женщина, глядевшая на нее из зеркала, пока служанка ровняла ей волосы и расчесывала их, улыбалась. И лицо ее было безмятежным.
– Сафаиита, – наконец заговорила все это время о чем-то размышлявшая Суреза, – вы бы не ходили здесь в бассейн голой. Это мужская половина.
Значит, вот куда ее перенесли.
– А что же ты сразу не сказала, Суреза?
Служанка замялась.
– Не хотела мешать вам отдыхать, госпожа. Мы сразу побежали смотреть, чтобы никто не подошел. Господин был бы в ярости, если бы вас кто-то увидел.
– В ярости? – Ани подняла брови. – Нории не показался мне способным на ярость.
– Да при чем тут вы, госпожа? – искренне удивилась расслабившаяся уже немного женщина, аккуратно расчесывая ее волосы. – Плохо было бы тому, кто посмел посмотреть.
